– Кто ты такая? – не удержалась от вопроса я, неуютно поеживаясь под взглядом хищных глаз. – Чего ты хочешь от меня?

– Я Лаэгра! – сухо проскрежетала тварь, и я сразу же вспомнила – именно это имя значилось на одном из надгробий в храме Песка. – Первая охотница змееликой, пожирательница душ!

– Так это богиня Банрах натравила тебя на Наследницу! – истерично заорала Эвридика, видимо ранее всех эльфов пришедшая в себя. – Тогда забирай эту наводчицу и убирайся из нашего дома!..

– Крылатые! – язвительно хохотнула Лаэгра, с презрением выплевывая из себя слово, прозвучавшее гаже самого грязного ругательства. – Заносчивые и высокомерные… Вы хуже людей или умертвий, ибо сознательно отвергли то, чего мы были лишены изначально…

– Чего же? – пылко выкрикнул Лаллэдрин, мелкими шажками продвигаясь к возложенному на алтарь мечу. Я почувствовала, как в воздухе сгущается аура сплетаемых им чар…

– Любви! – рявкнула Лаэгра, взмахом когтистой лапы отбрасывая чародея в самый дальний угол зала. – Твоя магия бессильна против меня! – Маг со всего маху ударился о кресло и неловко растянулся на полу, видимо потеряв сознание.

– Чего хочет богиня? – спросила я, точно так же продвигаясь к мечу и пытаясь разговором отвлечь внимание гхалии. А вдруг мне удастся то, что не удалось Лаллэдрину?

– Ничего! – предельно ясно ответила Лаэгра. – Ведь смерть и есть ничто. Умри! – Она метнула мне под ноги прядь черных волос, в коих я с первого взгляда опознала свой собственный локон. – Ты сумела обмануть меня там, в «Приюте странников», ибо отличаешься неимоверным везением. Но все когда-нибудь заканчивается, в том числе и удача. Ты убила мою сестру Аргату, прогневала богиню и слишком близко подобралась к разгадке величайшей тайны нашего мира… – сообщила тварь. – Поэтому тебе не жить! Я так мечтаю попробовать твою кровь! – Она предвкушающе облизнулась по-змеиному раздвоенным языком.

«О какой тайне она говорит?» – удивилась я, впрочем тут же отвлекаясь от этой важнейшей детали, ведь времени на раздумья у меня практически не осталось. Да, гхалия права: удача обычно приходит и уходит невпопад, а вот неприятности всегда посещают нас вовремя!

Я не успела добраться до Льда, потом что Лаэгра проделала это вперед меня. С гортанным вскриком она отшвырнула прикрывающее меч знамя и схватила волшебный клинок… Ее лапа немедленно пошла белыми пятнами обморожения, морда исказилась от испытываемой боли, но гхалия не оставила в покое волшебное оружие, проявив завидную силу воли.

– Кусается! – уважительно усмехнулась она, намекая на противодействие моего меча, попавшего в чужие лапы. – Наверное, ты не собиралась умирать от своего клинка? – съехидничала она.

– Лови, дочка! – вдруг тоненько взвизгнул король, по-мальчишески дав петуха.

Я вскинула руку и на лету поймала королевский меч.

«Не Лед, конечно, но тоже великолепен!» – объективно оценила я, сжимая рукоять тяжелого полуторного меча.

– Ну что же, начнем, пожалуй! – предложила Лаэгра, кончиком Льда прочерчивая в воздухе свистящую линию и подступая ко мне.

Ударила прежде гхалия. Йона отбила. Движения все убыстрялись, так что мечи образовали вокруг поединщиц сверкающий свод. Лаэгра стояла почти неподвижно, только ее рука летала в невероятном темпе, а Наследница будто и в самом деле танцевала вокруг, без малейшей натуги. Танец нападений и защиты: было в нем что-то и от старинной пляски стерхов – священных журавлей, а еще – от брачного дархэмского хоровода, венчающего сейчас обеих фехтовальщиц не с жизнью, а со смертью.

«Клинок для нее вроде бы тяжел и привычки нет, но в каждом движении Йоны чувствуется мастерство, и оно все возрастает», – думал король Кантор, внимательно наблюдая за поединком своей дочери и гхалии и терзаясь от бессильной ярости.

