— Вы чё здесь устроили? — с наездом спросил Граф.

Диму Воробьёва он явно не узнал, а Костю не знал вовсе, пришлось выйти из-за «буханки» и поздороваться:

— Привет!

Рук из карманов ветровки я при этом не вынул, да сосед Фролова о рукопожатии и не подумал.

— От кого торгуете? — потребовал он объяснений с едва ли чуть меньшим напором.

— Все вопросы к Андрею, — ответил я с деланой беззаботностью и мотнул головой в сторону магазина. — Он в салоне сейчас.

Больше меня ни о чём не спросили. Граф вновь забрался в машину и перегнал её к «Ручейку». А там скрылся в магазине, не став брать с собой приятеля.

— Бля… — тихонько выдохнул затаившийся в кузове Евген, да и Воробей заметно напрягся и посмурнел.

О репутации Графа они были прекрасно осведомлены, они — но не Чижов.

— Проблемы? — забеспокоился он. — Может, надо было Костю Чижа включить?

— Не парься, Дюша всё разрулит, — покачал я головой, и точно — уже минут через пять Граф забрался в «копейку», и та рыкнула движком, покатила прочь.

Воробей обеспокоенно глянул на меня, но я лишь пожал плечами.

— Стоим, ждём.

Пусть неожиданный визит и выбил из колеи, но горячку я решил не пороть, и оказался прав: почти сразу из «Ручейка» вышел Андрей, он внимательно огляделся по сторонам и поспешил к нам.

— Ну что? — сходу спросил Воробей, которому наезд сулил куда большие потери, нежели остальным.

— Да ничего! — раздражённо бросил в ответ Фролов. — Насчёт крыши заход сделал. Ля-ля-тополя, в одиночку на такой точке не продержаться, надо дружить. Мы поможем, если проблемы будут. Ну и всё в том же духе.

Пацаны приуныли, и Андрей с показной беспечностью махнул рукой.

— Да успокойтесь! Послал я его… к Гуревичу. Мол, у нас уже есть кому с проблемами разбираться, со стороны помощь не требуется.

Все расслабились, но только не я. Тот, кому полагалось решать наши проблемы, сейчас лежал в морге и никакого содействия оказать уже не мог.

— И что Граф? — поинтересовался из кузова Евген.

Андрей неопределённо пожал плечами и от прямого ответа уклонился.

— Да нормально всё, — только и сказал он и сразу перевёл разговор на другую тему: — А Рома так и дрыхнет, что ли? Всё на свете проспал!

Шутка окончательно разрядила обстановку, опять же — для всех, только не для меня. Если Граф заявился сюда не просто так и уже пошли слухи о смерти Головина, то простыми разговорами дело точно не ограничится. А нам эту точку терять никак нельзя. Тут не только вопрос денег, но и какого-никакого престижа.

— Ствол заберёшь? — спросил я Андрея.

— Оставляй пока, — ответил тот и попросил Зинчука: — Евген, посмотри, там ещё одна картонка была. Пойду, у гастронома встану.

Он нацепил на грудь объявление и ушёл, а я сместился в сторону, чтобы контролировать и его, и «буханку». Просто так, на всякий случай.

Но всё было спокойно. Торговля шла ни шатко, ни валко, хотя что-то всё же продали и даже выкупили несколько ваучеров. Не самый удачный день, да только курочка по зёрнышку клюёт, за неделю нормально наберётся. Мысли вновь перескочили на подарок для Зинки и покупку пуховика. Затем подумал, что в качестве временной подработки охрана торговой точки ещё худо-бедно годится, а вот постоянно торчать на улице с утра до вечера и в любую погоду — это всё же не по мне. Правда, если разобраться, вовсе не из-за денег сейчас на холодном ветру стыну…

Несколько раз подходил от гастронома Андрей, а когда начало смеркаться, ещё и помаячил мне рукой. Я обрадовался было, но торговлю пока что сворачивать никто не собирался.

— Постоим ещё, — решил Фролов, перекинувшись парой слов с Воробьём. — Только надо перекусить.

— Пиво берём? — спросил Саша Романов, который уже давненько проснулся, но в разговоры ни с кем не вступал, с хмурым видом подпирал плечом борт «буханки» и курил сигарету за сигаретой.

Отказ заставил Рому разочарованно сплюнуть под ноги.

— Тогда без меня, — проворчал он и вновь забрался в кабину, раздражённо хлопнул дверцей.

— Кто затариваться пойдёт? — спросил я.

