Спрятанным в детстве вином не утолить жажду государя, годы спустя вернусь и встречу своего брата.
Зачем людям вечно идти по жизни вместе? Издалека свою тоску отправляю с весенним ветром».
Под мерцающим серебристым светом луны эхо этого неспешного перебора струн гуциня еще долго вибрировало в воздухе, медленно уплывая в бескрайние небеса.
Поздравительная песнь закончилась, но еще можно было увидеть, как во вспышке золотого света на зов Чу Ваньнина явился светоносный бумажный дракон. Два человека вскочили на его хребет и, оседлав ветер, умчались вдаль…
Позже в парчовом футляре Сюэ Мэн обнаружил два письма, написанные очень похожими почерками. Одно — от Чу Ваньнина, а другое — от Мо Вэйюя.
Письмо Мо Вэйюя было очень длинным. Он писал о всевозможных событиях, произошедших с ними за это время, а также о многих секретах, которые скрывал от него в прошлом. Также он пояснил, что из-за того, что раньше им было неизвестно, что мир думает на их счет, они не хотели опрометчиво появляться на людях и тянуть Пик Сышэн за собою на дно. Что касается этого нового Лунчэна, он выкован им и Чу Ваньнином из материалов, которые они, пустив в ход все доступные средства, собирали в течение последних нескольких месяцев. Возможно, теперь он сможет снова его использовать.
Письмо Чу Ваньнина было намного короче и состояло всего из нескольких аккуратно написанных строк:
«Уважаемый глава, Юйхэн чувствует угрызения совести, поэтому стыдится встретиться с вами. Впереди длинная дорога, пожалуйста, берегите себя. В рукоять Лунчэна инкрустирован цветок ночной крабовой яблони, который может сопровождать уважаемого главу всю жизнь. Если когда-нибудь вам нужно будет использовать мои ничтожные силы и способности, Юйхэн всегда в вашем распоряжении».
Той ночью Сюэ Мэн еще очень долго смотрел на два слова в этом письме — «уважаемый глава».
До самой глубокой ночи, когда закончился пир и смолкли все звуки, он так и не смог прийти в себя. Размышляя о том, что, вероятно, ему больше не удастся услышать, как Учитель зовет его по имени, и что теперь он будет обращаться к нему лишь как к уважаемому главе, Сюэ Мэн почувствовал, что никогда еще так не уставал от множества законов и правил этого мира.
Но, по крайней мере, Чу Ваньнин все еще жив и Мо Жань тоже. Возможно, отныне они с Сюэ Мэном будут жить очень далеко друг от друга и в течение нескольких лет вряд ли смогут увидеться, но даже на разных концах света они все еще могут вместе любоваться серебристым светом луны этого мира, и это само по себе уже можно считать хоть каким-то утешением.
Городок Учан у подножия Пика Сышэн.
Двое мужчин в плащах с накинутыми на голову капюшонами вышли из ночного мрака и пошли по оживленному ночному рынку. Приметив ярко украшенную праздничными фонарями и гирляндами ночную закусочную, они присели, намереваясь перекусить.
Один из них, очень высокий, стройный мужчина, сказал:
— Хозяин, один горшок прозрачного гудона, хрустящие побеги бамбука, тофу, тонко нарезанный бобовый сыр, базеллу белую[311.12], мясную нарезку, сетчатый телячий желудок, жареную хрустящую свинину, заливное из рыбного филе, тефтели-лотосы из креветок…
Его спутник холодно оборвал его:
— Ладно, этого достаточно, больше не съесть.
— Тогда добавьте еще окуня с кедровыми орешками и два горшочка соевого молока…
Его спутник поджал тонкие губы:
— Хватит уже, прекращай заказывать.
Это были не кто иные, как только что доставившие Сюэ Мэну свой подарок Чу Ваньнин и Мо Вэйюй.
— Тогда давай напоследок еще засахаренный лотос с клейким рисом, и все, — после этих слов Мо Жань улыбнулся юному слуге, принимающему заказ. — Вы сможете это сделать?
Слуга довольно эмоционально ответил ему:
— Раньше не смогли бы: это ведь блюда из провинций Цзянсу и Аньхой. Но в Зале Мэнпо на Пике Сышэн их постоянно готовят, поэтому мы тут, внизу, тоже кое-чему научились. Ах, да, кстати, у нас здесь даже есть «Меню Великих Героев», не хотите взглянуть?
Чу Ваньнин нахмурился:
— Что за меню?
