Круглое озеро, поражающее идеально ровными очертаниями и какой-то нарочитой искусственностью, располагалось в глубокой котловине, напоминая бесценную жемчужину, скрытую в складках мягкого зеленого шелка. Его поросшие молодой травой берега плавно спускались к самой воде, отличавшейся странным непрозрачным, молочно-опаловым цветом. В самом же центре загадочного водоема периодически набухал огромный водяной пузырь, сначала шумным гейзером выплескивающийся вверх, а потом – широкой воронкой засасывающийся куда-то вниз. Весь этот непонятный процесс выглядел в высшей мере настораживающим и даже пугающим. Фосфоресцирующее жерло водоворота, окруженное водопадом непрерывно движущихся брызг, казалось зловещим провалом, ведущим в иной, потусторонний мир.

– Что это еще такое? – испуганно пискнул Ланс, отодвигаясь от бушующей стихии и поспешно прикрываясь рукавом, дабы спасти от висящей в воздухе влаги свои роскошные локоны. – Зачем вы меня сюда привели?

– Озеро тысячи жизней – так мы его называем, – с готовностью пояснил вождь Баргуш, наслаждаясь романтичной бледностью, разлившейся по лицу его прекрасной невесты и сделавшей ее похожей на белый, сломленный непогодой цветок. – Красивое место, не так ли, душа моя? Мы бросаем в него наших мертвецов, и их тела навсегда уходят из этого мира, отправляясь во владения богов…

– Мертвецов? – возмущенно взвизгнул полуэльф. – Дурак, ты не придумал ничего лучшего, как сыграть нашу свадьбу на кладбище? И при чем тут боги?

– Это не кладбище. – Тролль поспешил успокоить спонтанно назревающую истерику. – В наших краях существует легенда о том, что это Озеро каким-то образом связано с запретным местом, принадлежащим неким высшим существам. Но я намеревался показать тебе не его… Смотри же внимательно…

Подчиняясь нетерпеливому жесту кикта, Ланс скосил глаза влево и восхищенно ахнул…

Он не стоял на берегу, а словно бы парил над водой – возведенный на тонких сваях и нависающий над озерными волнами, любовно омывающими его хрупкие стены, маленький храм, сложенный из искусно обработанных пластин горного хрусталя, весь просвечивался насквозь, окрашенный в алый цвет, подаренный последними лучами заходящего солнца. Полукровке мерещилось, будто он увидел тончайшую шкатулку, призванную хранить заключенную в нее реликвию, потому что посредине прелестного здания он заметил и сразу же безошибочно опознал золотую статую Аолы, ставшую для троллей Агнией – богиней любви и супругой Брана. А самому Лансу она тотчас напомнила о Сумасшедшей принцессе, так схожей внешне со своей именитой родственницей. И ему мучительно захотелось вновь очутиться дома – в непритязательной, основательно обжитой драконьей пещере, в компании несносного язвы Эткина, милого Огвура и ее – этой беспокойной рыжеволосой девушки, сумевшей за короткий срок разительно изменить жизни всех своих друзей… Но помечтать всласть Ланс не успел…

Пара крепких телохранителей цепко ухватили его под руки и поволокли к храму, не оставляя времени на раздумья и не обращая внимания на сопротивление. За ними следовали слегка опечаленный сотник Гуль и счастливо ухмыляющийся вождь Баргуш.

– Милочка, сейчас ты станешь моей женой! – поспешил обрадовать Ланса тролль. – Ты предназначена мне судьбой!

Сотник завистливо вздохнул, воины одобрительно загоготали.

– Не хочу! – истошно завопил полуэльф. – Не дамся!

Но его конечно же не слушали.

– Поволокли, гады! – злобно прошипел Огвур, чуть высовываясь из-за камня и едва сдерживая закипающий гнев, поднявшийся в его душе при виде разворачивающегося на берегу зрелища. – Да если хоть один волос упадет с головы моего ненаглядного, то…

– …то ничего ему не сделается, – насмешливо резюмировал Генрих, хватая орка за шиворот и утягивая обратно. – У твоего милого этих волос до жо… – Он осекся под укоризненным взглядом Огвура и выразительно провел ребром ладони по своему горлу: – Во, сколько!

За их спинами тихонько хихикнул Марвин.