Сражающихся окутывал плотный кокон магической энергии, не позволяющий никому из эльфов приблизиться к двум гибким фигурами, перемещающимся неуловимо быстро и напоминающим парные всполохи грозовых молний: черную и белую. Сначала Йона только отбивала атаки Лаэгры, да и та нападала как-то нехотя, словно прощупывала возможности девочки. Потом обе разошлись… Кантор Эврелий сам был опытным бойцом и знал, чего стоят эти малозаметные обманные движения, прыжки, повороты, выпады, мимолетные касания стали о сталь. Он видел, что меч Лаэгры все чаще как бы проваливался в пустоту, теряя другой клинок. А Наследница вдруг начала наступать, легко, как в пляске, будто обрела второе дыхание! Король уже почти перестал волноваться за дочь. И тут она ударила по клинку гхалии сбоку, потянув свой вперед, так что Лед пролетел над ее головой и хлопнулся оземь сзади. Наследница отпрыгнула, держа острие на уровне глаз противницы, и пропустила ее, чтобы та взяла оружие.

– Убей ее! – взмолился король, но Йона упрямо мотнула головой, отметая такой исход сражения.

– Что за тайна? – спросила она у гхалии сбивающимся от напряжения голосом. – Открой мне тайну, и я подарю тебе жизнь!

– Нет! – игриво рассмеялась Лаэгра и подняла меч.

А дальше стало происходить нечто уже совсем непонятное для короля. Гхалия явно начала уставать, покрываться испариной, однако Наследница щадила ее жизнь, все еще пытаясь склонить противницу к переговорам. Ее клинок мельницей кружился в руке, точно притягивая лезвие Льда. Девочка разгорячилась – до Кантора донесся ее запах, вроде того, каким тянет весной от тополиной почки и клейкой молодой листвы.

Гхалия что-то вполголоса произнесла на чужом языке, будто про себя. И еще раз, порезче… В ее голосе звучала горечь поражения… И тут Йона, вместо того чтобы отбить очередной выпад Лаэгры, нацеленный ей в правое предплечье, как бы подбила ее меч кверху. Лед взлетел к потолку зала и стремительно рухнул вниз, прямо на тварь. Лаэгру спасло то, что она, хотя уже почти выдохлась, все-таки успела откачнуться назад всем туловищем. Однако царапина на горле, у самой подключичной ямки, была глубокая: кровь залила темную чешую твари. А Йона стояла неподвижно, полузакрыв глаза и опустив к полу руку с клинком. Она ждала…

– Признание! – потребовала Наследница.

Эльфы оцепенели, пожирая глазами это завораживающее, разворачивающееся перед ними зрелище, абсолютно не укладывающееся в сознании.

– Признание! – настаивала Наследница, медля с последним ударом.

– Нет! – нехорошо усмехнулась Лаэгра. – Ты получишь мою смерть, но и тайна умрет вместе со мной. Ты стала неимоверно сильной, Наследница!..

И тут звенящую тишину зала прорезал дикий, полный неконтролируемой ненависти крик:

– Умри, дрянь! – Эвридика, все это время копившая силы для создания нужного заклинания, сумела прорвать энергетический щит сражающихся и метнула кинжал. Ее клинок падающей звездой пронесся через зал и вонзился в правый бок Йоны. Эльфы издали громкий панический стон…

Наследница покачнулась, роняя свой меч…

Воспользовавшись удобным моментом, гхалия гибкой змеей метнулась назад, подобрала Лед и остервенело вонзила его в спину Йоны, угодив между лопаток. По залу пронеслось ледяное дуновение смерти, ибо меч насквозь пробил стройное тело девушки: острие клинка вышло наружу, на целых три ладони высунувшись из ее груди.

Я никак не ожидала, что Эвридика решится на подобную подлость – нанесет этот вероломный удар, отвлекший мое внимание. Да, я должна была предвидеть все возможные неожиданности, но утратила бдительность, сосредоточившись на собственных мыслях и чувствах. Я отдалась во власть эмоций, изменив главному правилу бойца: руководствоваться во время боя лишь холодным рассудком. А ведь поначалу все шло просто замечательно: поединок с гхалией дался мне непросто, но я чувствовала, что перевес на моей стороне. Уже не раз я могла запросто убить Лаэгру, но тайна, упомянутая хитроумной тварью, целиком завладела моими помыслами, вызвав жгучее желание проникнуть в ее суть. И тут случилось непредвиденное: подлая принцесса метнула кинжал, неглубоко вонзившийся в мышцы в моем правом боку. Я вздрогнула скорее от неожиданности, чем от физического дискомфорта, и выронила меч… А в следующий же миг все тело пронзила вспышка жуткой боли, и я с удивлением увидела острие Льда, выступающее из моей груди! Перед глазами поплыл белесый туман, во рту возник солоноватый привкус крови, а ноги вдруг начали непроизвольно подгибаться, перестав меня слушаться…