Ин Сянхуа бросила на притихших мастеров презрительный взгляд, но всё же ответила вполне спокойно.

— Хорошо. Я сама накажу ученика и тогда Небесный клан объявит об этом всему миру, тем самым очистив доброе имя.

— Мы верим мастеру Ин.

Какое ей дело, есть ли в них вера? Ин Сянхуа покинула главный зал Небесного клана, чувствуя горечь разочарования. Смертные непостоянны, их желания низменны, а поступки в большинстве своём презренны.

Почему Фан Синюнь решил избавиться от привязанностей именно здесь? Неужели нельзя было просто поговорить по душам в Небесном городе, разрешив все сомнения и взаимные обиды!

Теперь она вынуждена идти ради него на северо-восток. Но оценит ли Фан Синюнь все её старания, когда к нему вернётся память и он вновь займёт своё место на Девяти Сферах?

***

Залитые дождём улицы и скудное освещение с наступлением вечера делали эту местность похожей на мир духов.

Серое, неприветливое поселение настороженно разглядывало Ин Сянхуа тёмными глазницами окон — на свечах местные жители тоже экономили. И она поначалу не знала, в какую дверь постучаться, чтобы найти ночлег. А затем уловила на себе чужой, очень заинтересованный взгляд, и оглянулась.

Человек, разглядывающий её, находился в тени — неуверенный свет уличного фонаря освещал только край его одежд. И они были такими же чужеродными этому царству вездесущего серого цвета, припорошенного вкрадчивой тьмой, как и её нежно-голубое ханьфу.

Ин Сянхуа плавно опустила ладонь на оголовье меча. Юньдэ мягко завибрировал, отвечая на касание хозяйки, готовый к бою. Но чужак вдруг заговорил, разрывая вязкую тишину пустующей улицы, и его голос оказался хорошо знакомым.

— Неужели эта небожительница и вправду хочет ранить меня? — легкий укор в бархатистом мужском голосе заставил Ин Сянхуа улыбнуться.

— Ты прячешься во тьме, словно демон, Сюэ Цзян. Поэтому не вини за грубость.

Асур выступил из тьмы в бледно-жёлтый круг света, лежащий на грязной брусчатке, и всё с той же ноткой недовольства в голосе поинтересовался:

— Теперь хорошо рассмотрела?

— Вполне.

— Ну, тогда пойдём со мной… — сказав это, он двинулся вдоль улицы, не удосужившись убедиться, идёт ли она следом.

Какой самоуверенный! Ин Сянхуа покачала головой, но всё же поспешила его догнать. Предместье Дицю выглядело слишком неприветливым, чтобы бродить здесь и дальше в одиночку.

Сюэ Цзян привёл её в небольшой дом на окраине. Внутри чадила сизым дымком печь, а хозяин хлопотал над рисовым тестом. Нечто вроде гостиницы — догадалась Ин Сянхуа, садясь за стол у приотворенного окна.

— Большую миску лапши, — распорядился Сюэ Цзян, опускаясь на стул рядом.

Ин Сянхуа ощутила его дыхание на щеке и поспешила пересесть, чтобы оказаться на другом конце стола. Асур криво ухмыльнулся и поцокал языком, заставив густо покраснеть.

— Мир смертных тебе не на пользу, небожительница Ин. Ты стала чересчур мнительной.

Она шумно положила Юньдэ на истертую столешницу и строго взглянула на юношу. По крайней мере, ей показалось, что взгляд этот был достаточно уверенным и выразительным. Но судя по широкой улыбке Сюэ Цзяна, в его глазах она так и осталась пугливым кроликом.

— Не обижайся, небожительница Ин… — поспешил сказать тот, — Я здесь случайно и мне очень стыдно, что моё появление настолько неприятно тебе. Прости!

От его слов Ин Сянхуа стало не по себе. И в мыслях не было обижаться! Что он себе вообразил? Она, скорее, смущена столь пристальным вниманием, чем обижена или возмущена. И от осознания этого у неё горели не только щеки, но и уши.

— Как зовётся твоё духовное оружие? — прервал неловкое молчание Сюэ Цзян.

— Юньдэ… Облачный меч.

— Красиво… — Сюэ Цзян потянулся к чайнику с водой, налил себе полную чашку и осушил её до дна, а потом добавил чуть тише: — Очень красиво. Меч под стать хозяйке.

