Потому что даже Цин Жун пропал!

Стоило ему исчезнуть, и вся комната словно обернулась светлым и просторным залом, даже казалось, что воздух стал немного чище. Только Гуцзы, прижимая к груди специально принесённую из посёлка мясную лепёшку, которой мальчик хотел покормить отца, не увидев никого, запереживал:

— Гэгэ, а где мой отец?

Се Лянь тут же развернулся на выход. Но едва успел переступить порог, как ощутил приближение опасного холодного блеска, поэтому занёс руку за спину и выхватил Фансинь, немедля отразив удар. Звонкий «цзынь», и холодный блеск вмиг отлетел прочь, упав на землю где-то в паре десятков чжанов.

Се Лянь выхватил оружие подобно молнии и точно так же снова убрал Фансинь за спину, затем легко выдохнул и сразу задумался: почему же за первой атакой не последовал ещё один выпад?

Се Лянь обратил взгляд к оружию, которое он только что отправил в полёт. Оно косо вонзилось в землю, но даже издали Се Лянь смог углядеть в кривой серебристой дуге знакомые черты. Вместе с детьми принц подошёл ближе, а приглядевшись, тут же опустился на корточки:

— Это же… это Эмин? Что с тобой случилось?

Беспримерно странно спрашивать у сабли, что с ней случилось. Проходящие мимо крестьяне наградили Се Ляня изумлёнными взглядами и тихонько толкнули друг друга локтём:

— Смотри, смотри скорее, он с саблей разговаривает…

— Да видел, пойдём, не обращай внимания…

Но Се Лянь просто не мог не задать этого вопроса, поскольку и весь Эмин, и даже его глаз на рукояти, обрисованный серебристыми линиями, сейчас неудержимо дрожал, будто подвергся какой-то неизлечимой болезни, и с каждым мгновением дрожь усиливалась. Се Лянь, не в силах сдержать чувств, протянул к нему руку:

— Я причинил тебе боль тем ударом?

Битва за благосклонность: Эмин против Жое

Клинок задрожал ещё горестнее. Се Ляня охватила лёгкая паника, принц осторожно погладил саблю по тыльной стороне клинка и произнёс:

— Прости, прости. Тогда я не разглядел, что это ты. Больше так не буду.

После нескольких поглаживаний Эмин сощурил глаз и наконец перестал дрожать. Се Лянь спросил:

— А где твой хозяин?

Позади раздался голос:

— Не обращай на него внимания.

Стоило принцу обернуться, как он тут же вскочил на ноги и со смесью радости и удивления в голосе спросил:

— Сань Лан? Что ты здесь делаешь?

Юношей, что с самодовольным видом стоял у принца за спиной, оказался Хуа Чэн. Он вновь забрал чёрные волосы в неровный хвост, надел лёгкую белую сорочку, красную рубаху повязав на поясе, и закатал рукава, открыв взору бледные, но крепкие руки и татуировку на предплечье. Серебряные цепочки на его сапогах тонко позвякивали при ходьбе, весь он выглядел небрежно, будто восемнадцатилетний соседский паренёк, но при этом не без щеголеватости. Покусывая травинку, юноша улыбнулся Се Ляню:

— Гэгэ.

Се Лянь предполагал вначале устроить мальчиков, а затем отправиться к Хуа Чэну, чтобы выразить глубокую признательность за помощь, но к его удивлению тот явился сам. Хуа Чэн неторопливо подошёл к Се Ляню, одной рукой выдернул торчащую из земли саблю, поглядел на неё немного и закинул на плечо со словами:

— Гэгэ, у тебя здесь так много дел. Я подумал, что ни к чему тебе специально отправляться ко мне, это лишние хлопоты, поэтому пришёл сам. Ты забыл вот это.

На спине юноши висела бамбуковая шляпа, которую он снял и протянул Се Ляню. Принц оставил её в доме купца. На миг замерев, он тут же ответил:

— Я совсем позабыл о ней. Вот спасибо!

Неожиданно принц вспомнил, что после некоего события говорил Хуа Чэну: «Я ищу свою шляпу, моя шляпа пропала». Те слова вылетали в полнейшем бреду, но Хуа Чэн действительно отыскал его пропажу. Принц внезапно почувствовал себя ужасно неловко, испугавшись, что Хуа Чэн станет подшучивать над ним. Но к счастью, Хуа Чэн даже не упомянул о том случае, а с улыбкой сменил тему:

— Гэгэ, ты подобрал ещё двоих детей? — Он небрежно потрепал Гуцзы по голове, приведя волосы мальчишки в полнейший беспорядок.

