Аврелия немедленно открыла глаза и посмотрела на дверь.

— … Входите, — сказала женщина после некоторой паузы.

Дверь приоткрылась, и в комнату зашёл непримечательный мужчина в штанах и белом свитере.

Аврелия прищурилась.

С тех пор как она впервые научилась управлять судьбой, а затем стала Повелителем судьбы с большой буквы, она стала замечать своеобразные нити, потоки, которые пронизывают сущее, и которые она могла направлять по своему разумению. Сперва они затрагивали только людей и простые вещи; после смерти Арамона, когда она поглотила его силы, эти потоки стали пронзать города, страны и даже целые континенты. Она видела весь мир насквозь и могла обречь его на любую судьбу.

И тем не менее этот человек казался совершенно инородным предметом в этой системе.

Потоки судьбы не просто его огибали: они проходили через него насквозь, как будто он — призрак, иллюзия, вызванная преломлением света.

— Я хотел спросить, — сказал мужчина.

Аврелия медленно кивнула.

У неё было предположение, кто это был такой… но довольно туманное.

— Почему ты не используешь свою силу? — спросил неизвестный.

Аврелия сморгнула:

— Я её используя.

Мужчина кивнул:

— Иногда. Но с её помощью ты можешь перестроить целый мир. Почему ты этого не делаешь?

Аврелия немного удивилась и некоторое время размышляла над вопросом таинственного незнакомца. Ей вспомнился Арамон, затем другие повелители судьбы и те истории, которые она прочла в старинных книгах.

Наконец она медленно приподняла голову и ответила вопросом на вопрос:

— Зачем мне это делать?

«Зачем»?

Даже когда Александр вернулся в чёрное пространство, этот вопрос продолжал звучать у него в голове.

Действительно, зачем?

Всё это время он предполагал, что у Аврелии была определённая причина, почему она не хотела использовать силу Богини судьбы, чтобы перекроить реальность. При этом он ни разу не задумался о том, что у человека должен быть повод именно для того, чтобы хотеть поменять мир определённым образом.

Вовсе не все желают построить утопию; вовсе не все желают проецировать свои представления о реальности на саму реальность; вовсе не все обладают подобного рода представлениями. Некоторые люди живут своей собственной жизнью, совершенно не заботясь о том, что представляет собой окружающий мир.

Именно последний факт произвёл на Александра особенное впечатление.

Не потому что сам он был идеалистом, вовсе нет, — он просто развлекался и уже примерился со своей ролью не самого ответственного демиурга. Просто его всегда занимало, что происходит в его творениях. Его занимало общество, занимала культура, занимали конкретные персонажи. Ему интересно было изучать, смотреть, менять. Он считал, что интерес этот был универсальным.

Возможно было это потому, что до сих пор единственными его постоянными знакомыми были боги, которые тоже (хотя бы самую малость) заботились о благополучии своих народов, как это делали Мар или Акация, либо пытались найти ответы на великие вопросы о смысле бытия, как Гармония или Ву Лин.

В то же время боги именно потому и стали богами, что могли и хотели смотреть на общую картину. Что их волновало нечто помимо своей собственной жизни. Чтобы стать Божеством Шестого ранга и вовсе требовалось быть живым проявлением определённой идиологии; даже слабые боги должны были, хотя и в меньшей степени, соответствовать этому критерию. В то же время обыватели редко волновались о таких вещах.

В этом плане Аврелия была образцовым обывателем.

Судьба мироздания её совершенно не волновала.

Отличалась она и от Волка, который, ради спасения любимой, готов был перекроить реальность.

Именно поэтому её ответ, с виду совершенно обычный, показался Александру таким занимательным.

Вообще Аврелию нельзя была назвать совершенно заурядным человеком. Более тридцати лет она в тайне планировала убийство Великого Императора Арамона и творила судьбы у него за спиной. Но делала она это не ради некой великой цели, но только своей собственной свободы.

Александр снова посмотрел на экран пластины.

