— Вот и отлично, — облегченно вздохнула чародейка. — А я пойду найду Арьяту и отправлюсь собирать вещи. Эорлин-ши заберет нас вечером. Иль, тебя это тоже касается.

В инквизиционном морге безраздельно хозяйничали тьма и холод. Воздух густо пропитался запахом формалина и прочих необходимых здесь химикатов. Звуки чьих-то шагов гулко разносились по коридору. Это его святость главный инквизитор Нейтральной зоны сеньор Христобаль Саграда важно вышагивал следом за главой внутренней инквизиционной гвардии капитаном Эстебаном Ханерой.

Вскоре они очутились в основном прозекторском зале. Щелкнул выключатель, активируя неоновую лампу под потолком. На столах посреди зала лежало несколько накрытых простынями тел.

— Вот, мэтр, полюбуйтесь. — Капитан сдернул простыню с одного из трупов.

Инквизитор скептически хмыкнул — он и так знал, что конкретно здесь увидит.

— И вот так со всеми, — удрученно сообщил Ханера. — Тела наших гвардейцев выглядят так, будто их завязывали в узлы. Но умерли они не от этого. Судя по всему, над телами поглумились уже после смерти. Шестеро убиты каким-то холодным оружием, скорее всего, японским мечом. У одного отрезана голова, и в его случае я даже затрудняюсь определить, какое именно оружие тут поработало. Как ни странно, но, похоже, несчастному снесли голову… стальным тросом. А об остальных троих нет никаких сведений, они будто сквозь землю провалились. Так что скажете, мэтр?

Команданте задумчиво потер подбородок, рассматривая тела. Н-да, как говорится — первый блин комом. Слишком много просчетов. Ладно, попробуем по-другому. Но не сейчас… Сейчас нужно немного выждать…

— Что я скажу? — сеньор Христобаль начальственно взглянул на капитана Ханеру. — Думаю, есть смысл выяснить подробности. Вот этим и займитесь.

Капитан хмуро кивнул, а Саграда развернулся и целеустремленно зашагал прочь. Он никогда не любил посещать это помещение. Запах формалина его раздражал.

Радислава кинула беглый взгляд на байкера. Тот спал. После недавней, стихийно возникшей стычки они не разговаривали. От нечего делать оборотничка решила заняться разбором кучи хлама, беспорядочно сваленного на полу. Запустив руку в картонный ящик, девушка вытащила на свет божий потрепанную тетрадь в клеенчатой обложке и фотографию в простенькой пластиковой рамке. Перелистнула несколько пожелтевших страниц, исписанных крупным угловатым почерком. Стихи, что ли?.. Ладно, потом она посмотрит подробнее. Сейчас внимание больше привлекла фотография, и Радислава с любопытством начала ее рассматривать. На снимке, безусловно, запечатлен сам хозяин комнаты. И хоть он там значительно моложе и без шрама, но вполне узнаваем. На плечах у него сидела симпатичная девчушка лет десяти-одиннадцати.

«Наверное, сестра… — подумала менестрель. — Интересно, почему карточка валяется в этом хламе?» — Радислава протерла стекло рукавом и едва не выронила рамку. Судя по эманациям, исходившим от снимка, эта девочка давно уже умерла, да и самого парня сложно назвать живым. Но в то же время оборотничка абсолютно не чувствовала холодной энергии тления, обычно исходящей от мертвых. М-да, парадокс!

Девушка положила карточку обратно в ящик и задумчиво посмотрела на спящего Виктора.

«Что же с ним произошло?..»

Впрочем, сейчас это не ее дело. Взгляд оборотнички рассеянно скользнул по книжной полке… А этот человек отнюдь не так прост, как кажется… Радислава заинтересованно рассматривала корешки собранных им книг: Кастанеда, Гарсиа Маркес, Фаулз, Маргарита Пушкина, Высоцкий…

Ведомая любопытством, оборотничка поднялась на ноги и приблизилась к полке, но неожиданно остановилась в шаге от цели. Она внезапно осознала: возле двери кто-то стоит. И как она раньше не почувствовала? Девушка приоткрыла створку — никого. Втянула носом воздух…

— Думаешь, ты сможешь от меня спрятаться?

Менестрель спустилась в гараж. Никого.

— Меня ищешь? — раздался голос у нее за спиной.

Радислава рывком обернулась. На ступеньках лестницы сидела рыжая ученица магов ди Таэ. А еще девочка держала в руках гитару. Ее, Радиславину, гитару! Оборотничку захлестнула волна ярости. Она никогда и никому не разрешала прикасаться к струнам своего инструмента.

— Положи на место, — сквозь зубы прорычала менестрель.

