— Матушка помнит, что сказала Ань Син о затворнике на Шэньчжиянь?

— Ничего, кроме того, что он там был, — взгляд небожительницы отражал внутреннее спокойствие.

Не похоже, чтобы та лгала или недоговаривала.

— Матушка, а его имя ты знаешь?

В спокойных глазах небожительницы Ши промелькнуло удивление. Но она молча покачала головой вместо ответа и Хун Сянъюнь почувствовал себя тонущим человеком, из рук которого выскользнул обломок лодки, до этого удерживающий тело на поверхности.

Он безо всякого стеснения взял миниатюрную женщину за руку и, заглянув ей в глаза, произнёс:

— Возможно, я ошибаюсь… но судьба Девяти Сфер может зависеть от такой мелочи, как имя затворника из пещеры на Шэньчжиянь. Постарайся вспомнить, что именно тогда сказала Ань Син.

Небожительница тяжело вздохнула и потихоньку высвободилась руку из его ладони.

— Я не могу назвать уважаемому Богу войны имя затворника, но я совершенно точно помню, как моя дочь восприняла новость о дворце Юньци.

Хун Сянъюню показалось, что облака, держащие на выгнутых спинах Девять Сфер, перевернулись под его ногами. Вот он, искомый мазок, которого так не хватало в общей картине!

Видя его напряжение, небожительница Ши поспешила объяснить:

— Я не сказала раньше, потому что всё это выглядело не стоящим внимания. Но когда уважаемый Бог войны завёл сегодня разговор, я вдруг вспомнила, что Ань Син назвала совсем незнакомого мне небожителя, обвинив того в заговоре, а потом удивилась, когда узнала, что во главе дворца Юньци находится Чэнь Чжэкай.

— Как зовут того небожителя, которого не знала матушка?

— Если ничего не путаю, Ань Син назвала его Цай Чжэань.

— Хорошо… очень хорошо, — Хун Сянъюнь сам не заметил, как в голос просочился кипящий внутри азарт. — А что именно сказала твоя дочь, когда услыхала новости о дворце Юньци?

— Она произнесла всего одно слово — «правда?».

Хун Сянъюнь тихо рассмеялся. Ань Син удивилась, потому что во дворце Юньци должен находиться совсем другой Бог судьбы! Око Бога изменило не только течение времён. Артефакт вмешался в расстановку сил Небесного города.

Тогда, много тысячелетий вперёд, он лично распорядился уничтожить Цай Чжэаня. По следу злодея пошло сразу два верных асура: Сюэ Моцзян и Чжу Хуэй. Последний так и не вернулся — его нет в прошлом, как и Цай Чжэаня. Остался только Сюэ Цзян, ещё юный и неопытный, но подающий большие надежды помощник главы клана Асюло.

Значит ли это, что оба, так и не объявившихся небожителя, потеряли изначальную искру духа и навсегда исчезли из колеса перерождений?

— Неужели это настолько важно? — встревожилась небожительница Ши. Теперь уже она ухватилась за его руку, позабыв о вежливости. — Ань Син… она в безопасности?

— Могу ли я… — он смотрел в глаза напротив, боясь моргнуть, — могу ли я вновь подвергать Ань Син опасности? Я хочу, чтобы она держалась в стороне от всего этого. Достаточно жертв с её стороны!

Небожительница Ши кивнула и медленно разжала пальцы, отпуская его руку.

— Запомни, что ты сегодня сказал, уважаемый Бог войны, — тихо сказала она, — хорошо запомни.

— Клянусь Тремя Чистыми…

Маленькая ладонь накрыла его губы, не позволяя продолжать.

— Никогда не давай такие страшные клятвы!

— Почему? – удивился Хун Сянъюнь, невежливо рассматривая строгое лицо небожительницы Ши.

— Моей дочери нужен живой супруг… — прямо ответила та.

И Хун Сянъюнь мысленно согласился. Ань Син давно заслужила спокойную жизнь. Но, если его не станет, кто тогда защитит её от всякого зла?

***

Война — это путь обмана. Хун Сянъюнь собрался бросить кирпич, чтобы получить нефрит. Именно для этого он пришёл во дворец Юньци, полный хлопочущих младших небожителей и нашёл ведущего книгу учёта выданных жетонов.

[Бросить кирпич, чтобы получить нефрит – одна из тридцати шести стратагем, относящаяся к прямой атаке; означает в том числе: заставить отреагировать на поступок, для того, чтобы получить взамен нечто ценное]

Младший небожитель выглядел удивлённым, но вслух не произнёс ни единого слова. Перевернув несколько широких листов книги, занимающей добрую половину стола, он, наконец, обнаружил нужный столбец и указал на него деревянной линейкой.

