Он уже было собирался всё переделать, когда в пластину заявилась Мел.

— Мне скучно, — заявила кукла.

Это был ультиматум, и весь последующий день Александр потратил, всячески пытаясь развлечь свою… эм… (Она называла его отцом, однако ему называть её своей дочерью было немного неловко… следовало привыкать). Собственно, найти развлечение оказалось непросто; весь его мир на данный момент представлял собой единственный дом, подвешенный среди вселенской пустоты. В итоге решено было устроить генеральный переполох (уборку); последняя растянулась на весь день, и когда Александр снова вернулся в чёрное пространство, он вдруг понял, что его новое творение даже на текущем этапе было не таким уж и плохим.

Иной раз достаточно прогуляться, освежить голову, и твоя работа заиграет новыми красками.

(При этом он всё равно потратил целый день на доработки, но итоговым результатом был в принципе доволен).

Сперва он посмотрел на него с помощью пластины, а затем вышел на улицу, стал посреди дворика и собственными глазами стал разглядывать новорождённую вселенную.

Последняя представляла собой громадный материк, подвешенный среди звёздного пространства. Его общая протяжённость равнялась 7 триллионам квадратных километров. Для сравнения протяжённость Земли (добрая ей память) была в районе 500 миллиардов. Новоявленный Континент (с большой буквы) в четырнадцать раз превосходил голубую планету.

Местный ландшафт был довольно разнообразным. Здесь должны были обитать все народы почившей вселенной, а потому Александр сотворил для них пространные пустыни, через пески которых произрастали золотые розы, громадные заснеженные горы, сравнимые с теми, вершины которых рассекали небеса Уперрхейма, леса с гигантскими деревьями, в которых водилась не менее монументальная живность и многое другое (великое, ужасное, прекрасное); пространные моря этого мира настилали свои волны на утёсы, на которых простирались цветочные леса, а ясное солнце попеременно заслоняли облака и очертания летучих островов…

Во время работы Александр столкнулся с небольшой проблемой. Ему хотелось, чтобы в новом мире присутствовали обрывки всех предыдущих, однако, если он просто попытается склеить их воедино получится очередное хаотичное Лимбо.

Чтобы этого недопустить, он решил добавить своему творению определённую структуру. А потому на первом уровне новоявленный континент был умеренно обычным — всё равно здесь встречались удивительные пейзажи и монументальные, почти инопланетные виды, однако не было ничего поистине безумного.

…Всё верно.

На «Первом» уровне.

Посреди великого северного моря, протяжённость которого превосходила все земные океаны вместе взятые, вихрился бесконечный водоворот, который уводил в подземные глубины.

В сердце южной пустыни гигантская спираль зарывалась в земные недра.

Наконец в центральной части континента зияла громадная пропасть, в которую запросто можно было разместить одно из древних эльфийских королевств.

Всё это были «тропы». Дороги, посредством которых можно было попасть на «Второй Слой Мироздания».

Последний был намного более опасным, чем первый. Здесь встречались самые ужасные монстры ныне уничтоженной вселенной. Великаны, титанические звери, своими габаритами превосходившие горы, и сгустки разумной плазмы, сила которых достигала Второго или даже Третьего ранга.

Окружение было соответствующим. Здешний ветер запросто мог погнуть метровые стальные балки; жара местами достигала сотен градусов по Цельсию; холод ей не уступал, в иных местах подмораживая и замедляя само время.

По второму слою было рассыпано великое множество Артефактов разрушенной вселенной. Они встречались и на первом, но здесь их было настоящее изобилие. А потому, если найдутся храбрецы, которые посмеют спуститься в недра великого «подземелья», ихожидает немало удивительных открытий, в том числе дремлющий…

Впрочем, обойдёмся без спойлеров.

Был у Мироздания и третий слой, который Александр наполнил кусочками ныне почившей Бездны и Высшего мира, и нулевой (условный), который представлял собой многочисленные, но теперь уже безлюдные летающие острова и города, — кладезь древних технологий, добраться до которых будет совсем непросто, ибо небосвод новоявленного Континента простирался в безмерные выси, так что некоторые города парили выше, чем луна относительно Земли (добрая, добрая память).

Высшего мира не было.

Пандемониума — тоже.

Александр решил отказаться от посмертия и вернуться к прежней системе, когда почившие души просто возвращались в тела новорождённых. Это было несколько менее колоритно, но более сбалансированно. При прежней системе стать богом было слишком просто, и если бы Божественный совет не ограничивал число последних путём узурпации себе всех верующих, их развелось бы слишком много.

Теперь слабые боги будут жить прямо на земле, а сильные могут использовать Божественные силы для создания собственного уникального пространства. Собственного королевства, в котором они, (при желании, разумеется, некоторые были одиночками) могут собрать гвардию из верных душ.

Правда для этого сильные боги должны были сперва появиться. Или проснуться. После великой катастрофы они потратили почти всю свою веру и потеряли своих верующих, а потому стали постепенно погружаться в состояние своеобразной спячки. Подсознательно они всё ещё отвечали на молитвы, но должно было пройти немало времени, чтобы они могли в полной мере пробудиться и вернуться на олимп своей божественной силы. До тех пор они пребывали в довольно своеобразном состоянии. Некоторые из них дремали в конкретных местах; другие утратили свои телесные оболочки и стали частью мироздания, наиболее выраженной в конкретных местах или даже предметах.

Сами народы были немногим лучшие. Из многих сотен миллионов, которые населяли прежнюю вселенную, выжило не больше пары тысяч. Этого было совершенно недостаточно для возрождения цивилизации, тем паче, что великая сила разрушения затронула не только материальное проявление реальности, но и духовное, а потому многие эльфы, драконы и кролики потеряли свои воспоминания…

А потому первые дни, недели, месяцы в новоявленном мире были подобны для его обитателей первым дням их собственной жизни. С удивлением они смотрели на всё вокруг — трогали листья на деревьях, зарывались рукам в землю, ступали в холодные воды, дрожали, бежали назад и трепетали, когда в небесах раздались раскаты грома и сверкали огромные серебряные змеи. Мир был новым, и сами они были новыми, но не совсем. Всё же остались в их сознании осколки былой цивилизации, и вот уже вскоре они стали называть всевозможные вещи: дерево, озеро, ящер… радость, боль, страданье, счастье, смерть. Они не помнили, но знали. Сами того не замечая, они возрождали свою цивилизацию.

Если бы не это «припоминание», едва ли бы они смогли выдержать первые дни среди грозного новоявленного мира.

И всё же память их была смутной. Почти что призрачной. До неё приходилось докапываться. Добираться. Сами того не замечая, они вели гонку со временем. Ведь среди них больше не было бессмертных. Они стремительно старели, и новорождённое поколение уже не помнило совершенно ничего. Для него окружающий мир был одним единственным, и когда великое колесо совершило свой оборот, и почили последние из тех, кто ещё помнил прежнюю эпоху, призрак старого мира окончательно развеялся в лучах восходящего солнца.

Впрочем, забытое людьми вовсе не всегда является забыто мирозданием.

Новый мир покрывали многочисленные обломки старого. Иной раз они представляли собой безделушки, которые дети находили, играясь в песке, и вскоре выбрасывали, не способные понять их предназначение. Иной — нечто намного более монументальное.

Пока их родители обживали новую стоянку своего племени, два эльфийских ребёнка играли на морском берегу. Прыгали, плескались, ловили осьминожек, собирали и разбрасывали ракушки. Наконец они сели на песок и стали с интересом разглядывать огромную «скалу», которая возвышалась на горизонте.