Неужели… он зол? Но откуда взялось настолько позорное чувство? Думать о наставнице с неуважением большой грех!

Заунывное кошачье мяуканье, раздавшееся откуда-то снизу, заставило вздрогнуть. Фан Синюнь вновь перевел взгляд на мокнущие под дождем крыши домов. С холма поселение хорошо присматривалось. Здесь всего две улочки, на одной из которых дымила кухня на колесах. Торговца и повара в одном лице окружили проголодавшиеся жители в крестьянских одеждах. Вероятно, вернувшиеся с рисовых полей? Все всходы сейчас залило водой, но люди по-прежнему наведываются к ним, надеясь на чудо.

Над поселением висела удручающая аура, сотканная из страха, разочарования и отчаяния. Поэтому он не сразу почувствовал нечто чужеродное, а когда определил появление демонической ци — стало поздно.

Размытые тени пересекли открывавшийся глазам дождливый пейзаж и тут же исчезли. А следом понёсся истошный крик:

— Демоны! Люди, на помощь! Демоны похитили барышню! Помогите!

Кричал кто-то, невидимый с высоты холма. Не раздумывая, Фан Синюнь подхватил меч и спрыгнул вниз — бороться с демонами обязанность любого, уважающего себя заклинателя.

Голос затих, а он задумался, о какой барышне шла речь. Духовное чувство указывало только на одну — та носила скромную одежду, но прическа показалась Фан Синюню слишком изысканной для простолюдинки. Волосы уже исчезнувшей незнакомки стягивали дорогие шпильки с подвесками из мелких жемчужин.

Это её похитили демоны?

На мгновение прикрыв глаза, он попытался определить верное направление — демонический след, оставленный в сыром воздухе, мерзко пах промокшим лисьим мехом.

А лисы известны тем, что многие из них не брезгуют вырывать человеческие сердца.

Скрипнув зубами, Фан Синюнь заставил себя спокойно выдохнуть, чтобы на следующем вдохе впасть в боевой транс: теперь местность перед ним состояла из энергетических полей. Тусклые принадлежали людям, яркие и разноцветные — духам природы. Но ни одно из них не казалось чужеродным, кроме вьющегося к отдаленному бамбуковому лесу чёрного облака.

За ним он и последовал, чтобы через два ли обнаружить тех, от кого исходило демоническое ци: семеро лисиц в человеческом облике окружило сидящую на земле деву с уже знакомыми заколками, поддерживающими высокую причёску.

Фан Синюнь спрыгнул с меча, перехватывая его правой рукой, и обрушился с верхушек деревьев прямо на головы демонам. Те, опьяненные удачной охотой, допустили роковую ошибку — вместо того, чтобы бежать, ринулись в атаку.

Для двоих настолько безумное нападение на заклинателя, оказалось последним в демонической жизни. Клинок Света пробил грудину на уровне среднего даньтяня у одной из лис, разрушив демоническое ядро. Следом пришла очередь второй. Оба тела на глазах рассыпались на сотни мельчайших искр, что тут же погасли, соприкоснувшись с промокшей землёй.

— Тяв… тяв… тяв… — залаяло сразу нескольких лисьих глоток, провожая жалобным воплем умерших сородичей.

Чья-то когтистая рука чиркнула Фан Синюня по плечу. Не глядя, он отсёк угрожающую ему конечность и завершил удар в груди ещё одной разведчицы лисьего клана. Её принадлежность к девятихвостым демонам выдавала бирка из яшмы, болтающаяся на поясе.

— Уходим! — выкрикнула лиса, оставшаяся без руки.

И демоны, на самом деле, бросились наутёк. Фан Синюнь отправил Клинок Света в чью-то удаляющуюся спину, но промахнулся. Призвав меч в ладонь, он оглянулся на притихшую деву. Та сидела на земле, прикрыв руками голову, и сильно дрожала.

Он опустился на колено рядом и коснулся её плеча.

— Ты цела?

Ответом был испуганный взгляд огромных глаз. Но узнал он похищенную демонами не по глазам, а по выглядывающему из-под рукава браслету из мелких белых ракушек, нанизанных на тонкий золотистый шнур.

Это же девочка из далёкого детства, оказавшаяся дочерью врага его семьи!

— Ся Шучэн… — поражённо произнёс он, в растерянности разглядывая бледное девичье лицо.

