Дерьмо! Ручка на вид вроде хлипкая, но так просто не сорвёшь.

И наручники… Неужели всё же менты?

Развели меня, получается?

— Мужики, вы чего? — прохрипел я, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. — Отпустите!

— Сказано же: нэ дёргайся! — недобро процедил усатый, потирая кадык. — Разрулим ситуацию — и вали на все четыре стороны, скатертью дорога!

Меня это заверение отчего-то нисколько не убедило, и по спине пробежал омерзительный холодок, во рту появился кислый привкус страха, противно заныло в самом низу живота и в паху, а оттуда неприятные ощущения перетекли в мошонку. Скрутило её так, будто в мясорубку сунули.

Влип, вот же влип…

Поправив свободной левой рукой пояс спортивных штанов, я как бы невзначай дотянулся до кармана и нашарил пусковое устройство. Сигнальная ракета никак не тянула на оружие последнего шанса, но в критических ситуациях хватаешься за любую соломинку. Жаль боёк не взведён, а одной рукой быстро этого не сделать…

«Девятка» сдала назад, освобождая проезд, и когда «BMW» выкатил с рынка, удалось разглядеть, что в автомобиле находятся два человека, но барыга Кирилл прикрыл собой водителя, того рассмотреть не вышло. Когда серебристая иномарка вывернула на проспект, мы выждали немного и покатили следом, не приближаясь, и не отставая.

Вахтанг выдерживал дистанцию столь умело и непринуждённо, словно был профессиональным таксистом или автогонщиком, он не суетился и не совершал ненужных манёвров, просто ехал себе и ехал в потоке попутного транспорта. Дома сталинской постройки центра очень быстро остались позади и за окнами замелькали пятиэтажные хрущёвки и брежневки, а потом на смену им пришли панельные девятиэтажки спальных районов, частный сектор и промышленная застройка.

— Куда-то за город едут! — оживился бритый. — Ваха, отпусти их немного! Не маячь!

И я тоже оживился, но виду не подал. У меня появился шанс выбраться из этой переделки целым и относительно здоровым. Если сделаю всё правильно, и свою шкуру спасу, и грузинам подгажу. Неплохо так подгажу, вплоть до ареста по обвинению в похищении человека. Если только они сами не менты, конечно…

На выезде из города — пост ДПС, там всегда дежурят милиционеры. И пусть не факт, что нас тормознут, но у меня в кармане пусковое устройство с вкрученным сигналом охотника; полагаться на случай не придётся. Главное только успеть достать и взвести. И пусть стрелять сигнальной ракетой в замкнутом салоне страшно до усрачки, упускать возможность привлечь внимание гаишников я не собирался. Скорость у «девятки» не так уж и высока, предпочту в аварию попасть, чем и дальше в полнейшую неизвестность ехать.

Правда, грузины что-то слишком спокойны для бандитов, которые вывозят из города человека в наручниках. Надеются откупиться от мусоров или они и сами мусора?

Плевать! Менты — не менты, неважно! Пальну без сомнений и колебаний.

И я пригнулся, уставился в лобовое окно, опасаясь упустить нужный момент, но тут мы вслед за иномаркой свернули в непонятный проезд и через несколько минут выскочили из него на дорогу с разбитым колёсами асфальтом, которая совершенно неожиданно привела к трассе в объезд поста. По радио как раз играла весёлая песенка о стране Лимонии[12], и меня передёрнуло; слишком уж разительным оказался контраст между мелодией и ситуацией, в которую угораздило влипнуть. К горлу подкатил комок тошноты, во рту появился омерзительный привкус желчи.

Захотелось заорать во всю глотку, что так не бывает и всё просто не может случиться столь глупо и нелепо! Накатило нестерпимое желание зажмуриться и зажать уши, дабы отрешиться от этой неправильной реальности, а потом открыть глаза и очнуться дома, в собственной постели. Да только хрен там — чудес на свете не бывает.

Нехорошо всё это, ох как же это всё нехорошо…

— Сбрось скорость, теперь не уйдут, — вновь распорядился бритый.

