— Весь день ты сидел в своей норе, как крыса. Ты слышал, что вчера случилось?

— Мне сказали.

— И что ты об этом думаешь?

— Ничего. Мне всё равно, — стараясь сохранять спокойствие и пожимая плечами ответил Герон.

Если он вёл себя слишком смиренно в присутствие отца, то вызывал раздражение последнего. После многочисленных размышлений он пришёл к выводу, что лучше всего было казаться невозмутимым, и до сих пор эта тактика доказывала свою эффективность.

— Хм! — усмехнулся Гурен. — Чего и следовало ожидать… Идём за мной.

— Куда? — опешил Герон.

— Смеешь задавать вопросы?

— Мне интересно.

— Интересно… скоро ты всё узнаешь, — с мрачной улыбкой ответил Гурен.

Герон стиснул зубы и проследовал за своим отцом. Они спустились по лестнице, затем другой, третьей, четвёртой, и вскоре Герона пронзила дрожь. Но не потому что воздух вокруг был сырым и холодным, а потому что он понял, что они приближаются к темнице.

Через десять минут они встали возле камеры в самом конце длинного и промёрзлого коридора. Гурен запросто открыл плотную железную дверь, которую его сын не смог бы даже подвинуть, и прошёл в темноту. Герон стиснул зубы и последовал за ним. Потребовалось некоторое время, чтобы его глаза привыкли к темноте окружающего пространства. Когда же он понял, на что именно смотрит, его снова пронзила ужасающая дрожь, от которой у него едва не остановилось сердце…

Гера была прикована к стене огромными железными цепями, которые не связывали её руки и ноги, но гигантскими крюками пронзали их насквозь.

Когда Герон увидел свою сестру, в его сердце впервые за многие годы пробудилась ярость. Зубы его заскрипели, руки задрожали, он сам не заметил, как сжал кулаки — размером как большие пальцы своего отца, который грозной тенью возвышался у него за спиной.

— Достойно моего порождения, — сказал орк, показывая на девушку. — Она выдержала все пытки. Даже сказала, что, если я попытаются к ней прикоснуться, она откусит себе язык и захлебнётся кровью… Ха! Один раз она даже попыталась исполнить свою клятву…

Герон молчал.

От него требовались не дюжие усилия, чтобы сохранить спокойствие.

— Смешно… Другая женщина согласилась бы убить себя за право оказаться на её месте… но пускай. Именно эта воля делает её идеальной самкой, чтобы породить моё потомство… Но видимо для этого мне нужно заполучить её согласие, так, Герон? — зловещим тоном проговорил орк, впервые называя своего сына по имени.

Герон сглотнул.

— Ты хочешь… Чтобы я убедил её согласится?

— Почти, — невозмутимо ответил Гурен и вдруг ударил его по ноге. Раздался хруст. Герон почувствовал резкую боль и свалился на землю. В следующую секунду связанная девушка открыла глаза, которые немедленно вспыхнули красным блеском, и стала брыкаться, ужасно грохоча кандалами.

Герон с трудом терпел ужасную пульсирующую боль, которая пронзала его тело. Будучи необычайно хрупким ребёнком, он прекрасно научился определять свои травмы, и знал, что своим ударом Гурен сломал ему ногу.

— Я не хочу, чтобы ты убеждал её согласится, — с лёгкой улыбкой проговорил Патриарх Бешеного грома. — Я собираюсь использовать тебя, чтобы выбить из неё согласие, мальчишка. Я знаю, как она тебя ценит. Ох, я знаю. Или ты считаешь меня идиотом? Сестра любит своего драгоценного брата. Мне всегда раздражала ваша связь, и в то же время я никогда не собирался её запрещать. Почему? Потому что я знал, что рано или поздно её можно будет использовать… Момент настал.

Мир Герона перевернулся, а затем наполнился болью, непрерывной и ужасающей, словно бесконечный раскат грома. Когда он пришёл в себя, то понял, что отец крепко схватил его за сломанную ногу и теперь держит вниз головой.

