Что мне судьба, законы Неба и Земли, люди и демоны, боги и призраки, которые хотят помешать мне вернуться домой и свести на нет все мои усилия…

Не вернуться… не победить…

Сердце твердо как железо.

И это упрямство не сломить.

Остался… один…

— Беги…

Ши Мэй снисходительно рассмеялся. Не говорите мне, что поденка не может расшатать дерево. Закалив сердце, и муравьи могут прорыть ход в камне и обрушить дамбу.

Разве в конце концов он не смог сделать все это?

Бах!

С гулким грохотом врата в Царство Демонов захлопнулись. Перед глазами смешались красное и черное: красной была кровь, а черным — бездонное небо над головой. Последним звуком, что в этом мире людей услышала застрявшая в щели между створками летучая мышь, был ясно различимый, похожий на хруст щелчок.

Отвратительно до жути.

Это хруст моего раздробленного черепа?

Или эхо того звука, который я слышал в детстве, когда отец сломал шею моей матери…

— Образцовый наставник Хуа! Наставник! — скорбные вопли прекрасных костяных бабочек оборвались, заблокированные в другом мире захлопнувшимися демоническими вратами.

Створки Врат Мученичества обагрились кровью, вниз упали обрубленные конечности Хуа Биньаня… но тут же ударила огромная волна и состоящая из миллионов костей Дорога Мученичества была навеки смыта с лица земли.

Когда волна схлынула, демонические врата исчезли.

В одно мгновение кирпич и черепица Зала Даньсинь были поглощены волнами, Пагода Тунтянь пала, Павильон Алого Лотоса скрылся под водой, и только лишь горные вершины Пика Сышэн все еще возвышались посреди безбрежного океана.

Чу Ваньнин закашлялся, пытаясь вытолкнуть попавшую в легкие воду. Несколько раз он пытался призвать Хуайшу, однако из-за того, что его духовная сила еще не восстановилась, его попытки не увенчались успехом.

Пытаясь удержаться на плаву, Чу Ваньнин вцепился в кусок коряги, но еще одна гигантская волна ударила его в грудь, утянув еще глубже в морскую пучину. Морщась от боли, он опускался все ниже, не в силах сделать даже вдох… Он не мог найти хоть какую-нибудь спасительную соломинку, чтобы ухватиться за нее.

Свободные белые одежды колыхались, похожие на черный шелк волосы разметались. Он все глубже погружался в водную пучину. Свет перед глазами постепенно угасал, Чу Ваньнин не мог дышать, и постепенно у него появилось чувство, что душа его покидает тело.

Сюэ Мэн вместе с остальными выжившими… должны были уже отступить за магический барьер Сюань-У.

После этого может ли что-то пойти не так?

А еще Мо Жань…

Мо Жань…

Он медленно открыл глаза. Небо было слишком далеко, и свет почти не проникал под толщу холодной воды. Из уголков его губ вырвалось несколько струек маленьких пузырьков. Погружаясь все глубже, должно быть, желая быстрее умереть от удушья, он бездумно посмотрел вверх, и неожиданно его помутившийся разум породил что-то похожее на галлюцинацию.

Он увидел чернильно-черный силуэт человека, который, словно русалка, подкрадывался к нему. Когда он подплыл ближе, удалось разглядеть его черты: хорошо знакомые густые брови, темно-фиолетовые зрачки и даже избороздившие лицо мелкие шрамы, оставшиеся после той не увенчавшейся успехом попытки расчленить его тело.

Чу Ваньнин закрыл глаза. По всей видимости, он и правда был к себе слишком жесток, поэтому даже в конце жизни эта порожденная его разумом галлюцинация причиняла ему невыносимую боль.

Он хрипло прошептал:

«Прости меня…»

Губы открывались и закрывались, однако вместо слов с них слетали только мелкие пузырьки воздуха.

Внезапно чья-то сильная рука схватила его и, прежде чем он успел среагировать, его тело оказалось заключено в крепкие объятья. Хотя широкая грудь, к которой его прижали, была невыносимо холодной, без капли живого тепла, но казалось, что неукротимая дерзость и отвага этого мужчины способны испарить всю воду мирового океана.

— Чу Ваньнин.

