— За что? — обиделся Кристиан, весьма трепетно относившийся к положительной репутации своего командира. — Да если бы вы только знали, какой он герой! Подвиги Конрада вошли в историю нашего мира!

Тут вервольф скептично усмехнулся, потому что лучше других понимал истинную подоплеку своих геройств, но предпочел помолчать. Он подозревал, что разговор с архангелами не ограничится одними лишь безобидными шуточками, а станет серьезным испытанием для его совести и чувства долга перед Селестиной. Ну ведь не пиво же пить заявились сюда крылатые божьи воины, на самом-то деле? А поэтому, заинтригованный донельзя, он решил изобразить из себя этакого застенчивого праведника, отлично зная, что именно скромность заставляет нас уважать других, внимательно их слушать и не перебивать, особенно в тот момент, когда они хватят конкретно тебя…

Но, увы, пускать пыль в глаза проницательным архангелам оказалось отнюдь не легким занятием даже для столь опытного притворщика, как Конрад.

— Ага, герой — хрен горой! — с похабной издевкой в голосе уточнил Уриэль. — Да ты хоть сам-то осознаешь, что натворил?

— Бес попутал, — виновато пробубнил оборотень, отводя взгляд и смущенно пиная мерзлую землю носком своего тяжелого ботинка, — вот и вляпался я в историю!

— Надо же, он еще и мальчика-одуванчика из себя корчит! — возмущенно процедил Самуил. — Неслыханная наглость…

— Кто же виноват в том, что, кроме истории, вы ничего толком делать не умеете? — почти риторически вопросил уравновешенный Гавриил.

— Бог! — дерзко парировал находчивый Кристиан, мало что понимающий в оном загадочном разговоре, но твердо держащийся стороны своего командира.

Архангел скептично дернул плечом.

— Лазая по деревьям, обезьяны мечтали стать ангелами и парить в небе, — густо хохотнул чернявый Самуил, — но эволюция заставила их спуститься на землю и превратиться в людей! Хотя, видит бог, Конрад еще не самый гадкий образчик вашей греховной породы…

— Командир — мужик хороший, а что плохого можно найти в хорошем человеке? — несговорчиво нахохлился спорщик Кристиан.

— Хорошего человека не могут испортить ни власть, ни слава, ни деньги, — примирительно улыбнулся Гавриил. — Потому как если ты являешься по-настоящему хорошим человеком, то у тебя никогда не будет ни первого, ни второго, ни третьего! — Он заговорщицки подмигнул вервольфу. — И наш друг Конрад — отличный тому пример…

Но фон Майер лишь наплевательски отмахнулся рукой:

— Не критично! Деньги дело наживное, от власти одни проблемы, а слава и вовсе преходяща…

— Ну ладно, назови мне тогда хотя бы одну истинную ценность, еще не изжитую в вашем несчастном, залитом кровью мире? — заинтересованно прищурился Гавриил.

— Любовь! — весомо бросил Конрад, внимательно наблюдая за непредсказуемой реакцией архангела.

Кристиан протестующе поморщился, ибо, как и все прочие мальчишки его возраста, превыше всего на свете ценил именно эти, только что отвергнутые его командиром блага: богатство, славу и авторитет.

— Женщины… — протяжно вздохнул Самуил, умудрившись вложить в это короткое слово целую гамму противоречивых эмоций и чувств. — От них все наши беды! Женщина — это рай для глаз мужчины, ад для его ума и чистилище для карманов…

— Мудро сказано! — согласно кивнул Гавриил.

— Ой, — смешливо всплеснул ладонями Уриэль. — Братья, а вы помните, как появилась первая женщина? Адам жаловался Господу: «Отче, я же просил жену из серебра!» А Господь ему ответил: «Так се ребро и есмь!»

Архангелы дружно заржали, но Конрада весьма покоробили их фривольные байки, касающиеся женского пола. Да и кому, спрашивается, понравится, если некие не очень тактичные балагуры начинают сыпать соль тебе на раны и высмеивать твою самую сокровенную мечту?

— Уроды! — мрачно констатировал вервольф. — Женоненавистники хреновы.

— Зато мы душевно богаты! — Уриэль специально поддразнивал влюбленного оборотня, выводя того из себя. Впрочем, когда самому похвастаться нечем, то самое время начинать охаивать других…

— Уроды! — повторно припечатал не на шутку разозлившийся Конрад. — Духовно вы бедные, да к тому же еще и душевнобольные.

