— Фан Синюнь с горы Гаочунь приветствует наследницу Ся.

Желание сблизиться с ней выглядело очень странно, но оно вполне естественно для того, кто уже давно отвык бояться и настоящих, и мнимых врагов. Заклинатель решил смело поставить на то, что именно этот глупый тигрёнок окажется самым благоприятным зверем для его родной семьи Вэнь.

Свет от луны, словно снег, невесомый и белый,

Тучи похитят и капли дождя упадут.

Она всегда принимала лечение из рук второго дяди с благодарностью. Когда её выворачивало наизнанку от горьких отваров, болела голова от принудительных медитаций, сводило конечности от попыток освоить меч — всегда усилия старших по закалке её тела и духа Ся Шучэн считала милостью, дарованной самими небесами.

Она чёрный журавль клана Снежной горы, позор семьи Се — слабая телом, почти необучаемая, с плохими духовными корнями и слишком холодной внутренней ци.

Иногда Шучэн радовалась тому, что носит фамилию династии Ся. Позор не падёт на родственников матери — людей, думающих исключительно о собственном лице и весе в обществе. А третьему вану Ся уже терять нечего. Никчемная племянница не сделает Ся Тайкана хуже, чем он есть. Да и нет правителю никакого дела до того, что творится в далёком северном городе Дицю. Он отправил туда младшего брата вместе со всей семьёй, тайно надеясь — возможный соперник больше никогда не появится в столице Ся.

Но сегодня она перестала верить в благие намерения второго дяди. Глава Се, мастер клана Снежной горы, прославленный лекарь и новый владелец Долины целителей, больше не казался Шучэн заботливым родственником. Он оставил её дождливой ночью во дворе в одном лишь промокшем, сильно измазанном в пещере шёлковом платье.

Заметил ли он дыры на одежде? Её заботило сейчас только это! А не дождь или холод, казалось, забравшийся в самое сердце и каждую кость.

От того, догадался ли второй дядя, где она была этой ночью, зависит многое. Если догадался, матушка не удовлетворится только пятью ударами палок. Шучэн перенесла вес тела с одного колена на другое и осторожно потёрла левую лодыжку — там след от палки был особо заметен. Но болело гораздо слабее, чем несколько дней назад. Тело потихоньку выздоравливало и поправилось бы окончательно. Ей просто не повезло столкнуться после случайного визита в пещеру со вторым дядей.

Сначала она мёрзла, стуча зубами, и мысленно сетовала на плотно прижавшуюся к ней служанку. Тепло чужого тела не позволяло расслабиться, забыв хотя бы на мгновение о внутреннем холоде, который куда опаснее внешнего. Всякий раз, когда стылая ци добиралась туда, где у нормальных совершенствующихся находится нижний даньтянь, Шучэн рвало тёмной кровью.

Сколько ещё она простоит на голых плитах внутреннего дворика до изнуряющей кровавой рвоты?

Второй дядя сказал — холодная ци со временем отступит. Тело с каждым испытанием будет сильнее и однажды позволит духу вырасти. Поэтому не стоит бояться неудобств и боли.

Шучэн искренне верила в это… пока не увидела ту измученную деву в пещере. Теперь ей казалось, что дядя решился на убийство. Иначе, зачем оставлять племянницу во дворе под мелким, изматывающим дождём?

Голова Тун неожиданно уткнулась в плечо, причинив боль. А потом служанка разжала руки и сползла на мокрые плиты. Лишилась чувств? Отреагировать Шучэн не успела — неясная тень, в которой угадывался мужской силуэт, подхватила ослабевшую Тун на руки.

Кто он? Сердце в груди пропустило два удара, прежде чем забиться сильнее — незнакомец вновь оказался рядом. Шучэн подняла голову, всматриваясь в почти неразличимое в ночи лицо. Желтоватый свет фонаря выхватывал из полутьмы ровную линию носа, а над ней угадывался высокий лоб. Остальное терялось за холодной пеленой дождя и тьмой.

Единственное, что она определила: мужчина носил светлое ханьфу — оно напоминало одежды призрака, а ещё он выглядел широкоплечим. Кто-то из Снежного клана?

— Ты кто такой? Зачем вмешиваешься? — возмутилась Шучэн.

— Барышня, прошу, встань. Иначе простудишься! У того, кто оставил тебя здесь, нет сердца.

