— Если он наладит связи…

— Если бы, да кабы! — оборвал меня Петрович с нескрываемым раздражением. — Если он наладит связи, крышевать его станут менты. Это ясно?

Я был вынужден кивнуть.

— Теперь, что касается тебя, Сергей. Я ведь тебя не просто так в зал пригласил…

По спине от недоброго предчувствия побежали мурашки. Тренер, невысокий и уже начинающий грузнеть и терять форму, вдруг показался куда опасней Демида. И раньше к нему всерьёз относился, а тут и вовсе до кишок проняло.

— Спрашивали меня о тебе в начале лета, — продолжил Петрович. — Большак спрашивал. Слышал о таком?

— Да, — подтвердил я, лишь каким-то чудом совладав с голосом и не пустив петуха. — Доводилось.

— Семён из борцов был, мы хорошо друг друга знали. Вот он как-то и спросил о некоем Сергее Полоскаеве. Не знаю ли случайно такого. А то он послал двух человек с ним разобраться, а те запропали невесть куда и на связь выходить перестали.

Николай и Демид уставились на меня с любопытством, я промолчал.

— А на следующий день и самого Семёна, и остальных его людей положили. История мутная вышла, следствие до сих пор на месте топчется. Знаешь что-нибудь об этом?

— Нет.

Петрович улыбнулся. Неживая у него улыбка вышла, нехорошая.

— Расслабься, Сергей, не на допросе. Мне до Большака дела нет. Меня ты интересуешь. Там ведь ещё девочку похищенную нашли, которая с тобой в одном подъезде жила. Неужели не слышал?

Возникло ощущение, будто ухнул в полынью и пытаюсь выбраться на лёд, а его края всё обламываются и обламываются под моим весом. И глупо на топорик в сумке уповать, не поможет.

— Слышал, — коротко ответил я, нервно потеребив замочек молнии.

— Ну вот! — Петрович вновь побарабанил пальцами по столу. — А после того вашего конфликта с Кислым я и решил к тебе присмотреться повнимательней. В зал пригласил, все условия для тренировок обеспечил. Да и в бригаде ты, если не заметил, на особом положении. Проявил себя, чего уж греха таить, неплохо, только в коллектив так и не влился, остался сам по себе. Таких раньше единоличниками называли. Некомандный игрок.

Наверное, тренер ждал какой-то реакции на свои слова, но я решил помалкивать. Сказать было нечего. Что же касается жалких лепетаний и оправданий, то они и мне противны были, и собеседнику не интересны.

— Если б не твой долг, слова бы не сказал, — тем временем продолжил Петрович. — Да и долг бы простил, только не могу. Непедагогично это. Люди не поймут, а нам разброд и шатание не нужны. Так, Валентин?

Демид кивнул.

— Ломать тебя через колено, Сергей, не хочется, а компромиссных вариантов мне видится только два, — начал подходить тренер к главному. — Не хочешь ходить строем, будешь выполнять разовые поручения со сдельной оплатой. Как раз нужен человек для решения проблем.

Я вскинулся.

— Это как?

— Как с Большаком. Есть люди, которые нам мешают. Будешь с ними разбираться, — с улыбкой пояснил Петрович и жёстко отрезал: — Только не говори, что в криминал лезть не хочешь. Не смеши меня! Ты уже по самую макушку замаран! Поздно пить «Боржоми», когда почки опустились!

Сказать, будто я выпал от услышанного в осадок, не сказать ничего. В голове просто не укладывалось, что мне вот так просто и буднично предлагают поработать наёмным убийцей. Ещё и преимущества расписывают: списание долга, свободный график, сдельная оплата. Охренеть…

— А второй вариант? — спросил я, судорожно сглотнув.

— Гуревич, — коротко ответил тренер и пояснил: — Сдай нам его и в расчёте. — Он оценил мой изумлённый вид и вскинул руку. — И не надо о Юре-Колобке вспоминать, убили его и крыши у Гуревича больше нет. Зато есть сахар. На сколько он по рыночным ценам потянет? Миллионов на тридцать — тридцать пять?

— Где-то так, — подтвердил я, сбитый с толку осведомлённостью собеседника.

— Большие деньги.

— Да уж немалые. Только не пойму — от меня вы чего хотите? Если Гуревич без крыши остался — поговорите с ним напрямую.

