— Да вы издеваетесь никак? — взвился дядька. — Хотите, чтобы я своих людей с голой пяткой против шашки послал?!

Но не тут-то было.

— Не свисти! — осёк его сосед. — Сам с нас деньги для оплаты лицензии на оружие собирал! Говорил, что пистолеты в аренду взять сможешь, — ну и где они?

Дядя Петя поморщился.

— В РУВД четыре «макарова» выделить обещали, просто никак руки не дойдут.

— Так оторви задницу от дивана и займись!

Но вот это Борис Ефимович уже зря.

— Самый умный, да? — прорычал в ответ дядя Петя. — А людям сверхурочные я из собственного кармана оплачивать должен? А за риск надбавку откуда возьму?

— Побойся бога! — не выдержал я. — Да тебе только с нашего киоска полтинник в месяц капает!

— А мы те деньги до последней копейки отрабатываем! То менты наедут, то блатные. Да каждый проходящий мимо пэтэушник крышей заделаться норовит!

Я помахал выставленным перед собой пальцем.

— Не-не-не, давай посчитаем! Десять тысяч от института по договору приходит, ещё столько же автосервис приносит, плюс тридцатка от Лемешева за хранение автомобилей и десять от него лично. Тысяч десять-пятнадцать от мелких арендаторов падает, плюс киоск. Это уже больше сотни!

— И ещё за охрану турбазы прибавь! — напомнил Борис Ефимович.

— Это разовый платёж! — отрезал дядька.

— Да всё равно нормально выходит!

Но дядя Петя упрямо покачал головой.

— Вы свои дела крутите, я в них не лезу и долю не требую. Но тогда и вы не пытайтесь мне на шею взгромоздиться! Сможете хозблок под себя подмять — честь вам и хвала, буду охранять.

— Ты чего хочешь-то? — не выдержал я. — Говори прямо уже!

— Надо доли в охранном предприятии пересмотреть, — заявил дядя Петя. — И деньги по-честному делить, а не как сейчас!

— Да ты… Да ты… — Борис Ефимович от возмущения даже задыхаться начал. — Мы это всё придумали и организовали! Тебя на всё готовенькое посадили!

— Хрена лысого! Я тут всё на себе тащу! И мне людей нужных удержать требуется! Хоть небольшую долю им выделить!

— Платежи Гуревича пересматривать не будем, — сразу предупредил я.

— Да оставляйте! — махнул рукой дядя Петя. — Я к другому веду! Заводите хозблок, если сможете, на своё предприятие и арендаторов всех туда переоформляйте. А я охраной заниматься буду!

Мы с Борисом Ефимовичем переглянулись, и сосед облизнул губы, потом спросил:

— И какую долю ты в «Корвете» нам оставишь?

— Четверть! Делите, как хотите!

Округлая физиономия Зинкиного папеньки побагровела, но момент для пересмотра участия был выбран идеально; достойных контраргументов у него не нашлось. У меня тоже.

И при этом я прекрасно отдавал себе отчёт, что на равные со мной доли Борис Ефимович не согласится даже в столь критичной для себя ситуации. А если вдруг и сумеем выкрутить руки соседу, он этого вовек не забудет и не простит, скорее язву заработает. Нормальным отношениям точно конец придёт. У него-то сейчас сорок пять процентов против моих тридцати пяти!

Но и прогнуться под Зинкиного папеньку было бы с моей стороны политически незрело. Так я себя в подчинённое положение поставлю, что опять же недопустимо.

Выход нашёлся сам собой.

— Соглашусь на десять процентов, если выделишь мне один ПМ, — заявил я, радуясь найденному решению.

— Фигу с маслом! — рявкнул дядька. — Ничего умнее не придумал? С какой стати я тебе оружие доверю, а?

— Я твой заместитель вообще-то! Ствол тебе, ствол мне, ствол Крючкову и последний — дежурному. Что не так?

Дядька закурил, поглядел на меня, перевёл взгляд на соседа.

— Ладно, — проворчал он нехотя. — А ты, Боря, что скажешь?

— Охрану обеспечишь? — спросил Борис Ефимович. — И не как Зенцову — для галочки, а серьёзную!

— Обеспечу.

— Тогда согласен на пятнадцать процентов. Но только если бандиты у меня акции НИИ не отберут! Как всё закончится, так и переоформим устав. Не раньше!

Дядя Петя подёргал себя за ус.

— Слово сказано.

Борис Ефимович махнул рукой.

