Думаю, сумка Лаллэдрина совершенно не случайно попала ко мне в руки, став одной из многочисленных перепутанных деталей настоящего, ничего не значащих по отдельности, но в совокупности определивших будущее нашего мира. И сейчас, увидев замок без ключа, я приняла его за благой знак судьбы. А о страшной угрозе, сопутствующей раскрытию тайны этого ключа, о чем предостерегал меня мудрый Альсигир, я предпочла пока что не думать, не сумев определить, к какой категории поступков относится тот, что я собиралась совершить в данный момент. К тому же, если все, что говорят о добре и зле, – правда, то вся моя жизнь – одно сплошное преступление!

Я вложила ключ в замочную скважину и с усилием его повернула. Замок сначала протестующе заскрипел, не желая открываться, но потом все-таки сдался и уступил моему напору. Железная дужка отошла, замок со стуком упал на каменный пол, а дверь кладовки зазывно распахнулась… Мы молча переступили через порог, вошли внутрь помещения и замерли в восхищении.

В центре хранилища располагался невысокий стеллаж со старинными фолиантами, а вдоль стен тянулись ряды узких комодов, снабженных множеством ящичков. Я последовательно выдвигала эти ящики и в каждом из них находила огромное количество различных колб, шкатулок и флаконов. На нескольких столах были в беспорядке набросаны изящные золотые украшения, щедро изукрашенные драгоценными камнями и надписями на неизвестном языке. Похоже, хранилище было одновременно сокровищницей и лабораторией мага.

– Ты можешь взять одну из этих вещиц, выбрав ее в соответствии со своим вкусом и предпочтениями, – милостиво разрешила Шалкааш, не менее меня очарованная обнаруженными раритетами. – Но учти, только одну!

Я задумчиво перебирала дивные безделушки, все не решаясь остановить свой выбор на чем-то конкретном. Но тут за стеллаж бесшумно прошмыгнула Кеелмин, и я услышала ее торопливый шепот, раздавшийся возле самого моего уха:

– Бери только то, что помечено эльфийскими рунами. Остальное не принесет тебе счастья, маленький эльф.

– Почему? – так же тихо поинтересовалась я.

– Я чувствую. Поверь, я тоже кое-что умею!

Главная жрица внезапно выглянула из-за полок, от нее так и веяло подозрительностью, но Кеелмин уже снова с невинным видом стояла у самого входа, неподвижная как статуя.

– Подожди нас за дверью, Кеелмин, – сквозь зубы процедила хайдари и обратилась ко мне: – Поторопись с решением, ученица гильдии Чародеев. Ты вольна выбрать одну из вещиц с этого стола и уйти с миром. Я не могу сказать тебе, какая магия скрыта внутри каждой из них. Полагаю, ты должна сделать свой собственный выбор.

Я медленно подошла к столу, на который указала жрица, и принялась разглядывать расставленные на нем предметы. Все они оказались шкатулками одинакового размера, украшенными причудливой резьбой и тайными письменами. И таких шкатулок я насчитала тринадцать. Я силилась разобрать буквы, вырезанные на каждой, но путалась в обилии виньеток и закорючек. Только одна руна показалась мне смутно знакомой… Она читалась как «ветер». Шкатулка, содержащая эту руну, была изготовлена из красного дерева, а замочная скважина заветного ящичка имела форму мантикоры с распростертыми крыльями… Сердце мое вдруг забилось сильнее, без слов подсказывая: «Это и есть то, что тебе нужно». А еще я вспомнила мозаику в Немеркнущем Куполе и перестала колебаться. Я решительно взяла шкатулку с «ветром» и прижала к груди.

В ту же секунду меня словно ударила волна бесконтрольного страха и злобы, исходящая от жрицы. Женщине потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки, но полностью взять эмоции под контроль она так и не смогла.

– Я чувствую, эта вещь несет в себе нечто страшное, очень опасное для нашей богини! – прошипела Шалкааш. – Приказываю: немедленно положи ее обратно.

– Неужели клятва дочери песка ничего не значит? – издевательски рассмеялась я, а на моей ладони неожиданно заплясал крохотный язычок магического пламени. – Не серди меня, жрица, ибо в этом хранилище слишком много сухого дерева… Одна шкатулка в обмен на все сокровища… Ты готова рискнуть?

