Несколько раз проходили компании пацанов старшего школьного возраста, но они неизменно следовали куда-то дальше, лишь однажды постояли у дальнего подъезда и то недолго.

— Мутят чего-то, — предположил Степан. — В Порт за травкой со всего города едут.

Я окинул быстрым взглядом свою часть двора, потом оглянулся, ничего мало-мальски подозрительного не заметил и там. Встали у гаража «жигули» седьмой модели, но это местный жилец припарковался и в дом ушёл.

— Имей в виду, тут опера в штатском работать могут, — предупредил Стёпу. — Не из-за нас, а в принципе. Место рыбное.

Пацан кивнул, и какое-то время молча лузгал семечки, а потом отряхнул ладони и спросил:

— А чего ты адиковский костюм не возьмёшь, как у остальных?

Я глянул на свои тёмно-зелёные штаны с широким синим лампасом, зажал меж пальцев плотную ткань и усмехнулся.

— Тут материал нормальный, а не синтетика голимая. Если из пускача шмальнут, не загорится и к коже не приварится.

С какой стати кому-то стрелять в нас из ракетницы, Степан спрашивать не стал. Насмотрелся, поди, всякого — не домашний мальчик, раз с Йосиком сошёлся.

— Надо кожанку брать, — со вздохом произнёс он и сдвинул на затылок чёрную шапочку.

— А ещё бронежилет, — буркнул я и вдруг сообразил, что если мы чем-то и выделяемся на общем фоне, так это своими головными уборами. Подумал-подумал, и снял шапочку, сунул в карман, а на голову накинул капюшон ветровки. Потом взглянул на часы и поёжился.

Вечерело, из-за холодного ветерка нет-нет да и пробирала дрожь. А потом Стёпа коротко выдохнул:

— Едут!

Я резко крутанул головой и в сгустившихся сумерках разглядел завернувшую во двор машину. Судя по очертаниям, «восьмёрка» или «девятка», цвет… Цвет синий! Ещё и остановилась у второго подъезда!

Миг ничего не происходило, потом погасли фары и габариты, распахнулись дверцы и наружу выбрались два неприметных мужчины средних лет. Один в длинной куртке, другой в кепке и плаще, в руках — сумка.

— Я за нашими! — встрепенулся Степан.

— Не дёргайся! — потребовал я. — Не могли они их пропустить.

И точно — стоило только покупателям запереть автомобиль и скрыться в подъезде, на углу дома нарисовался Йосик. Я дал отмашку, он кивнул и вошёл во двор. Следом по двое-трое потянулись остальные.

— Двинули! — скомандовал я, когда за пацанами закрылась дверь, а сам первым делом записал в книжечку с телефонными номерами регистрационный знак автомобиля; просто так, на всякий случай.

Встав на крыльце, мы снова разделили сектора обзора, дабы гарантированно никого не пропустить, но при этом ещё и не вертеть лишний раз головами по сторонам. Стёпа отсыпал мне семечек, начали лузгать их не столько для конспирации, сколько в силу общей нервозности. Сплёвывали не под ноги, а в кулак, потом высыпали шелуху в урну у лавочки. Конфликт с какой-нибудь местной бабушкой был точно не нужен…

Хоть я и старался сдерживаться, но время от времени кидал взгляд на циферблат наручных часов и всякий раз недовольно морщился. Время шло, а пацаны не появлялись и не появлялись. И пусть продажа крупной партии травки дело не быстрое, особенно если покупатели возьмутся перемеривать товар стаканами, но ожидание давалось как-то слишком уж тяжко. Каждая минута будто тупым ножом по оголённым нервам проходилась.

— Чё они так долго? — не выдержал Стёпа, который вопреки своему недавнему заявлению если и не струхнул, то определённо чувствовал себя не в своей тарелке.

— Нормально всё, — уверенно заявил я и будто сглазил, почти сразу откуда-то сверху донёсся истошный женский крик: «убивают!»

Вопль моментально оборвался, но я не удержался и выдохнул короткое и вместе с тем предельно ёмкое определение случившегося:

— Бля…

Эхом забилось в голове частое-частое повторение этого ругательства, заломило расчертивший висок рубец, заныло внизу живота. Накатила паника, но справился, переборол желание бежать отсюда со всех ног, пока не замели в милицию.

— Плохо, да? — встрепенулся Степан.

