— Честно говоря… возможно, у него не осталось обо мне воспоминаний. Мы даже почти не разговаривали.

Се Лянь подумал: «Даже не разговаривали? Но раз так, почему она стала “той, которую ты любишь всем сердцем”, которая держит тебя на этом свете? Что же это за необычайная красавица, что за великий дар Небес?»

Подумав, принц всё-таки спросил:

— И в чём же заключается твоё желание?

— Я хочу защитить его.

Часто у таких призраков посмертным желанием было нечто вроде «Я хочу сказать ей о своих чувствах», «Я хочу немного побыть рядом с ней», или даже более жуткое: «Я хочу, чтобы она отправилась за мной следом». Но чтобы «защитить»… Такое поистине встречалось редко. Се Лянь застыл в замешательстве и ответил:

— Но ведь… ты уже не принадлежишь к этому миру!

— И что же?

— Если останешься по своей воле, не обретёшь покоя.

Но призрака это совершенно не заботило.

— Я согласен вовек не обрести покоя.

Маленькая неприкаянная душа оказалась на редкость упрямой. Вообще-то подобные ему в девяти случаях из десяти становятся крайне опасными демонами. Но Се Лянь почему-то совсем не ощущал от этого призрака жажды убийства, так что беспокоиться не стал, только сказал:

— Но если та, кого ты любишь всем сердцем, узнает, что из-за неё ты не обретёшь покоя, боюсь, это её опечалит, ведь она будет чувствовать за собой вину.

Поколебавшись немного, призрак сказал:

— Тогда я не позволю ему узнать, почему остался, и всё.

— Если она будет часто видеть тебя, то рано или поздно поймёт.

— А я не дам ему заметить, что оберегаю его, и всё.

Тут и сам Се Лянь не выдержал — его сердце дрогнуло, растроганное речами призрака. Принц подумал: «Любовь, о которой он говорит, не просто слова».

Блуждающие души для своих фонарей старик наловил на пустыре, бывшем поле брани. И этот призрак наверняка когда-то был молодым солдатом. Принц неторопливо произнёс:

— Восстание разлучило тебя с твоей возлюбленной… Прости. Я не одержал победу.

Неизвестный призрак ответил на это:

— Умереть за тебя в бою — высочайшая честь для меня.

Се Лянь в тот же миг застыл.

«Умереть за наследного принца в бою — высочайшая честь для каждого воина Сяньлэ», эту фразу девизом для своих солдат избрал какой-то генерал государства Сяньлэ. Фраза поднимала воинский дух бойцов, провозглашая, что пусть даже их ожидает смерть, эта смерть будет ненапрасной, а после они отправятся в обитель бессмертных. Разумеется, всё это было ложью. И принц не ожидал, что душа молодого солдата, оставшись в мире людей, даже после смерти будет крепко помнить этот девиз. И к тому же произнесёт его с таким торжественным трепетом.

Се Лянь вдруг почувствовал, как обожгло и заволокло слезами глаза.

— Прости, забудь об этом, — сказал он.

Но пляшущее пламя призрачного огонька сделалось ярче, когда тот ответил:

— Не забуду. Ваше Высочество, я навсегда останусь твоим самым преданным последователем.

Се Лянь, с трудом сглотнув, произнёс:

— У меня больше нет последователей. Вера в меня ничего хорошего не принесёт, а может, даже навлечёт беду. Знаешь, даже мой друг меня покинул.

Неизвестный призрак, словно принося клятву, сказал:

— Я не покину.

— Покинешь.

— Верь мне, Ваше Высочество, — непоколебимо произнёс призрак.

— Я не верю.

Он не верил никому, как не верил и самому себе.

Жалкие гроши способны сломить дух настоящего героя

Жалкие гроши способны сломить дух настоящего героя^[294]

Покуда в городе не ужесточились дозоры, Се Лянь и остальные беглецы поспешили в дорогу. Проведя в пути всю ночь, они добрались до другого места.

Принц снова поселил отца и мать в уединённом домике на окраине, а сам отправился с Фэн Синем на заработки. Но только в предыдущем городе они не раздобыли ни копейки, а значит, нечего было и надеяться, что здесь на них внезапно свалится богатство.

