***

Новый день принёс всё те же холодные дожди. Шучэн посмотрела на безрадостно-серое небо и поплотнее укуталась в меховую накидку. Наверное, боги прокляли государство Ся? Как её дядя теперь справится с недовольством простых жителей?

Вспомнив вана Ся, она нахмурилась. Есть ли право у родившейся от демона, называть себя племянницей правителя? Ещё больнее Шучэн становилось от мысли, что гун Дицю не её отец. Ся Чжункан ни разу не обидел дочь и по возможности защищал её от самоуправства родной матери.

Но как теперь смотреть гуну в глаза? Шучэн хотелось не просто плакать, а по-волчьи выть от охватившего всё естество отчаяния.

Чужие шаги она не расслышала — дождь размерено колотил по черепичной крыше, звонко плескался, соприкоснувшись с водами пруда, шелестел камышами и мокрыми кронами деревьев на берегу.

Перед её глазами возникли высокие сапоги из чёрной кожи, заставив поднять голову и посмотреть в лицо пришедшего. Узнав в нём Ли Пэйши, Шучэн в ужасе отшатнулась. Но поскольку она сидела на верхней ступени у самого порога хижины, спрятавшись от дождя под широким навесом, от этого неловкого движения едва не упала навзничь.

— Такая неуклюжая!

Шучэн даже зажмурилась, боясь, что ей показалось, а потом несмело открыла глаза. Нет, не показалось! Именно Пэйши удержал её от позорного падения, ухватив за кисть левой руки.

— В Красной резиденции меня часто звали проклятием… — растерянно отозвалась она, вывернув кисть из чужих пальцев.

— Заметно, — неожиданно рассмеялся Пэйши. — Как иначе такое назовёшь?

От его слов веяло насмешкой, однако Шучэн и не думала ввязываться в спор. Вместо этого, она встала и, сложив руки перед собой, вежливо поклонилась.

— Ещё и забавная, — фыркнул Пэйши, окидывая её весёлым взглядом. — Оставь свои церемонии! Здесь они никому не нужны.

— Ты не понял. Я хочу попросить прощения за свои слова, — Шучэн мимо воли покраснела, чувствуя себя глупой бабочкой, бросавшейся на тигра.

— О… — Пэйши в недоумении приподнял бровь. — Какие слова?

Шучэн покусала губы. Нет! На его уловку она ни за что не попадётся. Повторять то, что было сказано раньше — верх невоспитанности.

— Те самые… — неуверенно произнесла она, наблюдая за беззвучно смеющимся Пэйши. — За которые ты меня утопить хотел.

— А… за эти, — юноша тотчас посерьёзнел. — Хотел бы утопить, утопил.

Шучэн потупилась, не зная, что делать дальше — стоять ли, склонившись перед этим демоном, или всё перевести в шутку? Её мучения Пэйши прекратил сам — решительно ухватив за руку, ввел внутрь хижины и затворил за собой дверь.

— Вся замёрзла… — ворчливым тоном произнёс он, принявшись раздувать жаровню соломенным веером. — Иди сюда! Хочешь, чтобы отец обвинил меня в том, что плохо забочусь о младшей?

— Не хочу, — Шучэн послушно села напротив жаровни и протянула к живому огню озябшие ладони.

— Прекрасно! Тогда забудем о прошлом — хорошо? Глупец тот, кто всю жизнь помнит старые обиды.

Шучэн недоверчиво посмотрела в лицо Пэйши. Неужели он может быть настолько мягким? Не только слова, но вся его внешность словно изменилась, стала теплее. Острый взгляд тигриных глаз, косая чёлка — всё это больше не казалось источающим угрозу.

— Только пообещай мне больше не дерзить, — добавил Пэйши всё с той же беспечной улыбкой. — Ты не в Красной резиденции. Здесь нет твоих слуг.

Шучэн коснулась пальцами горящих от стыда щек, и потупилась.

— Даже милая, когда ведёшь себя скромно, — Пэйши прошёл к столу и, налив в чашку травяной отвар, приготовленный госпожой Фэнчу, протянул Шучэн. — Пей. Матушка хороший целитель. Её лекарства достойны самого правителя.

Шучэн подула на отвар и сделала небольшой глоток. На этот раз горечь казалась вполне терпимой. Возможно, её отчаяние напрасно? Если тропу, ведущую к желанной вершине, перекрывает оползнем, есть смысл пойти в обход.