Хайдари ненавидяще стиснула челюсти, но все же не осмелилась усугубить и так уже наметившийся конфликт:

– Это твой окончательный выбор?

Я кивнула с непоколебимой уверенностью, и тогда жрица продолжила с некоторой обреченностью:

– Ты сможешь открыть ее позже, в любое время, когда пожелаешь. А сейчас вам обеим пора покинуть нашу обитель. Навсегда.

– Какая радость! – с облегчением прошептала Ребекка.

Мы вышли из сокровищницы. Я тщательно заперла дверь и с невозмутимым видом убрала ключ обратно в сумку. Реакцией на мои действия стал громкий зубовный скрежет Шалкааш, но она опять воздержалась от каких-либо действий. Вслед за ней мы прошли в зал Раздумий. Я, заметив, что Кеелмин не собирается выходить за пределы трапезной, подошла к ней и с благодарностью поклонилась:

– Спасибо тебе. Спасибо за все.

– Долг платежом красен, ведь ты спасла мне жизнь! – с признательностью прошептала та. – Будь счастлива, маленький эльф, и вспоминай иногда ту, которая когда-то звалась Аттой из Блентайра…

– Так ты родом из Блентайра? – поразилась я. – Но как ты попала в это мрачное место и почему?

– Когда-то я тоже мечтала вступить в ряды гильдии Чародеев, – печально вздохнула Атта. – Получив Звезду своей души, я отправилась на поиски испытаний, достигла Пустоши и, поверив лживым заверениям Шалкааш, оказалась пленницей этой обители. Умоляю тебя, Йона, если ты сумеешь вернуться в Блентайр, вспомни обо мне и передай весточку моему другу детства – чародею по имени Джайлз. Этот мальчик считался самым талантливым среди всех учеников Звездной башни, и я верю, что он не погиб, а с честью прошел через все перипетии судьбы и стал магом!

– Ты права, – радостно рассмеялась я. – Я знакома с Джайлзом, он и в самом деле стал чародеем и вырос в очень красивого юношу!

Атта счастливо вскрикнула, но тут же смутилась и заглушила свой голос ладонью, стеснительно прижатой ко рту. А я была готова поклясться в том, что ее щеки, закрытые покрывалом, окрасил нежный румянец застенчивости. Похоже, для Атты мой дорогой Джайлз был и остался не просто другом…

– Я никогда не забуду тебя и непременно передам весточку Джайлзу! – пообещала ей я и побежала дальше, спеша догнать ушедших далеко вперед Ребекку и Шалкааш.

Главная жрица привела нас к тому самому месту, откуда вчера началось наше путешествие по обители дочерей песка. В стене этого узкого каменного колодца обнаружилась еще одна дверь, которую женщина и отворила перед ними.

– Там ступени. Поднявшись по ним, вы очутитесь в здании наверху. Прощайте. – Жрица развернулась к нам спиной, намекая на то, что наша дальнейшая судьба ее совершенно не интересует.

– Шалкааш! – окликнула я. – Спасибо тебе. И позволь задать всего один вопрос: почему из всех помещений наверху заперт именно детский корпус?

И без того напряженная спина хайдари буквально окаменела. Сначала мне показалось, что жрица оставит мой вопрос без ответа, но та после недолгих колебаний передумала и из-под покрывала донеслось приглушенное рыдание.

– Корпус заперт, дабы те, кто следует зову песка, не повернули обратно. Ведь единственное, что может заставить женщину преодолеть все преграды и разорвать все оковы, – это желание иметь ребенка. Прощайте!

Все еще пребывая под впечатлением от последних слов жрицы, мы с Ребеккой вскарабкались по крутой винтовой лестнице и очутились перед странной дверью. Лайил толкнула ее плечом, и мы недолго думая вылезли на поверхность. С обратной стороны двери была замаскирована зеркалом.

Выбежав наружу, мы увидели Беонира. Непринужденно болтая ногами, погруженный в чтение юноша сидел на бортике фонтана, а его окружало огромное количество книг, небрежно сваленных прямо на песок. Заметив нас спешащих к нему во все лопатки, ниуэ от растерянности чуть не свалился со своего импровизированного насеста, выронил фолиант, который в этот момент держал в руках, и испустил радостный вопль: