Придётся самому идти.

Я беззвучно выругался, поднялся с дивана и на пробу перенёс часть веса на раненую ногу. При необходимости пробегусь, но не слишком быстро и очень недолго, но хоть что-то. Всё куда хуже могло обернуться, легко отделался.

— Лёня, хватай пистолет! — с нажимом повторил я. — Покараулишь калитку!

— Серый, ты чего? Нам ствол нужнее! — забеспокоился Андрей.

— Там один патрон! Лучше уж свой газовый дробью заряжу! — заявил я. — Лёня, бери ствол! Блин, да ты просто у калитки постоишь, пока мы не вернёмся! Сунется кто — даже стрелять не придётся, просто наставишь пистолет, а дальше мы сами! Нельзя сейчас без оружия!

Гуревич ещё немного поколебался, но всё же взял лежавший на коленях пистолет. Я убедился, что он не стал совать палец внутрь спусковой скобы, переступил через растёкшуюся вокруг застреленного автоматчика лужу крови и заковылял к дежурке. Там достал с несгораемого шкафа револьвер, откинул барабан и высыпал на стол патроны с газовой начинкой, взамен вставил дробовые, хранившиеся до того в сейфе. Заодно выдернул из сети вилку телефонного аппарата. Ну да — на всякий случай, полного доверия Леониду не было.

Потом выключил свет, встал у простенка и осторожно выглянул в окно. Во дворе — никого, калитка — закрыта. Уже что-то…

Андрей с укрытым мешковиной автоматом и Лёня с пистолетом в безвольно опущенной руке ждали меня у входной двери.

— Прикрывай, — попросил я Фролова, первым выскользнул на дебаркадер и сразу же сместился в сторону лестницы, не рискнув сигать с метровой высоты.

Но — нет, действительно чисто. Перебрались к калитке, там повторили манёвр, только в тёмный проезд между забором и соседней стройкой выходить было несравненно страшнее.

Толку от моей пукалки, если из автомата полоснут? Дробь самое большее на двух метрах убойную силу сохранит, это ж не двенадцатый калибр! Вот дробовик тут бы совсем не помешал…

Но отогнал посторонние мысли, огляделся, выпрямился.

— Чисто!

Первым двинулся по проходу, а стоило только Андрею зашагать следом, как захлопнулась калитка, лязгнул засов. Оборачиваться и отвлекаться не стал; было не до того.

Дорогу и здания напротив осмотрел, прижимаясь спиной к стене институтского корпуса, потом заглянул за угол и метрах в двадцати заметил белую «оку». Тогда сдал назад и протянул руку Андрею.

— Ключи! — А когда получил их, то предупредил: — Стой здесь и прикрывай.

Выходить на открытое пространство нисколько не хотелось, но этот страх носил уже исключительно иррациональный характер. Поблизости никого, палить по мне с другой стороны улицы точно не станут, а сунутся — поддержит огнём Андрей.

Нормально. Прорвусь.

Сложней всего получилось завести автомобиль. Он оказался с норовом, аж вспотел после третьей неудачной попытки. Но справился, загнал «оку» в проезд, а там Лёня на пару с прибежавшим вслед за мной Андреем откатил в сторону ворота и дал заехать во двор.

В мастерской, куда мы пришли за убитым одноклассником, Фролов только посмотрел на тело и сразу заявил:

— Придётся его на тележку грузить.

Я оглянулся на дверной проём, где так и валялся мёртвый бандит, и предупредил:

— Только подождите, пока кровь замою.

Прежде чем успел выйти, Гуревич протянул пистолет.

— Забери!

— Блин! — испуганно выругался я. — Да не тычь ты им в меня! Разряди сначала! Кино не смотрел, что ли? Затвор передёрни!

Как оказалось, Лёня видел достаточно боевиков, чтобы справиться с этим нехитрым действом, но тут же последовал новый вопрос:

— А так и должно быть?

Удивление Гуревича вызвал вставший на задержку затвор, и застилавший тележку упаковочной плёнкой Андрей подсказал:

— Сбоку нажми. И спуск выдави. — А когда впустую клацнул боёк, он добавил: — Теперь порядок.

Я отыскал упавший на пол патрон, забрал ПМ и отправился за ведром и лентяйкой. Но сначала запер в сейф пистолет и лишь после этого набрал воды, принялся затирать кровь. Андрей принёс очередной кусок прочной полиэтиленовой плёнки и помог переложить на него покойника, а стоило только мне окончательно замыть липкое красное пятно, выкатил из мастерской тележку.