Он смутно слышал, как кто-то зовет его.

— Ваньнин!

До рассеянного сознания Чу Ваньнина не сразу дошло, что кто-то прижался своими губами к его губам. Похожие на лепестки холодные губы открылись и закрылись, вдыхая в него нить духовной силы.

— Призываю Бугуй!

Внезапно морскую пучину вспорол темно-зеленый луч света. Обнимающий его мужчина ухватился за него, и ярко сияющий длинный меч стремительно понес их вверх. В мгновение ока они с плеском вылетели из воды. Чу Ваньнин промок до нитки. От природы он был слишком чувствителен к холоду и теперь, вырвавшись из объятий ледяной воды, едва заметно дрожал. В его посиневших от холода губах не было даже капли крови, дыхание сбилось и стало слишком тяжелым.

Потребовалось время, чтобы он немного отдышался и наконец осознал, что только что произошло.

Чу Ваньнин резко вскинул голову и встретился взглядом с парой бездонных влажных глаз. Эти блестящие глаза больше не были замутнены безумием: в них не было ни смятения, ни хаоса — лишь кристальная ясность и чистота.

Мо Жань тоже немного задыхался. Его чувственные, немного влажные губы были слегка приоткрыты, черная одежда тоже промокла насквозь и теперь непристойно липла к мускулистой груди. Склонив голову, он просто смотрел на Чу Ваньнина и молчал.

Кто же это на самом деле?

Марионетка или живой человек?

Император Тасянь-Цзюнь или образцовый наставник Мо?

В горле Чу Ваньнина словно застряла рыбная кость. Какое-то время он тоже не мог издать ни звука. Его кадык несколько раз судорожно дернулся, прежде чем он собрался с силами, чтобы заговорить. Но как только его рот открылся, капля соленой морской воды скатилась по его лбу и попала ему прямо в глаз.

Он резко закрыл глаза, уголки которых тут же покраснели.

Как только он это сделал, мужчина обнял его и прижался прохладными губами к его лбу.

— Этот достопочтенный опоздал.

— …

— Оковы Хуа Биньаня исчезли, и теперь больше никто не сможет контролировать этого достопочтенного, — он поцеловал его в лоб, потом коснулся губами его ресниц. Поскольку Тасянь-Цзюнь очень спешил спасти его из морской пучины, он все еще слишком часто и тяжело дышал.

Когда Чу Ваньнин снова медленно открыл глаза, Мо Вэйюй заглянул в них, потом поднял руку и погладил его по волосам. Только после этого он поднял голову, чтобы окинуть взглядом затопленный мир людей.

Прошло довольно много времени, прежде чем голосом низким и глубоким, но невероятно жарким и пылким он тихо сказал ему:

— Уходи. Я отправлю тебя обратно в твой мир.

Перед Пространственно-временными Вратами Жизни и Смерти был уже развернут магический барьер Сюань-У. Это был их последний рубеж, прорвав который, Великий Потоп накроет и другой бренный мир.

«Мир смертных подчиняется установленному порядку. Если порядок нарушен, грядет Небесная Кара и все вернется к первозданному хаосу».

В древних рукописях людям было оставлено это предостережение. Как только Врата Жизни и Смерти будут разрушены настолько, что их нельзя будет восстановить, Воды Великого Потопа поглотят оба мира и все сущее вернется к началу начал.

Для большинства присутствующих здесь заклинателей все это стало слишком большой неожиданностью. Застигнутые врасплох великим бедствием, многие из них совсем утратили присутствие духа и, не зная, что еще можно сделать, могли лишь рыдать.

Впрочем, удивляться тут нечему. Если Судный день свалится как снег на голову, многие ли смогут сохранить хладнокровие?

Но пережившие правление Наступающего на Бессмертных Императора братья Мэй и давно простившийся с цветущей юностью Сюэ Мэн были готовы и даже успели сделать некоторые приготовления.

— Все те, кто специализируется на атакующей боевой магии и исцелении, должны отойти за границу Врат Жизни и Смерти, — обратился к собравшимся у Врат людям младший Мэй Ханьсюэ. — Те же, кто специализируeтся на защите, следуйте за мной к магическому барьеру Сюань-У.