А потом всё изменилось.

Удушающая волна гнева пришла с востока. Ему не нужно поворачивать голову или обращаться к духовному чувству, чтобы распознать эту ауру.

— Идём со мной, — Фан Синюнь вернул Клинок Света в ножны. — Быстрее!

Маленькая ладонь доверчиво легла в его руку, а сердце обожгло жгучим стыдом. Кто он такой, чтобы играть чужими судьбами?

Единственным оправданием служила оболганная и опозоренная семья Веэнь. Он дал слово отцу найти слабость клана Се. И эта слабость смотрела на него сейчас глазами несчастного оленёнка, отбившегося от стада. Самое время заполучить оружие, заточенное против врага!

Фан Синюнь повел Ся Шучэн в сторону поселения, стараясь больше не смотреть ей в лицо.

Удушающая волна гнева, пришедшая с востока, принадлежала кому-то из клана Снежной горы. И гнев их не обращён на демонов. Единственная, кто мог настолько задеть чувства семьи Се, была сама Ся Шучэн.

Вешний ветер, бушуя, примчался с востока,

Вишню смял и со сливы сдул листья жестоко.

(Бо Цзюйи)

Неожиданно на улице оказалось всё поселение — жители вывалились изо всех щелей, в которых до этого прятались, и теперь оживлённо переговаривались, напоминая встревоженных гусей, заметивших на берегу водоёма крадущегося тигра.

Фан Синюнь вел Шучэн за руку, чем попирал все нормы морали. В их сторону бросали осуждающие взгляды, а некоторые особо сварливые тётушки показывали на нарушителей пальцем и неприкрыто шушукались. Но отпустить тонкие прохладные пальцы он не мог — дочь гуна дицю была готова убежать, стоило ему ослабить хватку.

Её нахмуренный лоб и искусанные от волнения губы, напоминающие переспелую вишню, говорили сами за себя — барышня смущена и сильно напугана. Ей хочется спрятаться подальше от людских глаз.

Самое время задать важный вопрос.

Он остановился под лиственницей — вокруг и внутри поселения много этих деревьев, указывающих на близость к северным хребтам Фуню. Поэтому в тяжёлом воздухе, пропитанном запахом размокшей земли и разбухшей от дождей травы, отчетливо слышен тонкий аромат хвои. Обычно умиротворяющий, в ненастный день он казался будоражащим сознание.

— Скажи, наследница дома Ся, — Фан Синюнь обратился к продрогшей барышне так, как она просила в поместье клана Снежной горы, — за что тебя преследуют люди главы Се?

Он задал вопрос наугад, пристально всматриваясь в распахнутые глаза напротив — глаза маленького, сбитого с толку оленёнка. Где-то в самой глубине их непроглядного омута отразилось тщательно скрываемое смущение.

Неужели догадка верна — она не случайно оказалась в поселении за несколько ли от поместья Се?

— С чего ты взял, что преследуют меня? — Шучэн говорила достаточно спокойно, чем немало удивила Фан Синюня. — И где эти преследователи?

Толпа вокруг них постепенно росла. Поискав глазами знакомую нежно-голубую мантию, он положил руку Шучэн на плечо.

— Не время соревноваться в красноречии, наследница дома Ся. Если хочешь, чтобы я защитил тебя, скажи правду.

Возможно, дочь гуна Дицю и дальше бы хранила загадочное молчание. Но на размытой дороге показалась забрызганная грязью двухколесная повозка. Возница остановил лошадь, едва достигнув окраины поселения, и из неё бодро выпрыгнуло четверо мужчин в одеждах фиолетовых оттенков — от нежно-лилового, напоминающего цветущую сирень, до насыщенно пурпурного.

— Ученики клана Снежной горы пожаловали! — оживились люди, окружившие Фан Синюня и Шучэн.

— Ха! Видимо, эти двое — преступники.

— Да какие преступники? У господина мантия из южного шёлка… и меч!

— Будто мечи не носят преступники.

Фан Синюнь окинул последнего говорившего человека таким взглядом, что тот попятился и затерялся в толпе.

— Я прошу защиты… — голос Шучэн с трудом пробился сквозь встревоженный гомон толпы, заставив Фан Синюня сделать к ней шаг и наклониться, прислушиваясь. — Фан Синюнь с горы Гаочунь, я прошу у тебя защиты! Ты слышишь меня?