Шучэн не уловила, когда он наклонился. Сильные пальцы сжали локоть и потянули вверх, заставляя подняться с колен. Что ему нужно?! Она попыталась вырваться. Однако мужчина был не только сильным, но и ловким. Соскользнувшие пальцы сначала зацепились за мокрый шёлк, а затем оказались на запястье. Шучэн бросило в жар — они источали тепло точно так же, как тело верной служанки. И от этого её вновь заколотила мелкая дрожь.

Словно испугавшись, незнакомец убрал руку.

Между ними повисло неловкое молчание. Неприятное, как затянувшийся ночной дождь.

— Уходи! Второй дядя рассердится, если увидит тебя здесь.

Глава Се и правда рассердится. Он не любил, когда кто-то не слушается и всегда проявлял строгость к единственной племяннице. Если увидит… При одной мысли об этом, Шучэн едва не вырвало кровью. Ей приказано размышлять на коленях, а не разговаривать с незнакомыми мужчинами!

— Как тебя зовут? Ты, ведь, не из нашего клана? — сердито спросила она у неподвижно стоящего перед ней ночного гостя.

Пусть уходит! Немедленно уходит…

И тут Шучэн удивилась во второй раз — мужчина снял с себя накидку и ловко набросил на неё, окутав расслабляющим каждую уставшую мышцу теплом. Шёлк, подбитый коротким мехом. Обычная на ощупь одежда и в то же время исключительно необычная! Она чувствовала себя погружённой в самый центр купальни.

Это его духовная сила? Шучэн не могла определить точно, знала лишь одно — известные ей ткани так не согревают.

Мысль о втором дяде вновь пришла в голову. Ей приказано стоять на коленях без тёплой одежды! Шучэн неуверенно коснулась накидки, раздумывая — снять сейчас или повременить, давая время телу отогреться?

— Барышня, меня зовут Фан Синюнь.

Сколько можно называть её так?!

— Для тебя я наследница дома Ся.

Незнакомец чуть отступил и, сложив руки перед собой, как делают совершенствующиеся, поклонился.

— Фан Синюнь с горы Гаочунь приветствует наследницу Ся.

Гора Гаочунь? Он говорит о Небесном клане заклинателей? О тех, кто поддерживает врагов её отца?!

— И… что понадобилось Небесному клану в поместье Се? — морозным тоном поинтересовалась она, снимая с плеч чужую накидку. — Забери это, Фан Синюнь с горы Гаочунь.

— Не спеши, наследница дома Ся, — с едва уловимой улыбкой в голосе отозвался заклинатель, не принимая одежду обратно. — Мне будет совестно, если ты лишишься чувств от холода на моих глазах.

— Тогда просто уйди…

Что за глупый человек? Она ясно дала понять — помощь не нужна. Почему он всё ещё здесь?

— Как благородный и праведный человек может оставаться равнодушным, видя чужие страдания? — тихо спросил он.

— Хм…

Вопрос был ещё глупее. Шучэн с трудом сложила губы в улыбку.

— Мой первый дядя говорил — человек с высшим дэ не стремится делать добрые дела, поэтому он добродетелен.

Сказав это, Шучэн отбросила от себя чужую накидку. Назвавшийся Фан Синюнем поднял её с мокрых плит и, аккуратно свернув, ещё раз поклонился.

— Если я побеспокоил наследницу Ся, прошу простить меня. Но… зачем такое совершенствование, где нет места состраданию?

— Ты точно заклинатель Небесного клана? — невольно съязвила Шучэн.

— Да… Но я не думаю, что совершенствующийся, который обладает высшим человеколюбием действует, осуществляя недеяние.

—Значит, тебя никогда не примут бессмертные острова Пэнлай.

Пусть он обидится на её слова и поскорее уйдёт отсюда! Тепло чужой накидки всё ещё чудесным образом грело спину, вызывая острое желание подняться с колен и убежать в дом. А ещё Шучэн чувствовала, что влага на щеках стала подозрительно солёной. Почему о сострадании ей всегда говорят чужие люди, а не родные дяди и мать?!

— Мне не нужен такой Пэнлай… — отозвался Фан Синюнь и, мягко оттолкнувшись ногой от мокрых плит, взмыл на крышу, напоминая огромного журавля.