Архангелы рассерженно насупились.

— Ну и пожалуйста, сам тогда рви когти и спасай свою Селестину, если уж ты такой вредный! — склочно фыркнул вспыльчивый Уриэль. — Вы с ней сами на пару эту кашу заварили, сами ее и расхле… — но закончить он не успел, потому что, проникшись смыслом произнесенной архангелом фразы, фон Майер молнией взвился со своего места и требовательно схватил за грудки совершенно оторопевшего от подобной прыти блондинчика.

— Где она, что с ней, колись немедленно, канарейка-переросток, а иначе я тебе все перья повыдергиваю! — сиплым от волнения голосом потребовал Конрад, бесцеремонно тряся обомлевшего от неожиданности архангела, вялой тряпочкой болтающегося в мощных руках вервольфа. — Ну?.. — он угрожающе нахмурил брови.

— Эй, полегче на поворотах! — с негодованием крякнул дюжий Самуил, извлекая младшенького из цепких лап оборотня. — Охолони, брат!

— Да какой он нам брат?! — протестующе заголосил освобожденный Уриэль, сердито опускаясь на карачки, ползая по земле и подбирая испачканные грязью оторванные пуговицы, прежде украшавшие его щегольскую курточку. — В гробу я таких братьев видал…

— Не надо затевать свары, ибо все люди братья! — пафосно процитировал умник Гавриил.

— Это кто же такое придумал? — скептично прищурился оборотень, никогда полностью не доверявший крылатым воинам, честно говоря всегда бывшим себе на уме. — Один из вашей шайки-лейки, поди?

— Не-а, Каин и Авель, — злорадно хмыкнул Самуил. — Те еще оказались тихони…

Кристиан прикусил губу, силясь не рассмеяться, Димитрий придушенно кашлянул.

— Значит, так, все успокоились и быстренько заткнулись, — пресекая возникшую разборку, приказным тоном потребовал Гавриил. — Никакие мы не женоненавистники, просто нам особо не за что баб любить. Особенно грешных дев, глупо проморгавших Божью защиту. — Он выразительно пошевелил бровями, намекая на известно кого. — Но мы не какие-нибудь жестокосердные злодеи, а поэтому решили вам все-таки помочь, конечно же в меру своих скромных сил и возможностей… Для начала информацией.

— Не тяни! — умоляющим тоном попросил вервольф, ощущающий себя совершенно вымотанным как физически, так и морально. — Короче, умник…

— Короче так короче, — иронично пожал плечами архангел. — Только учти, если что — ты сам напросился… Я тебе не ребе,[56] отрежу это самое не по Торе,[57] а как сумею…

— Еще короче! — сквозь сжатые зубы властно рыкнул теряющий терпение оборотень.

— Ангелы, сопровождавшие Дочь Господню во время ее поездки в Венецию, находятся сейчас в плену у стригоев. А Селестина… — Гавриил мрачно свел на переносице свои красивые брови, — в общем, она там же, но…

— Она жива! — шумно выдохнул Конрад и уткнулся лицом в ладони. Его плечи подозрительно затряслись.

— Жива? — возмущенно хмыкнул Уриэль. — Ты еще сомневался, жива ли она?! Да в них с Оливией не из ружья стрелять нужно, их динамитом надо глушить, как акул, чтобы уж наверняка.

— Ури, заткнись, — тихонько посоветовал Гавриил, — хоть Оливию-то всуе не поминай.

— У тебя все нормально? — Самуил, обычно придерживающийся имиджа заматерелого, непоколебимого вояки, сочувственно опустил на плечо оборотня свою широкую, будто лопата, ладонь.

— Да. — Конрад поднял голову, его глаза сияли от счастья. — Господи, она — жива! Спасибо тебе, Господи!

— Ну, — задумчиво почесал переносицу Гавриил, — я бы на твоем месте не торопился радоваться сему весьма неоднозначному факту.

— Почему? — искренне удивился вервольф. — Ой, что-то ты темнишь…

— Это не я, — архангел растерянно развел руками, — это она…

— Селестина? — не понял Конрад. — Темнит?

Крылатая братва ответила ему синхронными, исчерпывающими в своей лаконичности кивками.