На одного человека в их отряде уменьшилось, и двое оставшихся чувствовали себя ужасно непривычно. К примеру, раньше Му Цин отвечал за хранение денег и в любой момент мог сказать, сколько у них ещё в запасе. Теперь Му Цин ушёл, и Се Ляню пришлось оставить кошелёк у себя, ведь Фэн Синь, говоря откровенно, мог и потерять все их сбережения. Но каждый раз, пересчитывая те жалкие монетки, принц просто не мог поверить, что это их награда за ежедневный труд. Следует сказать, что когда-то Се Лянь даже попрошайкам подавал и того больше!

Без Му Цина также некому стало носить еду родителям Се Ляня, и тому приходилось каждый день лично наведываться к ним вместе с Фэн Синем. Вот только возможность часто видеться с сыном весьма радовала государыню, а когда она пребывала в хорошем настроении… то принималась готовить еду. Сегодня она вновь заставила Се Ляня и Фэн Синя пробовать суп, который сожгла. Усадив их за стол, женщина сказала:

— Вам нужно как следует набираться сил, оба ужасно похудели.

Фэн Синь облился холодным потом и сразу вскочил, не успев даже присесть. Он замахал руками и затараторил:

— Нет, нет, нет, Ваше Величество, Фэн Синь не осмелится, ни в коем случае!

Государыня с самым благожелательным видом произнесла:

— Ну что за дитя. Чего тут стесняться? Давай же, садись за стол.

Как Фэн Синь мог отказаться? Он и правда не осмеливался, однако всё же заставил себя сесть, и государыня вынесла им результат своих трудов. Се Лянь тем временем сел на почётное место за столом. Фэн Синь сделал резкий вдох и рывком снял крышку с котла. Вид содержимого поверг в ужас обоих.

Се Лянь прошептал:

— Какая страшная… смерть постигла этого петуха.

Фэн Синь, едва шевеля губами, сказал:

— Ваше Высочество, вам показалось, никакого петуха там нет.

— А что это плавает, похожее на дохлую птицу?

— Предположу, что это похлёбка… только консистенции немного своеобразной.

Они ещё долго гадали, но так и не смогли понять, что же это такое плавает в котле. Государыня наполнила чашку Се Ляня, Фэн Синь же положил блюдо себе сам, опередив её. Но когда женщина вышла, чтобы позвать мужа, они тут же выбросили содержимое своих чашек и сделали вид, будто опустошили их за раз, не в силах остановиться после одного глотка. Когда государыня вернулась, они с довольным видом вытирали рты и приговаривали:

— Сытно, очень сытно.

Женщина, поглядев на них, преисполнилась радости:

— Вкусно?

Се Лянь совершенно неискренне заверил:

— Вкусно, вкусно!

Государыня обрадовалась:

— А раз вкусно, то съешьте добавки!

Се Лянь чуть не выплюнул изо рта суп, которого там даже не было, схватил платок и принялся делать вид, что вытирает уголки губ. Похоже, в тот момент государыня о чём-то вспомнила, спросив его:

— Сын мой, позволь задать тебе вопрос, только не вини матушку в излишнем любопытстве.

Сердце Се Ляня чуть сжалось, он положил платок.

— О чём? Прошу, задавайте.

Государыня села рядом и спросила:

— А где тот юноша, Му Цин? Почему он перестал приходить?

Чего и следовало ожидать.

Се Лянь напрягся ещё сильнее, когда матушка упомянула Му Цина, но ответил так:

— Ах, я поручил ему кое-какие дела, он отправился в другое место.

Тогда государыня, будто бы вздохнув с облегчением, кивнула и сразу же поинтересовалась:

— А когда он вернётся?

— Возможно… ему придётся пробыть там довольно долго… и вернуться он пока не сможет.

Кажется, его слова расстроили государыню. Се Лянь почувствовал это и спросил:

— А что такое?

Матушка тут же ответила:

— Ничего.

Зато Фэн Синь оказался острым на глаз — он вдруг поинтересовался:

— Ваше Величество, что с вашими руками?

С её руками?

Се Лянь опустил взгляд и застыл, потрясённый.

Руки его матери, всегда ухоженные и изящные, сейчас выглядели ужасно. На суставах лопнула кожа, кое-где виднелась кровь. Се Лянь сразу вскочил и схватил ладони матушки.