— Да что мне с твоего «Корвета»? Нам бы хозблок удержать! Директор рвёт и мечет. Он в супруге души не чает, а тут такое! Если ещё и с передачей выкупа обделаетесь, точно к ногтю нас возьмёт.

— Выкуп-то мы отдадим, — поморщился дядька. — А вот вернут ли нам Марину Анатольевну в целости и сохранности — большой вопрос.

— А если мы её без выкупа вернём? — уточнил я. — Зачтётся нам это?

— Давай-ка, Серёжа, без самодеятельности! — потребовал Борис Ефимович, поднялся и надел потёртую дублёнку. — Борис, поехали! У меня сердце не на месте.

Они ушли, даже не допив водку, а я уселся за стол, выложил перед собой записную книжку, отыскал страницу, на которой черканул номер «жигулей» скупщика акций. Посмотрел на телефон.

Ниточка? Ниточка.

Стоит за неё потянуть или ну его на фиг? А вот это вопрос.

Но после недолгих колебаний я всё же набрал рабочий номер Козлова. Тот оказался на месте, рыкнул в трубку недобро:

— Работаем ещё!

— С Пантелеевым?

— Нет, его раскололи уже. — Опер вздохнул и снизошёл до подробностей: — Ибрагимова привлекли, но его братец дундук упёртый, пока наотрез отказывается показания давать. Додавить — додавим, но сегодня дома от греха подальше не появляйся.

Меня как-то сразу отпустило, захотелось даже водки вмазать.

— Учту, — сказал я. — А можешь один автомобильный номер пробить?

— Я тебе ноль-девять? — окрысился Козлов.

— Слушай, это не мне надо, а директору НИИ, у которого мы помещения арендуем. Какие-то жулики скупку акций организовали, надо понять, кто именно за этим стоит. Я и так на нулях остался, если ещё и отсюда выпрут, совсем кисло будет. Понадобится заплатить — заплачу, но информация нужна прямо срочно. Лучше даже сегодня.

Оперативник немного помолчал, потом сказал:

— Диктуй номер.

Я так и поступил, дополнительно назвал цвет и модель автомобиля, после уточнил:

— Когда позвонить можно?

— Сейчас людей озадачу. Завтра в восемь набери, всё будет.

— На домашний или рабочий звонить? Суббота же!

— Думаешь, я сегодня домой попаду? — проворчал Козлов. — Серьёзно?

Ответа он дожидаться не стал, бросил трубку.

Я последовал его примеру, затем глянул на початую бутылку водки и немудрёную закуску, оставшуюся на столе, но в одиночку пить не хотелось, сходил в студию Гуревича. Леонид мало того, что переписывал кассеты, так ещё делал это в компании подруги, навязываться я не стал, лишь уточнил, как идут дела и потопал обратно.

Вот тут-то мне и улыбнулась удача: навстречу попался Фролов.

Конечно же я не упустил возможности затянуть его в дежурку. Водки оставалось немного, но это проблемной не стало, даже в ларёк бежать не пришлось.

— Сейчас всё будет! — объявил Андрей и очень скоро притащил бутылку кубинского рома. — Учёт алкоголя Толстый вёл, вот я и заныкал один ящик, — пояснил он мне. — Жаль больше поставок не было. Хорошая штука!

Алексей Крючков с осуждением глянул на нас, выключил телевизор и отправился на очередной обход, точнее — точить лясы с мужиками либо в автосервис, либо в цех по изготовлению железных дверей. Ну а мы выпили.

Скромничать не стали, закусили оставленной старшими товарищами колбасой, сыр порезали.

— Как оно вообще? — поинтересовался я, наливая по новой.

— Да грех жаловаться, — признал Андрей, но, судя по тону, дела у него шли далеко не так гладко, как того бы хотелось. — Блин, Серый, лимон — это ж херова туча денег, а разошёлся на раз-два!

Я прекрасно понял, о каком именно миллионе он завёл речь, и пожал плечами.

— Ты ж в дело вложился! И «Буханку» купил.

— Да лучше б не покупал!

— Зато от Гуревича не зависишь.

— Это да, — признал Андрей, поглядел куда-то в сторону, потом сказал: — Не знаю, сколько ещё с ним проработаю.

— А что такое?

— Да просто чем дальше в лес, тем толще партизаны! Рассчитывал за счёт ваучеров на плаву удержаться, а хрен там! И сдавать меньше стали, и Анька всю кровь уже выпила.