Юрий Тимурович жил на соседней остановке в доме, первый этаж которого занимал магазин «Солнышко». Пацаны остались курить во дворе, я на пару с Зинкиным папенькой поднялся прояснить детали. Директор НИИ оказался худощавым мужчиной немногим за пятьдесят, подтянутым и ничуть не дряхлым; в первую очередь о его возрасте свидетельствовала седина в волосах. Не могу сказать, будто выглядел он совсем уж классическим интеллигентом, и всё же походил на такового куда сильнее любого из моих знакомых.

Мы расположились на кухне, где сильно пахло валерьянкой, и жена директора, несмотря на все наши протесты, налила чая, предложила бутерброды. Она показалась мне ровесницей Бориса Ефимовича, определённо была младше мужа лет на десять самое меньшее.

Тут Зинкин папенька пихнул меня локтем в бок, я достал удостоверение и продемонстрировал его директору.

— Меня зовут Сергей, я заместитель директора ЧОП «Корвет». Юрий Тимурович, расскажите, пожалуйста, как было дело.

Тот пребывал в самых что ни на есть растрёпанных чувствах, его руки тряслись, а веко дёргал нервный тик, но моего не слишком солидного возраста он определённо не упустил. Борис Ефимович даже счёл нужным заметить:

— Сергей в Таджикистане служил.

Это заявление сыграло свою роль, и Юрий Тимурович слегка успокоился, как показалось.

— Я со двора выезжал, даже не понимаю, откуда та машина взялась, — начал он рассказ. — Будто чёртик из табакерки выскочила! Я сразу по тормозам ударил и всё равно врезался. Молодые люди страшно разозлились. Начали кричать и толкаться, сказали, что теперь вовек не расплачусь!

Директора затрясло, он обеими руками стиснул стакан с чаем, и я поспешно задал уточняющий вопрос:

— А что за машина у них была?

— Иностранного производства, — немедленно ответил Юрий Тимурович, — тёмно-зелёная. Марку, извините, не подскажу, я в них не разбираюсь…

— Эмблемы заметили какие-нибудь? — уточнил я.

Желал просто отвлечь собеседника от неприятных воспоминаний, но тот проявил изрядную наблюдательность.

— Кружочек такой, знаете… Две четверти синие, две четверти белые. По диагонали друг от друга. Почему-то на пропеллер похожей показалась, вот и запомнил.

Как по мне, эмблема этого немецкого автопроизводителя пропеллер нисколько не напоминала, но сомневаться не приходилось, записал в блокнот: «BMW, тёмно-зелёная».

— Номер не запомнили?

Юрий Тимурович покачал головой.

— Увы…

— Не имеет значения. Что было дальше?

— Они принялись меня запугивать. Я просто растерялся! У меня совсем другой круг общения. Судя по лексике, это были отъявленные уголовники! Борис Ефимович, вы же смотрите телевизор и читаете газеты, вы же знаете, на что способны эти люди! На них невозможно найти управу! Я был виновником аварии, в милиции меня бы и слушать не стали!

— Юрий Тимурович! — И вновь я попытался переключить собеседника на другую тему. — Вам не показалось, что иномарка подставилась под удар намеренно?

Директор НИИ поправил тонкую оправу очков и задумался, потом неуверенно покачал головой.

— Не знаю, молодой человек, просто не знаю. Я на миг отвлёкся…

Отвлёкся он!

Пребывая в шоковом состоянии, Юрий Тимурович даже не запомнил, на кого именно он выписал доверенность, и единственное, чего мне удалось добиться, это сведений о его собственном автомобиле. В блокноте добавилась новая запись: «ГАЗ-24М, синий». Регистрационный знак тоже записал — просто так, на всякий случай.

После я выспросил приметы пассажиров иномарки и ожидаемо ничего толкового не услышал. В описании фигурировали короткие стрижки, золотые фиксы и «ужасные тюремные татуировки», а конкретики — ноль.

Дальше перешли к требованиям этих хватких ребят, и мало-помалу у меня окрепло убеждение, что случилась именно автоподстава: очень уж шустро взяли разиню в оборот уголовники, такие дела с кондачка не делаются. Отсюда и несуразно-огромная сумма требований в два миллиона рублей. Как пить дать решили забрать в качестве компенсации ущерба «волгу», а попутно выдоить из лоха столько денег, сколько только получится.

