— Не видишь, что ли? Переодеваюсь! — не очень вежливо буркнул после этого, но девчонка и бровью не повела, прошла, мягко ступая босыми ступнями по паласу с геометрическим узором и уселась на стул у письменного стола.

Там её внимание сразу привлёк немалых размеров цветной постер с фигуристой девицей, всю одежду которой составляло обвивавшее обнажённые телеса чешуйчатое чудовище. И если ниже пояса исчадие хаоса худо-бедно прикрывало собой срам, то верхняя часть тела оставалась открытой.

Зинка смерила оценивающим взглядом грудь рисованной красотки и презрительно фыркнула, но осуждать мои художественные вкусы не стала, вместо этого подёргала себя за косичку и отвернулась к забитому книгами шкафу.

— А ты начитанный! — заметила она и будто между делом закинула ногу на ногу.

Сарафанчик был коротким, а ноги стройными, но я на столь явную провокацию не поддался, натянул майку и спросил:

— Чего тебе, чудо конопатое?

На это обращение соседка не обиделась, просто пропустила его мимо ушей.

— Можно я завтра у вас «Эфир-два» посмотрю? — огорошила меня девчонка неожиданной просьбой и добавила с язвительной усмешкой: — А то Яшеньке спать надо ложиться в десять часов и ни минутой позже!

Яша был её братом и ночевал в зале, где и стоял телевизор, в то время как сама Зинка на пару с младшей сестрой занимала детскую. Это всё я прекрасно знал, непонятным оказалось совсем другое.

— Что за «Эфир-два»? Фильм по кабельному, что ли? Так у нас его нет.

Зинка посмотрела на меня с нескрываемым удивлением.

— Совсем ты в своей армии от жизни отстал! Это передача такая по второму каналу. Сначала рекламу и музыкальные клипы показывают, потом видеофильм пускают. Раз кабельное папа не проводит, хоть так посмотреть.

— И во сколько всё это начинается?

— В десять вечера.

— Не-а, — покачал я головой. — Не получится. Я завтра в ночь. Так бы дядя Петя в моей комнате спать лёг, но меня дома не будет.

Зинка разочарованно вздохнула, затем с явственным недоверием прищурила свои серые глазища.

— Так быстро на работу устроился? Куда?

— По заданию твоего папеньки стану защищать от расхищения социалистическую собственность.

— А! — сразу сообразила девчонка, о чём идёт речь. — Сторожить новый корпус института будешь? Жаль. Ладно, тогда в следующую пятницу приду. Не против?

Я покачал головой и повёл настырную соседку на выход. Радиоприёмник на кухне в этот самый момент размеренно и чётко выдал:

Ален Делон, Ален Делон не пьёт одеколон…[10]

Дядька чуть чаем не поперхнулся.

— Открыли, блин, Америку! — возмутился он. — Всякую ерунду собирают!

Зинка не утерпела и нравоучительно заявила:

— Ну, дядя Петя! Песня же совсем о другом! Это лишь припев!

Девчонка обулась и вышла на лестничную клетку, а когда я запер за ней дверь, дядя Петя усмехнулся в прокуренные усы.

— Ты чего как не родной? Подменил бы я тебя на завтра, раз такое дело.

— Серьёзно? — фыркнул я. — Так и сказал бы: Боря, я вместо Сергея подежурю, а то он будет до часа ночи смотреть фильм непонятного содержания с твоей пятнадцатилетней дочерью в пустой квартире?!

— Ну да, ну да… С такими просмотрами лучше бы до её совершеннолетия повременить.

Я не дал развить мысль и перевёл разговор на другую тему:

— Что за «Эфир-два», кстати? Смотрел сам?

— Смотрел пару раз, — без особого воодушевления ответил дядька. — Её с осени девяностого показывать начали, ты уже в армию ушёл. Почему запомнил — в августе тогда беспорядки как раз случились.

— Прям беспорядки?

— Водочный бунт, — подтвердил дядя Петя. — Водку в магазины не завезли, люди талоны отоварить не смогли, ну и понеслось. А как на третий день вечером в эфир «Кинг-Конга» пустили, все фильм смотреть разошлись. Дальше уже на регулярной основе по пятницам программу сделали, вроде как для снижения уровня преступности. Так болтали.

Исторический экскурс прервал телефонный звонок, дядька снял трубку и сразу протянул её мне.

