— Годится.

— Их бы ещё под лёд спустить потом, — заметил Фролов, — но слишком рискованно задерживаться, да и расстрелянную машину в любом случае никуда не деть.

Я вновь кивнул, двинулся осмотреться на месте и только сошёл с накатанной дороги, как едва ли не по пояс провалился в глубокий снег.

— Твою ж мать!

Андрей заржал, я послал его по известному адресу и выбрался из заметённой канавы обратно на дорогу, опёрся на покосившийся столб и принялся вытряхивать снег из ботинок.

Надо будет в следующий раз перепрыгнуть.

— Но вот как мы уходить отсюда будем? — задался вопросом Андрей, отсмеявшись. — Дорога тут одна, через железку не переехать. Если кто-то пальбу услышит, менты могут прихватить.

Я указал на заснеженную гладь озера.

— Так-то мы на лыжах могли прийти и уйти. Но боюсь, сразу после звонка банда сюда выдвинется. Можем нарваться.

— Попросим кого-нибудь подкинуть, — решил Фролов. — Заодно, если хозблок под наблюдение возьмут, наш отъезд подозрений не вызовет.

Меня эта идея особо не воодушевила, но другие варианты на ум не шли, нехотя спросил:

— Кого привлечём?

— Не Чижа, — заявил в ответ Андрей.

— И не Рому, — высказал и я свою точку зрения на этот счёт.

— Тогда Евгена. Как думаешь, полтинника ему хватит?

— За глаза!

Дальше мы выехали из города и остановились на трассе. Я топтался у машины, имитируя починку неисправности, Фролов убежал с автоматом в ельник. Пару минут спустя до меня донеслись три резких щелчка, но расстояние и деревья ослабили их, выстрелы прозвучали не так уж и громко. Никто не всполошился. Да никого тут и не было.

На обратном пути вновь заехали в гаражный кооператив, и Андрей загрузил в «буханку» помимо лыж и ботинок рыболовный ящик на полозьях с набором удочек для подлёдного лова, бур и несколько старых застиранных простыней.

— Типа на рыбалку выбрались, — пояснил он мне.

— Вечером?

— Имеем право!

Я спорить не стал, спросил насчёт простыней.

— Маскхалаты сварганю, — пояснил Фролов. — Чё ржёшь? На снегу видно не будет!

Следующий этап нашего плана заставил поволноваться. Если домой к Андрею за тёплой одеждой заехали без всякой опаски, то меня уже вполне могли караулить бандиты — не во дворе, так в подъезде. Поднялись на восьмой этаж, страхуя друг друга, там — никого. Возник даже соблазн заскочить к Зинке, но не стал рисковать, схватил лыжи и ботинки к ним, болоньевые штаны и тёплые подштанники, рванул к «буханке».

По возвращении в хозблок Андрей сразу отправился готовиться к вылазке, я же заглянул в дежурку. Зенцова с женой там не оказалось, они уединились в мастерской, благо там дожидался доставки уже собранный диванчик.

Борис Ефимович успокоился и больше не метался по комнате как загнанный зверь, а сидел за столом с дядей Петей. Не сказать, будто они пьянствовали, но по сто грамм беленькой пропустили совершенно точно. Крючков с ними не пил, читал газету.

— Где пропадал? — потребовал объяснений дядя Петя.

— Дела делал, — неопределённо ответил я.

— Успешно? — уточнил он. — Или нам страховать придётся?

— Нормально всё, — заявил я и спросил: — Звонил кто?

— Тишина.

Я глянул на початую бутылку, но решил от употребления алкоголя воздержаться, включил телевизор и плюхнулся на диван.

Экран начал медленно светлеть, а вот динамики заработали почти сразу, заиграли знакомую мелодию.

… кто добровольно падает в ад… [9]

Борис Ефимович тут же оказался рядом и щёлкнул выключателем.

— И без того тошно! — пробурчал он, возвращаясь за стол.

Ну а я так какое-то время и напевал про себя текст песни, потом зло тряхнул головой.

Ещё посмотрим, кто сегодня в ад отправится. Ещё посмотрим!

Я решительно поднялся с дивана, снял с телефонного аппарата трубку, набрал номер квартиры Марченко. Ответили тотчас, словно звонка ждали.

— Серёжа? Ну ты где пропал? Почему не звонишь, не заходишь? — зачастила встревоженная Зинка.

— Да тут проблем навалилось — разгребаю.