— Непременно поговорим. Только он дома второй день не появляется и семью куда-то спрятал. Знаешь куда?

— Понятия не имею. Я с ним напрямую никогда не общался.

— Фролов с ним общается, так?

В один миг я сообразил, что утвердительным ответом не только подведу под монастырь Андрея, но и подгажу самому себе, поэтому покачал головой.

— Последние дни Гуревич в мебельный салон сам названивает. Обратный номер не дал. Товар по точкам в обычном режиме раскидываем, а деньги и раньше мимо нас шли.

Некоторое время тренер буравил меня пристальным взглядом, затем вновь принялся выстукивать пальцами по столу.

— Мы не можем просто вывезти товар. Если Гуревич договорится о защите с кем-нибудь другим, с нас за это спросят. Найди его, Сергей.

— Но…

— Сроку тебе — неделя! — отрезал Петрович. — Не справишься, очень меня разочаруешь.

И тон, которым это было произнесено, не оставлял сомнений, что разочарование тренера обернётся парой сломанных рёбер, а то и чем похуже. Много-много хуже. Вот же подцепили на крючок…

— И учти, неделя — это крайний срок. Гуревича ищем не мы одни, опоздаешь — пожалеешь. Второе место здесь не призовое. — Тренер вздохнул. — Сергей, мы тебя от срока отмазали, ты нам должен. Подведёшь, начнём на долг проценты начислять, и поверь — твоей девчонке расплачиваться по ним не понравится.

Я невольно сглотнул, а пальцы сами собой сжались в кулаки. Нервное движение не укрылось от Демида, и он подлил масла в огонь, явно намереваясь спровоцировать меня на конфликт.

— Ещё как понравится! Сама потом просить будет!

Захотелось… Ну не знаю… Пальцем глаз ему выдавить, наверное, или кадык ребром ладони смять. Смог бы сполна эффектом неожиданности воспользоваться, но вместо этого заставил себя расслабиться и лишь проблеял:

— Валя, хорош!

Тот зло оскалился.

— Что, Енот, думал, начал на ваучерах большие бабки заколачивать и нас можно кинуть, да?

— И в мыслях не было, — сказал я, поднялся на ноги и уточнил: — Пойду?

— Вали.

Стоявший в дверях Николай посторонился, и я потопал на выход. В душе царил полнейший раздрай, в голове билось одно-единственное слово.

Суки. Суки. Суки.

Никаким выбором здесь и не пахло, а предложенные варианты лишь маскировали тот простой факт, что так или иначе, но придётся остаться в бригаде. Грохну кого-нибудь на заказ — и окажусь повязан кровью, тогда уже точно не уйти. А сдам Гуревича, и по факту вместе с пацанами под крышу Петровича перейду. И будет он нами крутить, как захочет. В итоге для меня ровным счётом ничего не изменится, только доходов поубавится.

Хотя — почему не изменится? Ещё как изменится! Неважно, сразу на убийства подпишусь или меня к этому подведут, после того как Гуревича бригаде на блюдечке преподнесу, но в крови попытаются вымазать по уши. Вход — рубль, выход — два. Всё так.

И откуда только тренер столько о наших делах знает?

Какая падла рот на замке не удержала?!

Но сразу вспомнился пьяный Рома, и всё стало на свои места. Трепанул лишнего, и абзац котёнку! Вот же попадалово!

Впрочем — не важно. Не имеет никакого значения всерьёз разговор о заказных убийствах завели или просто жути нагнать хотели, чтобы сговорчивей был. На это — плевать.

Главное — Зинка. Вот её упоминать старому козлу точно не стоило. Сам себе, сука, зелёнкой лоб помазал. Виды у него на меня — ладно, разобрались бы. Я сам, дурак, подставился. Но вот так — зря. Заигрался мудак старый…

Накатила нервная дрожь, но глупостей я совершать не стал, дошёл до остановки, поехал к «Ручейку». Наша разъездная «буханка» обнаружилась на прежнем месте, только в отличие от вчерашнего дня Саша Романов не дремал в кабине, а похмельный и по этой причине злой на весь белый свет, прохаживался туда-обратно с картонкой-объявлением на груди. Андрей скупал ваучеры у гастронома, а Воробью составлял компанию крепкий парень лет двадцати пяти.

Я подошёл, поздоровался с пацанами, познакомился с новеньким.