— Юрий Тимурович, — вкрадчиво произнёс я, — настоятельно советую припугнуть этих прохвостов милицией.

Директор только руками всплеснул.

— Милиция! Да чем она поможет, эта милиция?! — с выражением произнёс он. — Молодой человек, вы не видите, что творится в стране?! У нас дикий капитализм на дворе. Я повредил чужую собственность, а значит, виновен по определению!

— Но можно будет оспорить сумму ущерба.

— Оспорьте! Я смог набрать пятьсот тысяч, больше у меня просто нет.

Я взглянул на Бориса Ефимовича и осторожно уточнил:

— А «волга»?

— Они обещали её вернуть!

— А вы обещали заплатить им два миллиона.

Тут вмешался Зинкин папенька.

— Ремонт помятого крыла и поцарапанного бампера не стоит двух миллионов. Он и пятисот тысяч не стоит, но лучше немного переплатить. Согласны, Юрий Тимурович?

— Абсолютно! — подтвердил директор.

Я вздохнул и взял один из бутербродов:

— Хорошо, поступим так…

План мой был прост и прямолинеен как шпала: в ходе переговоров мы собирались добиться возврата «волги» и попутно снизить сумму компенсации до полумиллиона рублей, а если получится, то и вовсе избавить директора от всяких выплат. Косте Чижу поручили прикинуться авторитетом, взявшимся отстаивать интересы соседа, остальные были простой массовкой и заодно группой поддержки.

Я вкратце пересказал пацанам детали происшествия, и Зинчук ухмыльнулся.

— Два ляма за помятую «бэху» — сильно до фига. Серьёзно! Она же точно не нулёвая была, а с пробегом!

— Знать бы ещё, как её помяли, — пробурчал Андрей, которому происходящее нравилось не больше моего. — «Бэха»! — вздохнул он. — Тоже себе «бэху» хочу.

— Ща отожмём! — рассмеялся Чижов, который сдвинул на затылок норковую формовку и расстегнул верхние пуговицы кожаной куртки, дабы стала видна толстенная цепь жёлтого металла.

— Костя, ты аккуратней только на поворотах, — предупредил я. — Базар фильтруй, блатные за слова только так цепляются.

— Фигня война, прорвёмся! — лишь заявил тот в ответ.

Андрей легонько пихнул его в бок.

— Хорош, Костян! Эти урки не сами по себе могут быть. Ещё только крайними оказаться не хватало!

— Да не лечите меня! Не маленький! — отмахнулся Чиж и попросил: — Евген, ты на авторынок эти дни катался, если что подтверди по ценам.

Юрий Тимурович и Борис Евгеньевич спустились по двор без десяти шесть. Зинкин папенька задерживаться с нами не стал, скомканно попрощался и ушёл домой.

— Это Костя, говорить будет он, — представил я директору Чижа. — Давайте уточним напоследок: мы требуем вернуть машину и сбиваем сумму до пятисот тысяч, но чем меньше, тем лучше. Другие варианты не рассматриваем, в милицию не обращаемся. Я всё правильно понял?

Директор НИИ кивнул так энергично, что чуть каракулевый пирожок с головы не слетел.

— Костя с бандитами на одном языке общаться будет, вы не пугайтесь, Юрий Тимурович, — предупредил я напоследок и отошёл; просто заранее оговорили, что Чижа поддержат Евген и Рома, а мы с Фроловым займём позицию немного поодаль с газовыми револьверами наготове.

Так и стояли, ёжась от холода и переминаясь с ноги на ногу, попутно поглядывали по сторонам. В отличие от моего дома у этой многоэтажки было всего три подъезда, в остальном же — всё как везде. Облетевшие на зиму кусты и деревья, заметённые снегом детские площадки с каркасными домиками-автомобилями, напротив — частная застройка.

— Что-то стало холодать, — пробормотал Андрей.

— Не пора ли нам поддать? — привычно подхватил я, начиная понемногу замерзать.

Блин, только-только вылечился ведь! Как бы так снова не разболеться!

Фролов втянул голову в плечи и спросил:

— Думаешь, те специально подставились?

— Похоже на то, — кивнул я и оглянулся на отсвет мазнувших по двору фар. — Едут!