— «Меню Великих Героев». Неужели вы двое о нем никогда не слышали? — с гордостью пояснил юный подавальщик. — Не так давно случилось страшное бедствие, а остановить эту напасть и вернуть все на круги своя смогли два бессмертных господина с нашего Пика Сышэн. Эй, да теперь в каждой уважающей себя забегаловке и на каждом постоялом дворе Учана обязательно готовят несколько фирменных блюд, которые полностью соответствуют вкусам этих двух героев!
С этими словами он вытащил из-за пояса две бамбуковые дощечки и с энтузиазмом вручил их Чу Ваньнину и Мо Жаню.
— Как насчет этого? Это меню господина бессмертного Чу, — опасаясь, что они могут не понять, о чем речь, юный слуга воодушевленно принялся разъяснять: — Поговаривают, что господин бессмертный Чу любит есть немного подгоревшие блюда, поэтому у нас тут представлены жаренные в собственном соку фрикадельки, поджаренный хрустящий рис, жареный тофу с зелеными овощами… Ах да, еще специально прожаренный до небольшого обугливания окунь во фритюре и кисло-сладком соусе с кедровыми орешками[311.13] …
Чу Ваньнин: — …
Пытаясь сдержать смех, сидящий напротив него Мо Жань поднял чашку и отпил глоток чая.
Но когда он перевернул табличку под названием «Меню господина бессмертного Мо», то чуть не выплюнул весь чай…
— Кхэ-кхэ-кхэ!
От такой реакции юный слуга пришел в смятение:
— Ох, уважаемый гость, что случилось? Все в порядке?
— Ничего, все отлично, кхэ-кхэ… — откашлявшись, Мо Жань указал на бамбуковую табличку и спросил: — А это у вас что? Почему в «Меню бессмертного господина Мо» рассыпчатое печенье «Сладкое Сердце Яблони»[311.14] и тому подобные вещи? Я знать не знаю, что это такое.
— Но ведь говорят же, что господин бессмертный Мо очень любит сладкое.
Мо Жань: — …
— А еще ему нравятся цветы яблони, — языкастый маленький подавальщик, уподобившись всеведующему рассказчику, что знает все обо всем на свете, начал цветисто разъяснять, что к чему: — Именно поэтому наша хозяйка и создала это прекрасное, тающее во рту рассыпчатое печенье «Сладкое Сердце Яблони». В нем на тридцать процентов больше сахара, чем в других десертах. Ручаюсь, оно настолько сладкое, что язык немеет!
— И что… такое еще можно есть?
Юный слуга рассмеялся:
— Почему такое нельзя есть, оно очень хорошо продается. А почему бы уважаемым гостям не взять часть блюд из «Меню господина бессмертного Мо» и часть из «Меню господина бессмертного Чу»? Сразу видно, что господа бессмертные любят вкусно поесть — попробуйте и не прогадаете. Здесь не обманут ни ребенка, ни старика, вы совершенно точно не будете разочарованы.
У Чу Ваньнина даже голова разболелась:
— Нет уж, спасибо, но мне не нравится есть угли.
Мо Жань со смехом сказал:
— И я на самом деле не так уж сильно люблю сладкое.
— Ах, тогда и правда жаль, — подавальщик с сожалением поскреб в затылке. Похоже, он был искренне восхищен новыми блюдами, что теперь подавались в этом заведении. Даже когда он отошел уже довольно далеко, все еще можно было расслышать, как он бормочет себе под нос: — В любом случае, это ведь любимые блюда героев, спасших мир… можно же было хотя бы из любопытства попробовать…
Чу Ваньнин: — …
Мо Жань: — Пфф!
— Над чем смеешься? — взглянув на него, спросил Чу Ваньнин. — Это так смешно?
— Да нет, — глаза Мо Жаня потемнели. — Просто счастлив. А когда ты счастлив, можешь смеяться даже над мелочами.
Сказав это, он повернул голову и посмотрел на ликующую толпу на улице. Буря утихла, и яркие фейерверки людских надежд вновь расцвели в небе этого бренного мира. Женщины выбирали румяна и украшения, а также покупали обернутые в красную бумагу подарки к новогодней ночи. Мужчины, как обычно, собирались вместе перед ярко сияющими во мраке празднично украшенными столами ночных закусочных, чтобы пропустить по кувшинчику вина и поболтать. Бумажные фонари освещали благодушные и безмятежные лица. Атмосфера была такой теплой и мирной, что даже блестящий на их щеках жир не казался таким уж отвратительным.