— Ты сделаешь как я скажу, — раздался зловещий голос. — Ты родишь мне идеальное потомство, Гера, а потом будешь служить мне верой и правдой. Если же ты посмеешь ослушаться, если посмеешь убить себя, знай, что твой брат отправится прямо за тобой…

К этому времени боль, словно серая дымка, притупила сознание Герона. И всё же он прекрасно услышал слова своего отца. Собрав последние силы и не думая о последствиях, он приоткрыл губы и произнёс:

— Не делай… это…

Не успел он договорить, как Гурен приподнял его тело и резко схватил указательным и большим пальцем его язык. Юноша почувствовал, будто его сдавили железными тисками. Он знал, что, стоит Гурену хотя бы немного надавить, и его язык немедленно лопнет.

Как никогда прежде он почувствовал собственное бессилие перед лицом превосходящей силы, перед которой весь его интеллект был совершенно бесполезен.

— Скажешь ещё слово, и замолкнешь навсегда, отродье, — с презрением проговорил Гурен, после чего бесцеремонно швырнул мальчика на землю и занёс ногу у него над головой.

— Стой… — раздался хриплый голос.

Гурен повернулся и посмотрел на связанную девушку.

— Я… согласна… — ровным и тихим голосом прохрипела Гера.

— Ха… Разумеется, — засмеялся Гурен. После этого он приблизился к девушке, словно собираясь немедленно приступить к исполнению своего «плана», но затем остановился и помотал головой. — Совсем забыл… Куда ты положила цветок? С его помощью ты должна была обрести силы Мастера. Сейчас ты ещё не подходишь, чтобы породить моё потомство… Но пускай. Я могу подождать…

После этого он махнул рукой, и в темноте коридора показался стражник.

— Отнеси его назад.

Стражник поклонился, приподнял Герона на руки и направился на выход.

Принц не пытался сопротивляться.

В этом не было смысла.

Прямо сейчас он был не в состоянии даже подняться на ноги. И лишь когда в широком окне промелькнуло ясное голубое небо, он самую малость прищурился и прикусил свои окровавленные губы.

До сих пор ему было всё равно на собственную слабость. Он был не против обрести силу, но лишь потому, что жить с последней было бы немного проще. У него никогда не было амбиций. Не было желания стать владыкой сущего, которое испытывали прочие орки. В этом отношении он отличался от последних даже сильнее, нежели своим тщедушным телом и своим необыкновенным интеллектом. Когда он впервые рассказал об этом своей сестре, она сперва удивилась, а затем неожиданно заявила, что: пусть — она сама станет великой императрицей и будет его защищать.

Герон тогда прыснул и ничего не ответил.

Ему было всё равно.

Но теперь…

Теперь всё изменилось.

Что если бы он заранее понял планы своего отца и сбежал вместе с Герой? Они умчались бы на другой конец земли, великую пустыню или белые горы… Но ведь там их могли встретить другие превосходящие силы. До сих пор, пока существует некто сильнее, чем ты сам, ты всегда будешь находится в зависимом положении…

Выход?

Герон посмотрел покрасневшими глазами на чёрно-белую статую кролика, которая стояла на деревянной полке.

Стать самым сильным.

Что ж… Пускай.

Он сглотнул кровь и приподнялся.

Пока Гера не стала Мастером, отец не будет её трогать. Сколько у него было времени? Неделя? Две? Герон дрожащими, но уверенными руками подобрал бумаги и отчёты, которые касались коалиции. Сперва нужно было решить эту проблему. Только если раньше он собирался остановить или отвадить армию прочих Патриархов, то с этого момента него появился новый план.

Теперь он собирался её «Возглавить»…

— Создатель.

А?

Александр вздрогнул и повернулся.

Секунду назад он пристально следил за развитием истории Герона и его сестры, — которая была настолько трагичной и несправедливой, что в один момент он всерьёз подумывал вмешаться и выступить в качестве своеобразной Deus Ex Machine, — которая придёт и разрешит все проблемы в пользу героев… Но только в самый последний момент, когда ситуация станет совершенно отчаянной… Как вдруг его прервал механический голос.