– А ты чего ржешь, маг зловредный? – возмутился влюбленный тысячник, весьма обеспокоенный судьбой своего ненаглядного дружка. – Не вижу ничего смешного…

– Скоро увидишь! – уверенно пообещал некромант, предусмотрительно разминая пальцы обеих рук. – Я вот все жду, когда же наш пустоголовый красавец вспомнит про мое заклинание, – и тогда у киктов начнется…

– …веселуха! – сдавленно гоготнул сильф, прикрывая рот ладонью. – Это будет что-то!

Огвур кисло улыбнулся:

– Надеюсь! Но если твоя магия подведет… – Тут он, хрустнув суставами, угрожающе сжал кулак и выразительно сунул его под нос Марвину: – …то смотри у меня…

Маг брезгливо поморщился и одним пальчиком оттолкнул от себя мощную орочью длань:

– Не порти мне репутацию, Огвур. Даю стопроцентную гарантию положительного результата. Неустойка, возмещение морального и материального ущерба, бесплатный бонус, компенсация урона…

– Ну-ну, – неопределенно хмыкнул орк, – если что, урон без компенсации я тебе и сам обеспечу!

Марвин со скучающим видом возвел глаза к небу и печально вздохнул, демонстрируя вселенскую скорбь, вызванную столь откровенным недоверием к его профессиональному мастерству. Генрих тихонько ржал, уперев лоб в гладкую поверхность огромного камня, послужившего им укрытием.

Солнце медленно скатывалось к линии горизонта. Не чуждый психологических наблюдений Марвин пришел к логичному выводу, что киктский вождь Баргуш, внешне сильно смахивающий на уродливое чудовище, оказался приверженцем романтики и, очевидно, потому не зря выбрал для проведения брачной церемонии сей эротично-таинственный предзакатный час. «Вполне достойный красоты юной невесты», – добавил маг, саркастично подмигивая.

Тролли, плотным кольцом окружившие неистово отбрыкивающегося и визгливо ругающегося полуэльфа, скрылись в храме.

– Быстрее, – требовательно призвал орк, покидая их импровизированное укрытие, – поспешим на помощь Лансу.

– Спешка до добра не доводит, – ворчливо вразумлял его Генрих, скептично осматривая опасно каменистый склон, довольно круто спускающийся к озеру и лишь вблизи от воды переходящий в мягкую траву. – Тут и шею сломать недолго…

– А магия на что? – поинтересовался Огвур, недвусмысленно вымогая посильную помощь некроманта.

– Я вам не рикша![127] – обиженно возмутился Марвин. – Попробуй-ка подними такого здоровяка, как ты, – тут и до грыжи недалеко. Да к тому же на свете существуют другие, куда более полезные вещи, чем заклинания и левитация, а называются они самовнушением и аутотренингом. Учись, пока я добрый. – Он картинно взмахнул широкими рукавами своей хламиды. – Нужно просто убедить себя в том, что ты – мячик… – Он ухарски присвистнул и легко запрыгал вниз по склону. Следом за ним, вздымая тучу пыли каблуками своих походных сапог, подбитых закаленным железом, уверенно последовал барон, придерживая рукоять рапиры, раскачивающейся и бьющей его по бедру.

Огвур, порядочно превосходивший ростом, весом и габаритами обоих ловких прыгунов, задумчиво стоял на гребне горы, растерянно почесывая в затылке закономерно исполненную недоверия голову:

– Мячик, говоришь… – Он опасливо сделал первый шаг, а затем второй и третий… – Кажется, получается! Главное – не забывать, верить и постоянно повторять: «Я мячик, мячик, мячик…» А вот если бы я хоть на мгновение стал помидором…

Шмяк!..

До слуха Марвина немедленно донесся громкий шум, вызванный падением тяжелого тела, и витиеватая ругань, ничуть не напоминающая очищающей ауру мантры[128]. Похоже, Огвур и аутотренинг банально не сошлись характерами…

– Вот, – некромант удовлетворенно дернул плечом, – как я и утверждал, самовнушение – великая штука. Конечно, если не увлекаться и ею – не злоупотреблять, ибо много хорошего – уже плохо!

«Ну уж нет, хорошего помаленьку! – мысленно твердил несчастный Ланс, следя за увлеченно хлопочущими троллями. – Эта игра зашла слишком далеко. У меня нет ни малейшего желания и в самом деле выходить замуж за этого неумытого варвара… Если это всего лишь жуткий сон, то мне необходимо срочно проснуться…»