Ин Сянхуа потупилась, не зная, что ответить. Этот молодой асур всегда отнимал всю уверенность в себе, стоило ему к ней приблизиться. Почему так происходит? Может быть… они родственные души? Она погладила изумрудную рукоять меча, боясь поднять глаза.

К счастью, хозяин подал лапшу и ей больше не пришлось заботиться о приличиях.

Сюэ Цзян ел торопливо, как проголодавшийся смертный, — стуча палочками и шумно засасывая в рот длинные нити рисовой лапши. Уловив на себе её косой взгляд, он пояснил:

— Всегда хотел это попробовать. Вкусно!

— Вот уж не думала, что небожителя могут настолько волновать яства смертного мира.

— Пф… а сама-то? — с неизменной улыбкой съязвил асур. — Совсем очеловечилась! Даже духовное чутьё не использовала, когда меня увидела. Испугалась ведь.

Его слова почему-то задели за живое. Отложив палочки, Ин Сянхуа вздохнула и тихо возразила:

— Неправда. Не испугалась. Просто насторожилась, как всякий уважающий себя заклинатель.

— Как скажешь, небожительница Ин.

В голосе Сюэ Цзяна весенним ручьём бурлила едва сдерживаемая насмешка. И это задевало её ещё сильнее. Заметив возмущение Ин Сянхуа, асур щёлкнул пальцами, привлекая внимание хозяина.

— Подай нам вэйци.

Вид у владельца дома стал растерянным.

— Ты бы ещё цинь или бумагу с кистями для живописи попросил, — едко заметила Ин Сянхуа.

— Вэйци нет, господин. Есть мацзян.

[мацзян или маджонг — азартная игра с использованием игральных костей; от слова máquè: воробей]

— Неси! — распорядился Сюэ Цзян, окидывая повеселевшую Ин Сянхуа раздосадованным взглядом.

— Да, господин. Только… — хозяин замялся, словно не знал, стоит ли продолжать?

— Только — что? — строго поинтересовался асур.

— Только у вас игроков недостаёт…

Ин Сянхуа не удержалась и, прикрывшись рукавом мантии, рассмеялась — слишком уж Сюэ Цзян напоминал того самого воробья, упомянутого в названии игры. Только взъерошенного и недовольного.

— Всё равно неси, — в голосе асура проскользнула едва уловимая обида.

Ин Сянхуа престала смеяться из вежливости и отчасти из чувства стыда. В конце концов, ни один небожитель не обязан знать правила настольных игр, придуманных смертными.

Поэтому вечером, начавшимся столь нелепо, они увлечённо рассматривали игральные кости и расспрашивали подсевшего к ним хозяина.

А к тому часу, когда луна должна повиснуть серебряным диском на чёрном шёлке небосвода, Ин Сянхуа впервые за последние годы ощутила себя очень счастливой. Но она так и не поняла до конца, что послужило причиной — забавная азартная игра, развеивающая грустные мысли, или случайные прикосновения чуть прохладных пальцев молодого асура, передающего ей гладкие игральные кости?

Но счастье выглядело полным, как и сама луна на невидимых из-за низких облаков небесах. Её сердце безмятежно, а на душе радостно. Вот единственное, что она знала наверняка.

Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться,

несмотря на время, место и обстоятельства.

— В Дицю поселились демоны.

Голос выглядел по-настоящему испуганным. Ань Син, сидящая на коврике для медитаций, посмотрела на приоткрытое окно и недовольно покачала головой. Эти смертные такие шумные!

— Тише, — оборвал говорившего другой человек и ей показалось, что это был хозяин постоялого двора. — Вкруг беженцы. Хочешь, чтобы они заклинателей стали звать?

Ань Син усмехнулась. Хозяин всегда думал лишь об одном — о собственной выгоде. Бедняги, лишившиеся домов, не смогут заплатить. А значит, заклинателей придётся звать за счёт постоялого двора, чего скупой мужчина никак не мог допустить.

Она поднялась на ноги и легкими движениями расправила шэньи. Мир смертных позволял выглядеть так, как привыкла. И это самый большой подарок, потому что от летящих вслед за сквозняком платьев из тончайшего шёлка у неё мороз по коже.

Невозможно избавиться от всех страхов, лишь переместившись во времени. Платье из розового шёлка, вызывающе открытое по крою, до сих пор не шло из головы. Ань Син всякий раз видела главный дворец на Кушань и гневный взгляд его хозяина.