— Вот, уважаемый Бог судьбы, запись о выданной пайцзы.

Хун Сянъюнь обошёл стол и, оказавшись за спиной прислужника, прочёл иероглифы, на которые тот указал. Во-первых, запись есть. Значит, Чэнь Чжэкай не обманул — жетон настоящий. А во-вторых, ему удалось привлечь к себе внимание.

Обитатели дворца не так часто видят в гостях других богов. Занятые человеческими судьбами, они без устали пишут для смертных книги, чтобы после ухода на перерождение каждой из душ, отправить её жизнеописание в архив.

Вокруг миллионы книг и миллионы чьих-то судеб. Другой бы на его месте давно испытал священный трепет. Но Хун Сянъюнь слишком долго прожил, чтобы находиться под впечатлением от величия и значимости дворца Юньци в судьбах Трёх миров.

Он «бросил кирпич» и теперь ждал хозяина этого места — наверняка прислужники уже доложили о высоком госте.

Чэнь Чжэкай объявился гораздо быстрее, чем Хун Сянъюнь предполагал. Сухонькая фигура в белоснежной мантии возникла из воздуха в двух шагах от стола, занятого учётной книгой.

И первым на его появление отреагировал младший небожитель.

— Приветствую Совершенного владыку!

Приняв поклон, Чэнь Чжэкай отпустил прислужника величественным взмахом руки и, взглянув на стоящего у стола Хун Сянъюня, мягко улыбнулся.

— Юньци настолько важен для уважаемого Бога войны, что он отложил ради его посещения все дела?

— Можно и так сказать, — Хун Сянъюнь захлопнул книгу и тоже улыбнулся. — Но Совершенному владыке не стоит волноваться. Я здесь для проверки жетона.

Чэнь Чжэкай перестал улыбаться и, смерив его трудно читаемым взглядом, поманил в уголок, скрытый от посторонних глаз между высокими полками с Книгами судеб.

Цай Чжэань в подобных случаях предпочитал раскрывать перед носом раздражающего его небожителя веер с многообещающей надписью «Убить надежды». Вернувшись в прошлое, Хун Сянъюнь успел найти настоящего владельца этого духовного оружия. Им оказалась мать Ань Син. Нетрудно догадаться, как веер попал в руки Цай Чжэаня. Вспомнив об этом, Хун Сянъюнь невольно помрачнел.

— Могу я угостить столь почётного гостя чаем?

Хун Сянъюнь моргнул, освобождаясь от тяжёлых мыслей. Не время думать о том, что ещё не случилось! Нужно «получить нефрит». Он принял чашку из рук Совершенного владыки и поинтересовался:

— Всегда ли ведётся учёт жетонов дворца Юньци?

Чэнь Чжэкай даже бровью не повёл. Взглянув на гостя с некоторым сожалением, он тихо заметил:

— Какая причина заставляет уважаемого Бога войны думать, что в моём дворце нарушаются правила?

Хун Сянъюню вдруг захотелось ехидно заметить в ответ — а почему бы и не думать о дворце Юньци плохо? Этот белокаменный храм судьбы настоящий лидер по количеству нарушений. Просто пока не время для большого обмана. Но если оно когда-нибудь наступит, Девять Сфер вновь погрузятся в хаос. Именно по этой причине он сегодня пришёл сюда. Будущее не должно повторяться.

— Ты должен знать, Совершенный владыка, что любой хороший бог внимателен к мелочам. Ведь от них зависят судьбы Трёх миров.

— Понимаю твои тревоги, — Чэнь Чжэкай с невозмутимым видом посмотрел на гостя. — Но, поверь, ты сейчас дуешь на холодную воду.

— Лучше так, чем ошибиться…

Хун Сянъюнь произнёс это одними губами, но его расслышали.

— Я всего лишь хочу сказать, что уважаемый Бог войны ищет того, чего нет.

— А чего нет? — с ухмылкой уточнил Хун Сянъюнь, возвращая так и не отпитый чай на маленький столик.

Взгляд Чэнь Чжэкая на мгновение стал пронзительным.

— Нет предательства во дворце Юньци.

Произнесённые слова походили на едва уловимое касание сквозняка — их смысл донёс вовсе не звук, а вложенная сила мысли, которая проникала в самое сердце. Впрочем, бывший затворник и должен обладать духовной силой, достаточной для убеждения других. В этом нет ничего удивительного. Странно только, что тот первым не постеснялся упомянуть о предательстве.