Кажется, Гуцзы очень испугался незнакомца — тут же спрятался за Се Ляня.

— Всё в порядке, этот братец — хороший, — сказал ребёнку Се Лянь.

Хуа Чэн, однако, возразил:

— Ну что ты, куда там. Я ужасный негодяй, — он действительно так сказал, но при этом перевернул ладонь и вытряхнул из рукава крошечную серебристую бабочку, которая захлопала крыльями и запорхала перед лицом ребёнка.

Гуцзы раскрыл пошире чёрные блестящие глаза, неотрывно следя за бабочкой, а затем всё-таки не удержался и принялся её ловить.

Таким образом настороженность мальчика по отношению к Хуа Чэну заметно спала. Затем Хуа Чэн с виду безразлично бросил взор на Лан Ина. В отличие от расслабленного взгляда, каким он смотрел на Гуцзы, теперь его глаза сверкнули недружелюбием. Лан Ин опустил голову и тоже встревоженно юркнул за спину Се Ляня.

Принц, держа бамбуковую шляпу в руке, произнёс:

— Пришёл так пришёл, но зачем же наводить чистоту в монастыре Водных каштанов?

— Просто походя прибрался. Тебе не показалось, что после того как я избавился от всего мусора, даже улучшилось настроение и очистилось сознание?

Се Лянь вспомнил об исчезнувшем Ци Жуне и подумал, уж не выбросил ли Хуа Чэн и его как мусор. Внезапно он услышал со двора за монастырём жуткие крики:

— Хуа Чэн, проклятый пёс, чтоб тебе скатиться в ад и там зажариться в масляном котле да напороться на тысячи ножей! Убивают! Хуа Чэн учинил смертоубийство!!!

Гуцзы громко вскрикнул:

— Отец! — и на маленьких ножках помчался на звук.

Се Лянь направился следом. За монастырём Водных каштанов протекала речушка, в которой Се Лянь обыкновенно стирал одежду и промывал рис. Ци Жун как раз бултыхался в воде, накрепко связанный Жое. Из последних сил высовывая лицо на поверхность, он орал что есть мочи:

— Я не вылезу! Ни за что не вылезу! Я останусь в этом теле до самой его смерти! Я не покорюсь!

Хуа Чэн выплюнул травинку:

— Доблестным воином себя возомнил? Никчёмная дрянь.

Се Лянь бессильно произнёс:

— Я пару дней назад схватил его на одной горе... Он вселился в смертного и никак не желает вылезать. Этот человек ещё жив, и чтобы вытащить душу Ци Жуна насильно, придётся умертвить плоть. Вот ведь… Сань Лан, у тебя есть какой-нибудь другой способ?

— Хм? Ты имеешь в виду способ, чтобы ему смерть показалась слаще жизни? Такого имеется в достатке.

Хуа Чэн явно угрожал Ци Жуну, и тот вновь забранился:

— Вы двое! Поистине, два сапога пара^[201]! Бесчеловечность и коварство^[202]! Буль-буль-буль-буль… — не договорив, он вновь скрылся под водой.

И хотя Се Лянь при взгляде на Ци Жуна вспоминал тело матери, обернувшееся прахом, отчего в нём зарождалась скорбь и гнев, всё же это тело принадлежало другому человеку, и его непременно следовало сберечь. Поэтому принц вытащил Ци Жуна из воды за шиворот и оставил у входа в монастырь Водных каштанов. Ци Жун ничего не ел целый день и ночь, так что у него живот прилип к спине, а после подвергся издевательствам Хуа Чэна, и теперь еле-еле держался на ногах. Гуцзы скормил ему мясную лепёшку, что незаметно принёс из дома купца, и тот вцепился в еду с таким остервенением, что клочки летели во все стороны, поистине зрелище жалкое и отвратное. Се Лянь покачал головой и заметил, что Ци Жун не может пошевелить конечностями вовсе не потому, что связан лентой. Наверняка это Хуа Чэн применил к нему какое-то заклятие, чтобы тот оставался на месте.

Принц позвал:

— Жое, вернись ко мне.

Жое уже чувствовала себя ужасно оскорблённой, поскольку ей пришлось несколько дней связывать собой Ци Жуна. Она молнией соскользнула с демона и, будто белая змея, круг за кругом целиком обвилась вокруг Се Ляня. Принц же открыл дверь в монастырь, попутно снимая с себя ленту и успокаивая:

— Ну всё, всё. Я чуть позже тебя постираю, не расстраивайся. Пока поиграй в сторонке.