— Ты ведь хочешь знать, зачем я здесь нахожусь? — Арьята, прижав струны, извлекла переливчатое созвучие. — Не из-за него. — Она глазами указала на дверь комнатки. — И не из-за тебя. У меня тут другое дело, точнее, два дела. Личных, касающихся старых долгов.

— Мне все равно, зачем ты здесь, — сквозь зубы процедила Радислава, надеясь, что девчонка не заметит ноток облегчения в ее голосе.

— Я скоро уйду, можешь не волноваться, — понимающе улыбнулась Арьята. — Я уже почти закончила. Да, кстати, хороший инструмент… — Она вновь прижала струны, перебрала по ним пальцами и исчезла. Оборотничка еле успела подхватить едва не упавшую на ступеньки гитару.

— Ненормальная, — вполголоса, с толикой испуга пробормотала она. — Видно, я растеряла последние мозги, когда решила в это ввязаться!

Менестрель вернулась в комнату.

Анна шла по южному крылу церкви Святого Матиаша, пребывая в состоянии легкой раздраженности: Арьята куда-то запропастилась и княжна нигде не могла ее найти.

— Анна! — окликнул ее Профессор.

Чародейка притормозила:

— Вилдар, вы Арьяту не видели?

— Нет, я понятия не имею, где сие юное дарование находится сейчас. Но то, что я столкнулся с вами, — уже хорошо.

— А что случилось?

— Нужна ваша помощь, но полагаю, это не стоит обсуждать посреди коридора. Идемте. — И он повел княжну за собой…

— Так в чем дело? — уже сидя в кабинете Профессора, уточнила чародейка.

— Анна, кем вам приходится князь Анри ди Таэ? — напрямую осведомился Криэ.

— Он мой отец, — удивленно вскинула бровь княжна. — А чем вызвано ваше любопытство, позвольте узнать?

— Эта информация касается того самого дела, над которым я сейчас работаю, — не стал скрывать мужчина. — Около семнадцати лет назад меня определили в монастырь Святого Михаила, расположенный близ Будапешта. Я получил должность наставника. Что-то вроде учителя младших классов для детей, воспитывавшихся в обители. Мой предшественник, бывший однокурсник, погиб при невыясненных обстоятельствах. Каюсь, тогда я не обратил на этот прискорбный факт особого внимания. Мало ли что происходило — время было неспокойное, а Хевер Ласло никогда не отличался покладистым нравом. Фактически в день моего приезда настоятель попросил меня принять под свою опеку одного из мальчишек. Ребенок прибыл в монастырь за полгода до моего появления, попав туда в очень тяжелом состоянии. Израненного мальчишку принес в монастырь человек, назвавшийся Анри ди Таэ. Этот же человек взял с настоятеля обещание: если ребенок выживет, то должен будет получить воспитание, не уступающее тому, которое получают дети аристократов. Настоятель согласился, видно не особо надеясь, что мальчик останется в живых. К счастью, в обители имелся хороший лекарь. Ребенок выжил, но ко времени нашего знакомства все еще пребывал в шоковом состоянии: ничего не помнил, почти не разговаривал. Мне не оставалось ничего иного, кроме как принять участие в его дальнейшей судьбе. Мальчишку звали Хьюго де Крайто. По крайней мере, именно это имя назвал настоятелю ваш отец.

— Кажется, из шкафа вновь полезли скелеты, — растерянно пробормотала Анна. — Я примерно догадывалась, откуда у данного происшествия растут ноги, — вздохнула она. — Когда де Крайто впервые столкнулся с Эриком, он принял его за нашего отца… Фамильное сходство у них налицо.

— Только это все присказка, — продолжил Профессор. — Сказка началась позавчера, когда я наведался в монастырский архив. Оказывается, незадолго до своей гибели Хевер Ласло имел конфликт с инквизицией. В один прекрасный день представители этой достойной организации явились в монастырь и потребовали, чтобы настоятель выдал им доставленного недавно мальчика по имени Хьюго де Крайто. Аргументировали они это требование довольно невнятно. Настоятель мялся и нервничал, а Хевер, который стал свидетелем этой сцены, не стесняясь в выражениях, разъяснил господам инквизиторам, куда им следует идти, и заявил, что ребенка те получат только через его труп. Господа инквизиторы удалились несолоно хлебавши, а через неделю тело Хевера Ласло выловили из Дуная. И знаете, самая интересная деталь этой истории в том, что выдачи ребенка требовал в первую очередь не кто иной, как наш знакомец Христобаль Саграда. Уже при мне инквизиция повторила попытку добраться до Хьюго, но обломалась, и после этого мы с синьором Саградой предпочитаем друг друга не трогать.