Я похромал вслед за ним и уже на дебаркадере озвучил версию, которой следовало придерживаться:

— Тиша уехал отсюда в восемь. Куда — не сказал. Вы зависли тут до десяти, играли на приставке. Игры только согласуйте, а я в журнал регистрации записи внесу. И будет железное алиби.

Андрей скатил тележку по пандусу, глянул на бледного словно полотно Леонида и просить его о помощи не стал, обратился ко мне:

— Серый, помоги!

Пришлось спускаться. Нога болела всё сильнее, мелькнула даже мысль вызвонить знакомого студента-медика, но сразу выкинул её из головы. Царапина! Сама заживёт!

Впихнуть мертвеца на задний диванчик «оки» получилось далеко не сразу, аж испариной покрылся и снова голова кружиться начала, но кинуть под сиденье одну из стреляных гильз я не забыл. Пуля и деформироваться при попадании в тело могла, а с отметиной бойка на капсюле результат вернее будет.

— Я в машине не поеду! — заявил под конец Гуревич.

Едва ли его волновала близость мёртвого тела, скорее боялся случайной остановки машины сотрудниками ДПС, и Андрей раздражённо пообещал:

— Да высажу я тебя, как только отъедем! — А потом спросил меня: — Серый, ты точно покойников зарыть успеешь? Может, вернуться и помочь?

Вернуться и помочь?

Я покачал головой.

— Не стоит. Справлюсь!

А как иначе? Пусть я Андрею и доверяю, лишнего ему знать всё же не стоит. Принцип прост: «нет тела — нет дела». Пропадут покойники бесследно, и никаких свидетельских показаний не хватит, чтобы меня за двойное убийство осудить. Поэтому — сам, всё сам.

Выпустив «оку», я закрыл ворота и без сил плюхнулся на лавочку.

Ну что за жизнь такая? Мало того что у самого неприятностей выше крыши, так чуть по чужим делам головы не лишился! Вот же подогнал проблем Гуревич!

И как-то даже не особо утешало, что нормальным оружием разжился. Ну — да, если всё же дойдёт до необходимости Петровича с Демидом валить, автомат куда полезней дробовика окажется. Ещё и приклад складной, можно в сумке носить. И сразу видно — отличная машинка. Пусть и видавшая виды, но ухоженная. Да и что ему сделается? Надо серьёзно постараться, чтобы АК-74 до совсем уж непотребного состояния ушатать. Только б рожок полным оказался. Но это не сейчас, патроны потом проверю. Сейчас надо стены от кровавых брызг очистить. С полом проблем быть не должно, но вот побелка…

Я с обречённым вздохом поднялся на ноги и закатил тележку по пандусу на дебаркадер. В узкую дверь караулки она не вошла, пришлось тащить покойника через всю комнату, не стал полиэтиленовую плёнку подстилать. Только лишняя морока — здесь ещё из моей ноги крови натекло, в любом случае весь пол отдраивать. А вот стены, мебель и батарея центрального отопления — чистенькие. Пуля навылет не прошла, засела в голове жертвы; хоть с этим повезло.

В коридоре тоже всё оказалось далеко не столь паршиво, как того ожидал. Там алых брызг хватало с избытком, да только понизу стены были выкрашены синей краской, побелка начиналась на высоте человеческого роста, туда капли крови не долетели.

Погрузив второго покойника на тележку рядом с первым, я обновил воду и наскоро замыл кровь, заодно оттёр от уже подсохших пятен дверь и стены. Замыл наскоро и весьма небрежно, но основное убрал, а с остальным можно было разобраться и позднее.

Отыскав все гильзы и пару сплющенных пуль, я побренчал ими в кулаке и вдруг понял, что попросту тяну время. Пугала неопределённость.

Сколько было бандитов? Приехали они сюда сами или их кто-то привёз? И если второе, то заподозрил водитель неладное или продолжает ждать? Видел он нас с Андреем или нет? А если видел, то укатил или вызвонил группу поддержки? Сидит в машине или готовится что-то предпринять? И «он» или «они»?

Мне до зарезу требовалась определённость, и поиск ответов я начал с обыска жертв. Первым делом проверил карманы длинного плаща автоматчика, потом обшарил брюки и рубашку, выложил на полиэтиленовую плёнку скромный улов: пачку «Бонда», коробок спичек, бумажник и связку ключей; но ключей — от квартиры, не от машины.