Снова и снова она перечитывала стенограмму заявления Великого Жреца Двуликого Бога. Перед тем как пройти через красный портал, последний заявил про великую войну против творца и неких перламутровых отродий… что это значит? Неужели всё происходящее устроил господин Аколипт? Но зачем? Для чего? И кто такой этот таинственный «порочный творец»?

На эти вопросы не было ответа.

Только туманные предположения.

Наконец Акация вздохнула, поправила очки и уже собиралась отправиться на срочное совещание Божественного совета, как вдруг дверь в её кабинет приоткрылась, и на пороге показалась молодая ведьма.

Лицо её было необычайно взволнованным.

— Что-то случилось? — нахмурилась Акация.

— Да, эм… С вами желают поговорить…

— Господин Аколипт вернулся? — удивилась Акация и сразу почувствовала странную смесь облегчения и напряжение.

Молодая ведьма помотала головой.

— Нет, это… та девушка с серебристыми волосами.

— Девушка?

— Горничная… эм… Валерия. Она сказала, что ей нужно с вами поговорить…

…

…

…

Мел возвращалась из магазина и смотрела на поле.

Не то чтобы она не умела пользоваться доставкой продуктов, — ей не нравились телефоны, однако она вполне умела их использовать, — и не то чтобы в сельском магазине был особенно богатый выбор — хотя, как ни странно, в нём продавались неплохие копчёные сыры, которые Мел любила плавить на селёдке, — просто ей нравилось ходить. Смотреть по сторонам, на поле, на деревья, на рощу вдалеке, на старые заброшенные дома и те, которые никто не достроил. Ей нравилось, что каждый день она замечала нечто разное. Менялась погода. Менялось окружение. Декорации оставались неизменными, но мельчайшие перемены света, гаммы, ветра, запаха или звука меняли восприятие и вместе с тем — весь мир.

К тому же прогулки полезны для здоровья.

Взгляд Мел обратился на корову, которая стояла посреди поля и смотрела вдаль, так что могло показаться, будто она высматривает что-то. Глупая мысль, и всё же Мел проследила за направлением взгляда животного. Она никуда не торопилась и часто тратила время на глупые вещи, интереса ради сворачивая на неизвестную тропинку или совершая вылазку в заброшенную церковь. Всё это редко приводила к интересным результатам — тропинки вели на пустыри, а в церквушке не было ничего, кроме пивных бутылок, — но сам процесс приносил определённое удовольствие.

Вот и сейчас Мел стала возле коровы — последняя была неподвижна, — и погладила.

— На что смотрим? — спросила Мел, не ожидая ответа.

— Беги, — ответила корова почти человеческим голосом.

— А?

Мел вытаращила глаза.

Корова повернулась и обратила на неё свои зрачки, сверкающие перламутром.

— Живо.

Мел отшатнулась. Затем снова посмотрела на горизонт. Наконец она заметила серое облако… нет, серую волну, цунами, которое стремительно приближалось и пожирало всё на своём пути. Кукла застыла на секунду, а затем пришла в себя и подумала о том, что ей нужно повернуть и немедленно броситься к дому, и в тот самый момент, когда эта мысль промелькнула у неё в голове, и тело её стало приходить в движение, серый вихрь заволок всё поле её зрения…

…

…

…

Небо.

Облака.

И мраморный стол.

Теперь Хамон сидел за ним в одиночестве. Временами он поглядывал на землю, по которой постепенно расходились ужасающие бури; временами закрывал глаза и как будто засыпал.

Он казался офисным работником, который расслабляется на кресле во время обеденного перерыва. Ничто не могло потревожить его дрёму. Ни открытие новых порталов из которых снова устремились демоны, ни пришествие двух оставшихся Божественных зверей, которые немедленно ринулись в битву против демонической орды, и за которыми вскоре подоспели прочие божества из фракции Аколипта, ни даже вспышка нового солнца прямо у него над головой, вызванная нарушением границы пространства и времени.

Глаза его всё равно оставались закрыты.