После его исчезновения Аврелия некоторое время стояла на месте; затем неуверенно приподнялась и стала смотреть по сторонам. Вскоре дверь её кабинета приоткрылась, и на пороге показалась молодая девушка.

Её звали Патриция. Она была сиротой, которая решила остаться в приюте после своего взросления, чтобы помогать Аврелии.

Наблюдая за тем, как молодая девушка прибирает в кабинете и провожает свою приёмную мать в её спальню, Александр невольно задумался про свою собственную личную жизнь.

Действительно, у разных людей были разные приоритеты. Некоторых занимал окружающий мир, других — только то, что было у них перед глазами. Сам Александр относился к первому типу, и поэтому почти всё своё время тратил на пластину. Но теперь он задумался о том, что, возможно, этот подход был довольно ограниченным.

Он так много времени уделял пластине и Созданию миров, что совершенно забыл про самого себя.

Нет, время от времени он выходил на прогулки вместе с Мел, которая была его… ну… эм… она называла его своим отцом, а значит формально была его дочерью, но думать про неё в таком ключе было немного неловко. Ещё у него был Михаил, но это питомец. Была Мерри и остальные Маргулы, но для них сам Александр был своеобразным питомцем. Всё это было немного не то…

Ладно. Хватит ходить вокруг да около. Когда он последний раз ходил на свидание?

По меньшей мере несколько лет тому назад, ещё прежде, чем нашёл пластину. С тех пор вся его жизнь проходила в пределах Чёрного пространства. И не то чтобы эта жизнь была плохой, отнюдь, лучше и представить невозможно, и всё же наблюдая за Аврелией Александр понял, что она была немного ограниченной.

Возможно ему стоит посмотреть, нет, прочувствовать, как живут простые люди.

Но как это сделать? Ведь не мог же он просто «сотворить» себе такую жизнь? Вернее, мог, но тогда она будет казаться ему искусственной.

В свою очередь после разрушения Земли выйти за пределы пластины стало довольно проблематично… Кстати. На заметку. Нужно придумать занятный способ обыграть Землю в рамках Новоявленного Континента.

Александр ещё немного подумал и наконец вспомнил один план, который уже достаточно давно лежал у него в долгом ящике. Он планировал устроить «экспедицию». Немного пожить внутри одного из своих миров, но не просто так, а как это делал Нара: стереть свои воспоминания, запечатать свои силы и попробовать жизнь заурядного человека.

Долгое время он откладывал это занятие — и не мудрено. Чтобы устроить нечто подобное требовалась определённая решимость. Тем не менее, теоретически, этот опыт поможет ему понять и вспомнить, что представляет собой «обычная жизнь».

Так почему бы ему действительно не устроить нечто подобное?

…

Но прежде чем браться за все эти эксперименты, следовало по меньшей мере разобраться с делами насущными. Закончив наблюдать за Аврелией, Александр быстро изучил текущее состояние Мира Историй (первой версии).

А последний меж тем прошёл через удивительные перемены. Сперва явление Повелителей судьбы, затем Война Тысячи Судеб и наконец правление Арамона и Арвена сильно подкосили прежнюю веру в богиню судьбы и судьбу как таковую. Более того, сама судьба стала проявлять себя всё реже и реже. Арамон был предельно расторопным и тратил свои силы только в случае крайней необходимости, стараясь сохранить последние для своей Небесной пьесы. Поэтому явление бездны и война против демонов превратилась в последний аккорд, последнее напоминание о том, что именно представляет собой история, «Судьба».

После этого она как будто закончилась.

В своё время, когда судьба впервые исчезла, жители Мира Историй испытали сильнейший экзистенциальный кризис. Но лишь потому что процесс её исчезновения произошёл слишком быстро. Нет силы более могущественной, чем время. Постепенное отмирание судьбы сделало данный процесс почти незаметным. Вскоре новые поколения уже не знали, каково это — оказаться посреди вихря истории. Они читали про них, слышали легенды, но не более того.