— Держи, ты сегодня на расхват.

Я выдохнул в микрофон настороженное «алло», но волновался напрасно: на том конце провода оказался Андрей Фролов.

— В качалку идём? — сходу спросил он. — И надо уже к сборке мебели приступать. Аванс-то пропили.

Мы посмеялись, и я спросил:

— Ты только проснулся, что ли?

— Какой! Весь день с Анькой фестивалили. Она прямо огонь. Секс-бомба!

— Поздравляю.

— У тебя как всё прошло?

— Давай не по телефону, — предложил я.

— Я к чему — ты аккуратней в кафетерии, — предупредил меня Фролов. — Анька говорит, там один крутой мэн вокруг Алёнки круги нарезает, при нём всегда два быка пасётся. Не братки — типа, бодигарды. А сам он чиста новый русский, только без красного пиджака и прочей мишуры. Вроде, ещё из кооператоров бывших, со связями.

Просьба Алёны воздержаться от выказывания знаков внимания обрела новый смысл, и я хмыкнул.

— Понял.

— Не, Серый, ты не думай — мы за тебя впишемся, если что…

— Дюша, хорош мне по ушам ездить, — попросил я. — Не срослось у меня с Алёнкой, не парься даже. Скажи лучше, ты из будки звонишь?

— Не, к соседям зашёл. Подваливай через десять минут к подъезду и двинем.

— Подожди, ключи у Лёни взял?

— Нас Толстый запускать будет. Учёт и контроль на нём.

— Не живёт же он там! — фыркнул я. — Позвони Лёне, пусть передаст, чтобы нас встретили.

— Думаешь, Лёня — передаст? — с непонятной усмешкой уточнил Фролов.

— Почему нет?

— Блин, Серый, ты этот анекдот не знаешь, что ли? — рассмеялся Андрей и с кавказским акцентом произнёс: — Алло! Дарагой, пазави Гиви к телефону. Его нэт. Тогда Сосо, он передаст. Кто передаст? Сам ты передаст! И брат твой передаст!

Анекдот был смешным, но меня не развеселил. Наоборот — заставил нервно поёжиться, напомнив о грузинах.

— Всё, скоро буду, — сказал я и повесил трубку.

Прихватил сумку, в которой помимо топорика так и лежала сменная одежда для зала, обулся и вышел из квартиры. Лифтом пользоваться не стал, настороженно глянул в зазор меж лестничными пролётами, прислушался. В подъезде — тишина. Тогда спустился до площадки с мусоропроводом, опёрся ногой о его крышку, приподнялся и оглядел через пыльное окошко двор.

Ни милиции, ни суеты нездоровой заметить не удалось. Явно труп Сивого ещё не нашли. И что немаловажно — синей «девятки» тоже не видать.

Вот и чудненько. Ни ментов, ни грузин, а цыган бояться уже нет нужды. Решил эту проблему раз и навсегда.

Лавочка у подъезда пустовала, парни из посёлка перенесли свой наблюдательный пункт к теннисному столику, где сидели с компанией местных пацанов. С учётом купленных вчера двух стаканов травы, найти с ними общий язык у Вани-цыгана получилось явно без всякого труда. Опять же, с музыкой во дворе зависать веселей; сейчас в магнитофоне играла группа «Кино».

Группа крови на рукаве, мой порядковый номер на рукаве…[11]

Невольно мелькнула мысль, что группа крови — это нормально, а вот порядковый номер скорее для зэковской робы подходит, но я не стал заморачиваться на эту тему, подошёл поздороваться с пацанами, заодно поинтересовался который час.

— Начало пятого, — сообщил Митя Новик — худощавый рыжий паренёк на пару лет младше меня, достал пачку «Бонда» и предложил: — Угощайся.

— Не курю.

Сидевший рядом с Митей крепыш попросил:

— Покурим, — сплюнул между ног длинную струю тягучей слюны и полюбопытствовал: — Как в армии, Серый?

Я пожал плечами.

— По-разному, Макс… Смотря, куда попадёшь.

Макс Шмаков кивнул.

— Да это понятно. Захара знаешь ведь?

— Тёму Захарова, что ли? В параллели с ним учился.

— Попал в ВДВ, там ему деды селезёнку порвали. Он сдёрнул прямо из госпиталя, сейчас с военной прокуратурой что-то решить пытается.