— Да уж хорошего мало, — скривился я и потребовал: — Не зевай, двор паси!

Пусть вслед за паническим воплем не прозвучало ни выстрелов, ни даже шума драки, бдительные соседи вполне могли всполошиться и позвонить по ноль-два.

Если, конечно, дом телефонизирован. Телефонизирован он?

Теряться в догадках я не стал, приоткрыл дверь подъезда и прислушался, но никаких подозрительных звуков не расслышал, тогда немного успокоился и предупредил напарника:

— Начнётся шухер, к машинам не беги. Уходим через садик. Понял?

— Ага, — растерянно кивнул паренёк.

Я шагнул к нему, оглядел двор, вновь вернулся к двери. Надеялся услышать топот ног, но в своих чаяньях обманулся. Тишина. И вот тут уже минуты не ласковым поглаживанием ножа по нервам потянулись, их словно в голову гвоздями вколачивали, а секунды втыкали иглами — длинными и безумно острыми.

Пусть приходилось и не в таких переделках бывать, но там-то от меня хоть что-то зависело, а тут только и остаётся, что у моря погоды ждать. И крик ещё этот. Можем влететь. А мне — нельзя. Попадусь, и Марат Ибрагимов за всё отыграется, костьми ляжет, но максимальный срок выбьет. Да там и выбивать ничего не придётся — и без того статей набирается, как у дурака фантиков…

Вот на хрена мне это, а? Надо завязывать и чем раньше — тем лучше.

Ну а пока — стоим, смотрим, ждём…

— Ну чего они так долго? — спросил Степан, едва ли не пританцовывая на месте.

Долго? Я мельком взглянул на часы и облизнул пересохшие губы. С момента крика прошло семь минут, в нормальных обстоятельствах — плюнуть и растереть, а сейчас — и в самом деле долго. Слишком долго!

Но — тишина. Пока — тишина. Восемь минут, девять, десять…

Вот на десятой минуте всё и пошло наперекосяк.

— Машка! — донёсся до нас истошный вопль отправленного караулить дальний въезд во двор пацана. — Машка, выходи!

Не теряя ни мгновенья, я заскочил в подъезд, задрал голову и не крикнул, но достаточно громко и отчётливо произнёс:

— Шухер!

— Понял! — отозвался Вова Сухих, вот только и тут до меня не донеслось топота шагов.

Очередная заминка!

Я выглянул на улицу и спросил:

— Ну?

— Пока ничего, — отозвался Степан.

Мимо вполне мог катить случайный патруль, который, даже заехав во двор, свернёт к другому концу дома, но — не судьба.

— Сюда едет! — выпалил вдруг мой напарник.

И выпалил в тот самый момент, когда до меня уже донёсся приглушённый топоток сбегавших по лестнице парней. А тут от поворота — сто метров. Выскочат прямо на ментов!

И что делать?!

— Замерли! — рявкнул я в приоткрытую дверь, но вовсе не из пустой надежды, что патруль проедет мимо.

Сразу пихнул Стёпу в спину, а когда тот слетел с крыльца, скакнул следом и наметил удар в голову. Ошалевший от происходящего пацан машинально уклонился и резко отмахнулся, едва не зацепив меня левой.

— Легче, баран! — шикнул я и пробил двоечку, достать всерьёз даже не попытался, просто наметил удары. — Имитируй, сука!

Вывернувший из-за ограды детского сада милицейской расцветки УАЗ ехал без сирены и включённых проблесковых маячков, скорость водитель выдерживал тоже не самую большую, поэтому я успел подхватить бетонную урну и швырнуть её в своего спарринг-партнёра, прежде чем выдохнуть:

— Беги!

И вот тут Стёпа не подвёл, развернулся и рванул через двор к детскому саду. Не стал оставаться на месте и я, тоже побежал, но вдоль дома, намереваясь увести за собой преследователей. Неважно, просто объезжали милиционеры жилой массив или прибыли по вызову, проигнорировать столь явное нарушение общественного порядка они никак не могли, и точно — за спиной немедленно взвыла сирена! Уазик устремился в погоню, и я проскочил соседний подъезд, а там сиганул через невысокое ограждение газона и ринулся к спасительной территории детского сада.

Милицейский автомобиль на миг притормозил, а потом вновь сорвался с места и резко набрал скорость, помчался в объезд, но хлопок дверцы мне отнюдь не послышался, сзади завопили: