Я беззвучно хмыкнула. Пусть любимый не обольщается – никогда не считала себя подарком, а уж наградой тем более.

Через два дня пути мы вышли к обещанным Вышегором синим камням, за которыми якобы начинается волшебная земля Таналоа. Пока совершенно не ясно, какие чудеса нас там ожидают, ибо на первый взгляд пейзаж перед камнями ничем не отличался от ландшафта по ту сторону обозначенной ими границы. И тут и там – небогатая на растительность и какие-либо иные достопримечательности степь, кое-где скудно посыпанная непритязательными белыми цветочками. Хотя нет, вдалеке, на горизонте, маячили невысокие деревья, окруженные туманным маревом. И эти деревья почему-то категорически мне не нравились, хотя если бы пришлось объяснять – почему именно, то я бы не смогла.

Подойдя к камням вплотную, мы задумчиво таращились на загадочные деревья. Лиззи морщила носик и водила руками так, словно пыталась нащупать нечто невидимое глазу.

– Ну, – дернула меня за рукав нетерпеливая Витка, – кого собираешься побеждать на сей раз, с каким злом сразимся?

– Для борьбы со злом должно присутствовать как минимум само зло… – неопределенно пожала плечами я. – А его на обозримом пространстве не наблюдается.

– Не скажи, – неуверенно протянула Лиззи. – Я чувствую присутствие сильной магии. Необычной, древней, но скорее всего опасной и враждебной. По ту сторону камней…

– Опять нам не повезло, – расстроенно буркнул Вольдемар. – Если там опасно, то как мы доберемся до реки? Ведь, как я понимаю, к ней ведет только один путь…

– Один, – подтвердил слепец, – вот этот. Мне уже приходилось бывать в здешних местах. Но даже Бригитта с ее магическими талантами не рискнула вступить на территорию Таналоа. Она утверждала, будто, попав по ту сторону камней, мужчины теряют здоровье и свободу, а женщины – жизнь.

– Ой, – испуганно отшатнулась Витка, – давайте обойдем эту треклятую Таналоа десятой дорогой!

– Можно и так поступить, – согласился Стрелок, – два месяца кружного пути, и мы тоже выйдем к реке.

– Постойте, – в разговор вмешалась здравомыслящая Кайра, – но если эта магия такая древняя, то ей полагается со временем ослабевать. А после смерти создавшего ее чародея она и вовсе должна исчезнуть. Или не так?

– Зачастую это и случается, но не всегда, – протестующе поморщилась наша колдунья. – Вернее, так происходит чаще всего, но лишь в том случае, если магия не является посмертной.

– Как это? – не поняла я.

– Большинство сильных магов живут очень долго, – пустилась в рассуждения Лиззи. – Но маг способен покинуть наш мир добровольно, перелив свою энергию в созданное им заклинание. Тогда он умрет, а заклинание будет держаться вечно. Вот только я не представляю, чего можно настолько страстно пожелать, чтобы отдать за это свою жизнь!

– Ужас какой! – нахмурилась Кайра. – Если твой маг так поступил, то он настоящий маньяк и фанатик.

– Ничего он не мой, – обиделась магичка. – Не веришь мне, ну и пожалуйста. Проверь все на себе, сунься за камни, а мы поглядим – сколько минут ты там протянешь.

– Ах так?! – разозлилась упрямая мечница и уже подняла ногу, намереваясь шагнуть за линию камней, но я успела ухватить ее за перевязь рапиры и удержала от столь опрометчивого поступка.

– Никуда вы не пойдете, – категоричным тоном объявила я. – А если и пойдете, то только через мой труп.

Спорщики сразу замолчали, изумленно хлопая ресницами, ибо подобного заявления от меня еще никто и никогда не слышал.

– А пойдешь, конечно, как всегда одна ты, – саркастично произнес Зорган. – Только кто тебя туда одну отпустит?

Я не торопилась отвечать на этот риторический вопрос, прислушиваясь к своему внутреннему голосу, нашептывающему мне массу предостережений. Принято считать, что все враги делятся на три категории: «враг от богов», «враг – ну, с богами» и «враг не дай боги». И вот теперь интуиция мне подсказывала – мы встретились именно с таким могучим противником, с которым даже сами Пресветлые боги поостерегутся связываться. И поэтому чем меньше людей окажется втянуто в это испытание, тем лучше. Для них же самих.

– Дальше пойдем только мы со Стрелком, – медленно, взвешивая каждое слово, сообщила я. – Он немного знает эти места, поэтому пригодится. Рисковать же жизнями всех остальных я не намерена…

– Ну вот опять, – разочарованно простонал Зорган. – Опять ты лезешь в самое пекло и запрещаешь мне тебе помогать. Да сколько же можно?

– Сколько нужно! – сказала как отрубила я. – А кроме того, ты останешься защищать девушек, ибо Тай и Вольдемар – бойцы посредственные. Принц в лучшем случае кого-нибудь гитарой пришибет, но гитару жалко. Да, – поспешно добавила я, заметив нервно задергавшуюся щеку мечницы, – Кайра стоит двух мужчин, но что случится, если на вас нападут человек десять?

Эмпир несколько раз беззвучно открыл рот, но так и не смог придумать подходящий аргумент, способный меня переубедить, а посему ему не осталось ничего другого, как безмолвно наблюдать за мной и слепцом, преодолевающими линию синих камней и начинающими двигаться по направлению к загадочным деревьям…

Душа человека очень похожа на огород. Если им не заниматься – мгновенно зарастает сорняками. Такими как зависть, жадность, склочность… И очень быстро превращается в пустырь, если не прилагать усилий по его удобрению… Чем? Да хотя бы маленькими добрыми делами!

Мы шли недолго. По пути к рощице мой магический кулон повел себя как-то странно – пару раз дернулся, но потом затих, в дальнейшем уже ничем не напоминая о себе… При ближайшем рассмотрении деревья оказались низкорослыми и ветвистыми, с пушистой кроной в виде шарообразного скопления сиреневатых листьев и сотен желтых соцветий, густо обсыпанных золотистой пыльцой. Это она, обширным облаком висящая в воздухе, и создавала эффект марева, видимого издалека. Пыльца сей же миг осела на наших лицах и волосах, попадая в глаза, забиваясь в уши и ноздри.

– Жжется, зараза! – пожаловалась я и звонко чихнула. Смочила платок в ручье, журчащем подле выпирающих из земли корней деревьев, и протерла им зудящие от пыльцы глаза. Жжение под веками постепенно утихло, а возможно, я просто к нему привыкла…

– Здесь кто-то есть! – внезапно насторожился слепец.

– Где? – удивилась я, озираясь по сторонам. – Никого тут нет.

Сразу же за деревьями степь резко переходила в поле, поросшее высокой шелковистой травой, а еще дальше начинался густой еловый лес, откуда доносился умопомрачительный свежий аромат.

– Здесь, – упрямо повторил эльф, – совсем рядом, я слышу его дыхание и стук сердца…

Я не стала с ним спорить, а просто пошла вперед, раздвигая траву извлеченной из ножен саблей… Но через несколько шагов остановилась и чуть не вскрикнула от неожиданности, споткнувшись о чью-то бессильно откинутую руку… В траве, откинувшись навзничь, лежал худой мужчина в грязной, превратившейся в лохмотья одежде, чье лицо прикрывал лоскут ткани, очевидно оторванный от его же рубахи.

– Мертвый! – констатировала я, кончиком клинка осторожно притронувшись к даже не шелохнувшемуся телу.

– Живой! – возразил мой проводник.

Я пригляделась повнимательнее и действительно заметила слабое дыхание, едва колышущее грудь мужчины. Присела на корточки, сняла лоскут с его лица, и…

– Помнишь нахального эльфа с рубиновой серьгой из лагеря паломников? – спросила я у слепца. – Так вот, это он.

– Живучий упрямец, далеко сумел зайти, – усмехнулся Стрелок. – В отличие от его подружки, пророчившей тебе смерть.

– Интересно, что с ним случилось? – Я безрезультатно похлопала пребывающего в бессознательном состоянии мужчину по щеке, а потом сняла с пояса фляжку с водой и смочила ему губы.

– Пить… – жалобно застонал эльф. – Еще, умоляю!..

Я поддержала его голову, помогая напиться истощенному паломнику. О прежнем пышущем здоровьем нахале теперь напоминала только рубиновая серьга в правом ухе, отлично мне запомнившаяся и, в отличие от своего владельца, ничуть не изменившаяся. Сам же эльф сильно исхудал, выглядел больным и изможденным, а в его темных волосах блестели седые пряди. Но самым страшным в его облике были глаза, вернее – заменившие их бельма. Мужчина ослеп.