— Посчитаемся! — предложил Евген. — Эники-бэники ели вареники…

— Сам схожу! — отрезал Фролов, взял из кузова сумку и двинулся к магазину.

Принёс Андрей круглую булку ржаного хлеба, рыбных консервов, двухлитровый баллон «7UP» и пару шоколадных батончиков, но с нами не остался, взял свою долю и двинулся к «Ручейку». Я понимающе ухмыльнулся ему вслед.

Любовь-любовь! Надо будет тоже перед возвращением домой в кафетерий завернуть, чего-нибудь вкусненького для Зинки купить. Да и сам от сладкого не откажусь…

— Рома, ты есть будешь? — спросил Евген, не дождался никакого ответа и махнул рукой. — Братва, налетай!

Умяли всё в пять минут, а под конец Костя взял порезанный на дольки «Сникерс» и вздохнул.

— Ну и где тут толстый-толстый слой шоколада? Вот мне как-то плитку «Бабаевского» из Москвы привезли сантиметра в три толщиной…

Ответить ему никто не успел, Воробей пихнул меня в бок и указал в сторону гастронома. Я обернулся и обнаружил, что от него к нам целеустремлённо и решительно направляются пацаны из братвы Кислого.

Клёпа, Бонифаций, Миша Пантелеев и Артём Захаров, а с ними младший из Кислых. Его старшего брата видно не было, но у меня внутри всё так и свело от предчувствия неприятностей.

И точно — мимо эти уроды не прошли.

— На манеже всё те же! — гаденько рассмеялся Кислый. — Что, Костя Чиж, ваучеры скупаешь? Так ты барыга, выходит?

Я выдвинулся вперёд и спросил, даже не пытаясь замаскировать неприязнь:

— Чё хотел?

— Это наше место! — прозвучало в ответ. — Или платите, или валите отсюда на хрен!

— Не, — ухмыльнулся Бонифаций. — Сначала платите, а потом валите!

Ссылаться на Андрея мне и в голову не пришло. Кислый сюда не разговоры разговаривать заявился, ему заноза нужна.

— С какого перепуга это место ваше? — хмыкнул я, решив гнуть свою линию до конца. — Мы здесь первыми встали!

— Да насрать! — выдал Клёпа и придвинулся едва ли не вплотную. — Теперь это наше место. Всосал?

С другого бока зашёл Артём Захаров, и захотелось отступить, но не стал выказывать слабину. А вот когда Боря-Бонифаций оттеснил Воробья к «буханке», набычившийся было Костя Чижов откровенно растерялся.

И вновь я попытался удержать ситуацию под контролем при помощи слов, напомнив:

— Вы Лемешева крышевали, мы его вам оставили. А место — наше. Мы тут первые встали.

Кислый обидно рассмеялся.

— Крышевали? Енот, мы Лемешева себе забрали, потому что вы лохи!

Возразить на это заявление было нечем, но и промолчать я никак не мог. Оставалось лишь забить стрелу, да только возникло ощущение, что именно этого от меня и ждут.

Короткий тычок вышел быстрым и резким, хоть я и врезал в полную силу, ещё и вложился корпусом. Под угодившим в челюсть кулаком что-то хрустнуло, Кислого просто снесло с ног. Тут же Чиж сцепился с Пантелеем, а Бонифаций принялся было мордовать Воробья, но сразу отлетел в сторону, отброшенный пинком сиганувшего из кузова «буханки» Зинчука.

А больше ничего заметить я и не успел. Рассчитывал отскочить и выдернуть из кармана револьвер, но с двух сторон неожиданно шустро насели Клёпа и Захар, пришлось закрыться и попятиться. Увы, даже так разорвать дистанцию не вышло, да ещё прилетело тяжёлым ботинком под колено, оступился и едва устоял на ногах. Если б не походы в боксёрский зал, там бы меня и запинали, а так крутился и принимал удары на плечи и руки, потом заметил блеск ножа и рванул назад.

Захар изловчился пнуть в бок, меня кинуло на борт автомобиля. Клёпа момента не упустил и полоснул ножом. Махнул, а не ткнул, только это и спасло: успел подставить руку и лезвие вспороло ткань ветровки, соскользнуло по толстой вязке тёплого турецкого свитера. Я оттолкнулся от «буханки» и отпрыгнул, ушёл от второго замаха ножом и пропустил прямой в голову от вошедшего в раж Захарова.

Каким-то чудом успел приподнять плечо, и кулак шибанул по уху не в полную силу, а то бы точно «поплыл». Но и так мотануло, а в голове словно упаковка пистонов разом взорвалась.