Он был подобен актёру, который отыгрывал свою роль тысячи раз и не считал нужным следить за исполнением пьесы; и даже когда веки его наконец приоткрылись, в них сияло уверенное спокойствие. Он поднялся, и стул исчез. Он стал спускаться вниз, через бурлящие серые облака, но лишь потому, что близился последний акт, а значит настал его черёд сыграть свою роль.

И не более того.

Смерть, подумала Мел.

Но смерть не пришла.

Когда через несколько секунд она посмела приоткрыть глаза, перед ней предстала удивительная картина.

Мир вокруг совершенно переменился. На расстоянии нескольких метров она ещё могла увидеть кусочек прежнего пейзажа — траву, песок, дорогу, — но затем простиралась сплошная серая пустыня, на которой не было видно ни единой неровности.

Как будто весь мир измолотили в порошок.

Прямо перед Мел стояла необычайно высокая женщина в длинной мантии и с глазами, которые сверкали перламутром. При виде последней Мел почувствовала странную скованность. Ей показалось, что каждое её движение, каждая мысль и даже мельчайшие содрогания её сердца следуют определённому, заранее продуманному плану. Что никакой свободы нет, и что она — сухой листок, который уносит течение великой реки под названием судьба.

Мел помотала головой и посмотрела на другую фигуру, которая стояла немного дальше. Она принадлежала странному созданию с чёрной козлиной головой и человеческими глазами, облачённому в чёрный саван. В руках у него был деревянный посох. Его серые мясистые губы улыбались звериной улыбкой; узкие зрачки сияли словно хищные звёзды.

— Я ждал твоего появления, — проблеял козёл. — МЫ его ждали, — прибавил он, и в этот самый момент за его спиной раздался шелест, и среди серого вихря приземлился человек-осьминог.

Маргула бросила быстро посмотрела на него, а затем сказала леденящим тоном:

— Владыка сновидений не может использовать свои силы.

— … Это правда, — кивнул Хамон. — Мне приходится использовать энергию дрёмы, которую я копил на протяжении последнего тысячелетия, чтобы противостоять давлению Серебряного престола; поэтому я не могу напрямую участвовать в сражении.

— Ха, — усмехнулся Жрец. — У меня есть и другие пешки.

И действительно, за его спиной появились ещё двое:

Чёрный робот, который теперь уменьшился до размеров обыкновенного человека, но при этом обрёл странные, почти живые глаза, и мускулистый мужчина, на поясе которого висел чёрный топор — Ятаган.

За спиной Маргулы тоже открылась трещина, из которой показалась потрёпанная черная черепаха.

— Нас трое, — усмехнулся Жрец.

Маргула — и черепаха — промолчали.

Наконец демон приподнял руку, и в ту же секунду Мел, рассеянно наблюдавшая за всем происходящим, почувствовала, как содрогается земля. Секунду спустя кукла обнаружила себя в совершенно другом месте. Она стояла на пороге дома своего отца; последний уцелел, несмотря на то, что вокруг него простиралась сплошная серая пустыня. Можно было чётко видеть границу, которая разделяла нетронутый дворик и сплошную серость. На первый взгляд она казалась иллюзорной, однако на самом деле дом покрывал барьер, которые защищал его от разрушительных законов.

Подобного «безопасные зоны» можно было наблюдать по всей протяжённости Земли.

Немногие люди, которым повезло оказаться внутри последних, сперва вздыхали с облегчением, поглядывая на атомные вспышки, которые разрастались на горизонте, а затем смотрели на своих «соседей» и снова начинали трепетать от ужаса, замечая, что глаза их сверкали перламутром…

Цель армии демонов, армии Аколипта, была простой.

Они хотели уничтожить всех Маргулов, которые знают, что именно представляет собой Александр и таким образом нанести решительный удар по вере «порочного творца». Благодаря этому сам Аколипт, который всё это время культивировал и укреплял свою веру — именно свою собственную — одержит верх в их противостоянии и станет доминирующей персоной.