— Серёжа, что происходит? У нас мужик с ружьём на кухне сидит! Папа утром привёл, представляешь?!

Я вздохнул.

— Ты только не переживай. Всё хорошо будет. Борис Ефимович перестраховывается просто.

— А он где? — поинтересовалась Зинка.

— Да тут рядом сидит, — пояснил я. — Пока ещё точно не уверен, но, думаю, забегу вечером.

— Правда? — оживилась девчонка. — А с этими своими проблемами когда разберёшься?

— Да не мои это проблемы, я же говорил уже! Со своими я давно разобрался.

— Это не ответ!

— Сегодня всё решим. Обещаю.

— Не обманываешь?

— Честное пионерское.

Зинка немного посопела в трубку, потом спросила:

— А ты где Новый год встречать собираешься?

Столь резкая перемена темы сбила с толку, и я ничего выдумывать не стал.

— Не знаю ещё.

— К нам придёшь?

— Позовёшь, так приду.

— Уже позвала.

— Тогда приду.

Зинка сразу как-то даже повеселела, судя по голосу.

— Здорово! Я «Муравейник» испеку! Ещё Ксюша будет, мы до полуночи с родителями посидим, а потом к тебе поднимемся. Хорошо?

— Устроим оргию? — пошутил я и заметил краешком глаза, как изменился в лице Борис Ефимович.

— Фу, Серёжа! — укорила меня Зинка. — Плохо себя ведёшь!

— Я же говорю — Борис Ефимович рядом.

Девчонка захихикала в трубку.

— Купишь нам «Амаретто»? — попросила она, отсмеявшись, и строго добавила: — Никаких оргий, просто музыку послушаем!

— Договорились, — сказал я и вздохнул. — Ладно, давай линию освобождать. Мне позвонить могут.

— Я тебя люблю! — сказала Зинка.

— Я тебя тоже. Целую.

Трубка отправилась на рычажки, а сам я пояснил набычившемуся Борису Ефимовичу:

— Зинка на Новый год подружку позовёт. Оргию устроим.

Сосед погрозил указательным пальцем.

— С огнём играешь, Серёжа!

Я взглянул на часы и, поскольку до сеанса связи оставалось чуть меньше часа, решил проведать Андрея. Тот к этому времени уже превратил пару наволочек в нечто отдалённо походившее на маскхалаты и велел примерить один из них мне. Я натянул безразмерный балахон и вот так сразу не смог прийти к выводу, кого напоминаю больше: «привидение с моторчиком» или активиста Ку-клукс-клана. Но движений эти просторные одеяния особо не стесняли и в ногах не путались, так что решили ничего не переделывать, спрятали в рыболовный ящик.

Посидели немного, помолчали, а дальше в мастерскую ввалились пацаны.

— Ну что? — оглядел нас раскрасневшийся на морозе Саша Романов. — Бухаем?

— Не, — покачал головой Андрей. — Мы с Серым на замер сейчас умотаем, элитную дверь заказали. После восьми освободимся только.

— Ну нет, это несерьёзно! — расстроился здоровяк.

— Я тоже не могу сегодня, — заявил вдруг никогда не упускавший повода выпить Зинчук. — Планы на вечер.

— Офигел, что ли? Какие ещё планы?

— Забей! — хлопнул приятеля по плечу Костя Чиж. — Пока вдвоём посидим, потом Дюша с Енотом подвалят.

— Куда они подвалят-то?

— Давайте в кафетерии встретимся, — предложил Андрей. — Мы постараемся до половины девятого уложиться.

Рома ещё немного побухтел, но Костя увёл его, а вот Евген задержался.

— Ольга в ночь сегодня? — предположил я.

— Ага, — ухмыльнулся рыжий. — В киоске зависну.

Я взглянул на Андрея, тот кивнул и спросил:

— Жень, подкалымить хочешь?

— Всегда, — отозвался тот. — Если только не на всю ночь подработка.

— Не на всю, — покачал головой Фролов и взъерошил короткий ёжик светлых волос, собираясь с мыслями.

Я пришёл ему на помощь, сказав:

— Закинешь нас на точку и свалишь, а мы часика через полтора к очистной станции на пляже подойдём. Оттуда нас сюда привезёшь и свободен.

— Рядом с пивнушкой есть где припарковаться, — подсказал Фролов и достал пакет с заранее отложенными туда пятьюдесятью тысячами. — Но тут такое дело, Евген: об этом надо будет забыть и не вспоминать никогда.