Движение и в самом деле стало не слишком интенсивным, нас вполне могли заметить, особенно после того, как «бэха» свернула с трассы на грунтовую дорогу и запылила к посёлку с то ли недостроенными, то ли просто заброшенными домами; на ум пришло новомодное слово «коттеджи». Не знаю, сколько они простояли в таком состоянии, но электрические провода с временных опор срезали подчистую.

Ваха не рискнул ехать за иномаркой и остановился на обочине. Выждал, когда серебристая машина скроется среди домов, и лишь после этого тронулся с места и вырулил на грунтовку. Застроенный домами участок со стороны показался не слишком обширным, углубляться в него водитель не рискнул и загнал автомобиль в первый попавшийся проезд между заборами.

— Тихо! — скомандовал бритый, распахнув дверцу. Какое-то время он прислушивался, затем сказал: — Вроде, где-то поблизости остановились. Пешком дойдём. — Он вытянул из-за пояса «макаров» и протянул его водителю. — Ваха, ты с нами!

Водитель принял оружие с явной неохотой и тяжко вздохнул, выдёргивая ключ из замка зажигания, но протестовать не стал и выбрался из машины.

— Эй! Отцепите! — потребовал я, когда наружу полез усатый, но без толку.

— Жди! — коротко бросил грузин, захлопнул дверцу и перешёл к багажнику. Открыл его и начал возиться с резиновым ковриком, но вместо запаски вытащил и протянул напарнику не слишком новый АКМ. Сам вооружился коротким помповым дробовиком.

«Не менты», — понял я окончательно и бесповоротно. Знал это с самого начала, но теплилась какая-то надежда, а тут как отрезало, никаких сомнений не осталось.

Не став запирать автомобиль, троица грузин покинула переулок, и дожидаться их возвращения никакого желания не было. Чем бы ни закончились разборки, меня по результатам не ждало ровным счётом ничего хорошего. Если Кирилл не сумеет доказать собственную непричастность к расстрелу «волги» и его грохнут или запытают до смерти, то наверняка избавятся и от совершенно ненужного свидетеля. А если этот ушлый делец сумеет отбрехаться и грузины ему поверят, то потрошить начнут уже меня самого. Что нисколько не лучше пули в голову из первого варианта. Хотя, подозреваю, помучиться придётся в любом случае — без очной ставки дело точно не обойдётся. А это плохо, очень-очень плохо…

Тут на меня и навалилось осознание собственной беспомощности. Когда палят со всех сторон, но у тебя и самого в руках автомат, — это если и не игра на равных, то очень близко к тому. И молоток против ножа — тоже нормальный расклад. Да просто иметь возможность отмахаться руками и ногами или убежать, пусть даже с минимальными шансами на успех, совсем не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Но с прикованной к машине рукой, не убежать и не отбиться. Теперь точно конец. Допрыгался…

Я без особой надежды на успех потянул руку вниз, и точно — стальной обруч наручника охватывал запястье слишком плотно, вытянуть из него кисть не получилось, только кожу ободрал. И отомкнуть замочек ключом для почтового ящика тоже не вышло. Попробовал открутить им потолочную ручку и вновь в своём начинании не преуспел. Винты не поддавались.

«Господи! Хоть ты помоги, а?» — мысленно взмолился я.

Крещёный ведь, хоть и крестика не ношу. Но выкручусь, с первой же получки куплю. И свечку поставлю во здравие. Врать не буду — каждое воскресенье в церковь ходить не стану, но насчёт крестика и свечки обещание исполню стопудово. Зуб даю!

Начала накатывать паника, и дабы успокоиться, я достал из кармана пусковое устройство, взвёл его, повертел в руках и спрятал обратно. Нехитрая манипуляция помогла ощутить себя не совсем уж безоружным, и когда в отдалении загрохотали выстрелы, мне удалось совладать с приступом паники, не задёргаться, не забиться в истерике.

Перестрелка оказалась бурной, но скоротечной. Грохнуло ружьё, защёлкали хлопки суше и тише, но тут же смолкли, стоило только коротко протарахтеть автомату. Миг безмолвия — и вновь дважды бухнул двенадцатый калибр, стукнули раз-другой пистолетные выстрелы. Автомат больше себя не проявил, пальба стихла почти сразу, на этот раз уже окончательно.