Пусть её совсем не любила мать, госпожа Фэнчу относится к ней, куда лучше. И этот резкий юноша тоже ничего. Совсем не страшный, если присмотреться внимательней. Она бросила на Пэйши короткий взгляд и снова потупилась.

— Спрашивай, — немедленно произнес тот. — В Павильоне Кушуй принято высказываться прямо.

— Я могу… навестить шифу?

Пэйши улыбнулся, смущая Шучэн ещё больше.

— Что может быть общего между полудемоном и заклинателем, выбравшим праведный путь?

— Но я хочу увидеть его! — порывисто возразила Шучэн, удивляясь собственной смелости.

— Если хочешь, навести, — улыбка на губах Пэйши погасла, словно задутое сквозняком пламя свечи. — Однако не забывай, твой наставник никогда не примет тебя. Чем раньше осознаешь это, тем меньше пострадаешь от сердечной боли… мэймэй.

[мэймэй — младшая сестра]

Услыхав такое обращение, Шучэн густо покраснела.

— Нет, ты и вправду забавная! Что должна теперь сказать старшему?

— Благодарю, Пэйши-сюн…

[сюн — старший брат; есть также очень близкое, родственное: «гэ» или «гэгэ», «дагэ», в значении «самый старший брат»]

— Хорошая девочка, — Пэйши шутливо щелкнул Шучэн по лбу и крутанувшись на пятках развернулся, чтобы через мгновение исчезнуть.

Она моргнула, пораженная такой ловкостью, а потом одним глотком допила целебный отвар. Нет, горечи в нём на самом деле меньше, чем раньше. Госпожа Фэнчу очень добрая и заботливая женщина, от одной мысли о которой на сердце становится теплее.

***

В полумраке грота Шучэн вдруг почудилась неясная тень — мелькнув вдоль стены, та исчезла среди неровных выступов. Она не была особо пугливой, но на этот раз настороженно остановилась, прижав к себе коробку с пирожными.

В неясном свете фонарей, висящих внутри темницы, Шучэн успела рассмотреть и другое — наставник Фан сидел у камня, торчащего из пола, бессильно откинувшись на него спиной. И от одного его беспомощного вида ей стало дурно! До воображаемых ли теней, если мастеру настолько плохо, что тот не контролирует собственное тело?

Шучэн бросила коробку, не заботясь о сохранности пирожных, и поспешила к Фан Синюню. Но бегло осмотрев наставника, она смутилась почти так же, как при недавней встрече с единокровным братом, — всегда идеальные одежды мастера находились в беспорядке.

Шэньи оказался полностью распахнутым, являя взору нижнее белье — штаны и рубашку из белого хлопка. Она в растерянности подняла отброшенный пояс и посмотрела на заклинателя. Как ей справиться с почти бесчувственным мужчиной? Чтобы завязать пояс, нужно для начала приподнять его, потом завести тонкую полоску шелка и дважды обмотать, затянув напоследок узел.

— Шифу… шифу… — Шучэн неуверенно потрясла заклинателя за плечо.

Тот на мгновение приоткрыл глаза и, окинув её мутным взглядом, вновь смежил веки.

Выходит, мастер и вправду не в себе? Шучэн покосилась на белоснежную рубашку. Сюин говорила, на его теле есть ключ, открывающий барьер над поместьем Се.

Она обещала помочь! А данное слово, как пролитая вода — обратно в чашу не вернёшь.

Затаив дыхание, Шучэн потянула тонкие завязки. Рубашка на мастере разошлась в стороны, обнажая в самом центре груди крошечный лотос, сильно напоминающий недавно заживший ожог.

— Клеймо? — поразилась Шучэн.

Она видела похожие знаки у рабов, только сами оттиски выглядели грубее. Здесь же клеймо напоминало изысканный рисунок. Шучэн невольно потянулось к лотосу пальцами и… была поймана в ловушку — крепкие пальцы вцепились ей в руку. Ошеломленно подняв глаза, она столкнулась с неожиданно горячим взглядом наставника.

— Ши… шифу…

Оправдаться ей не дали. Чужое тело грубо прижало к неровному полу, выдавливая весь воздух из лёгких. Шучэн почувствовала каждый мелкий камушек, жадно впившийся в спину, и сдавленно охнула.

А заклинатель словно обезумел. В следующее мгновение его губы накрыли её и теперь стало по-настоящему больно — наставник оставил на губах ученицы самый настоящий укус. У Шучэн даже в голове помутилось. Она попыталась вывернуть руку или как-то оттолкнуть приникшее к ней сильное тело.