Се Лянь смотрел на его улыбку, и принцу эта улыбка интуитивно казалась неимоверно фальшивой. И вот, когда он сделал глубокий вдох и приготовился ответить, слабое свечение нескольких бабочек, что летели впереди и разведывали путь, неожиданно погасло.

Всё вокруг погрузилось в темноту. Хуа Чэн быстро схватил Се Ляня за руку и в мгновение ока вместе с ним оказался на обочине главной улицы. Се Лянь понял — что-то не так, и спросил, понизив голос:

— Сань Лан, к нам что-то приближается?

Пусть во внезапно воцарившейся темноте Се Лянь ничего не видел, всё же, неотступно следуя за Хуа Чэном, он без приключений забрался в чей-то дом и там спрятался. Голос Хуа Чэна раздался возле его уха:

— Да.

Во тьме внезапно послышался весьма странный звук.

Бум, бум, бум.

Он раздавался ещё довольно далеко, но потрясал тяжестью, а раз от раза источник звука становился намного ближе, значит, и двигался с удивительной скоростью. Се Ляню этот звук непонятным образом показался знакомым, он наверняка уже где-то слышал его раньше. Когда грохот приблизился, принц выглянул наружу.

Так и есть! На главной улице подземного города появилась женщина в свадебном наряде.

Но несмотря на это, её одеяние было изодранным и потемневшим, так что от него сквозило зловещей мрачностью. Узкое лицо обладало высокомерной красотой, но дыхание жизни на нём отсутствовало, над головой же кружился тускло-зелёный призрачный огонёк, который оттенял её мертвенно-бледный облик так, что белизна становилась зеленью. На руках женщина несла ребёнка, такого же бледного, но при этом дышащего жизнью не в пример ей самой. Очевидно, живого человека.

— Снова встретились со старыми знакомыми, — заключил Хуа Чэн.

То была демоница Сюань Цзи, а с ней малыш Гуцзы!

Призрачный огонёк над головой, жизнь запечатана паролем

Выходит, они тоже забрались на гору Тунлу!

— Если Гуцзы здесь, неужели и Ци Жун тоже? — спросил Се Лянь.

— Судя по зелёному огоньку над её головой, вне всяких сомнений.

Кажется, Гуцзы побаивался Сюань Цзи — сидел на её руках, не смея шевельнуться. Однако мальчику, похоже, было трудно стерпеть ледяной холод, исходящий от демоницы, и он тихонько заёрзал.

— Не вертись! — тут же велела Сюань Цзи.

Стоило ей заговорить, и черты лица, озарённые светом ярко-зелёного огонька, искривились ещё сильнее. Призрачный огонёк тоже можно считать одним из отличительных знаков. Пристрастие безобразное до крайности, и Се Лянь считал, что ни одна демоница с нормальным вкусом, заботящаяся о своём облике, не согласится водрузить себе на голову такое украшение. И говорить нечего, наверняка это требование Ци Жуна. Зелёное свечение в сочетании с красным платьем стало настоящим ударом для зрения, подобное повергало в ужас даже сильнее, чем когда наставник какого-нибудь учения заставлял своих адептов носить страшно уродливые ученические одеяния.

Гуцзы плаксиво пожаловался:

— Сестрица, после той воды мне что-то нехорошо.

Воды? Се Лянь невольно облился потом. В подземных водах плавали стаями крысы-падальщики, и хотя смертельно отравиться такой водой нельзя, всё-таки у ребёнка довольно низкая сопротивляемость организма ко всякой заразе, и его может даже схватить понос. Сюань Цзи явно не любила маленьких детей, никакого терпения к мальчику она проявлять не собиралась:

— Потерпи. Мы уже идём обратно.

Их силуэты растворились в темноте. Без лишних слов Се Лянь и Хуа Чэн бесшумно направились следом. Очень скоро они, не отставая от Сюань Цзи, прошли несколько поворотов и оказались на другой широкой улице. В самом её конце показалось строение, которое отличалось от остальных великолепием. Изнутри доносились голоса — наверняка это здание и было конечной целью демоницы. Под покровом темноты Се Лянь и Хуа Чэн обогнали её, забрались на крышу и заглянули внутрь сквозь щели в кровле. Их ожидания оправдались — Ци Жун вальяжно устроился прямо в центре большого зала усадьбы.

Он притащил сюда с два десятка окаменевших статуй и расположил их так, чтобы казалось, будто они падают ниц перед ним. А сам Ци Жун тем временем, наслаждаясь «поклонением», самодовольно обгладывал окровавленную руку. В углу зала находились пять-шесть крестьян, а среди них был один, казалось, вовсе неприметный, который сидел, уронив голову на грудь. Это и был Инь Юй!

Выходит, Ци Жун и впрямь его схватил. Людей не сдерживали никакие верёвки или путы, но над головой каждого парил ярко-зелёный призрачный огонёк. Если приглядеться, эти огоньки немного отличались от того, что служил украшением для Сюань Цзи. В пламени угадывались черты лица: глаза косили вниз, коварным взглядом наблюдая за людьми, словно какой-то подлый злодей.

Се Лянь прошептал:

— Очень странные огоньки.

Хуа Чэн пояснил:

— Это демонические оковы, которыми Ци Жун удерживает пленников. Захочешь сбежать из-под стражи, огонёк пронзительно закричит. А если привести в действие особое заклинание, заложник мгновенно сгорит в этом пламени.

Ци Жун с довольным видом обгрызал оторванную руку, когда снаружи послышался голос Сюань Цзи:

— Ваше Превосходительство, я вернулась.

Ци Жун вмиг отбросил лакомство прочь и вытер рот от крови. Се Лянь подивился — что это значит? Боится, что его увидят? Неужели настал день, когда Ци Жун стал стесняться своего облика во время еды?

Сюань Цзи, ещё не переступив порог зала, сперва поставила Гуцзы на землю. Мальчик с громким топотом вбежал внутрь, подскочил к Ци Жуну и, поглядев на него, ткнул пальцем и громко закричал:

— Отец, ты опять тайком кушал что-то нехорошее!

— Нет! — возразил Ци Жун.

Но Гуцзы не поверил:

— Я понял по запаху! У тебя после такого изо рта воняет!

Ци Жун выдохнул в ладонь и наверняка тоже почувствовал запах крови из собственного рта. Отпираться нет смысла. Он раздражённо бросил:

— Чтоб тебя! Сюань Цзи! Зачем ты опять его притащила? Я же сказал — увести его куда-нибудь и погулять подольше, пока я ем!

Сюань Цзи преспокойно вошла и отозвалась:

— Он напился воды и стал канючить, что живот разболелся, вот я и привела его назад. Ваше Превосходительство, прошу, не заставляйте меня больше водиться с маленькими детьми. Я сама не знаю, как с ним управиться!

Ци Жун выпучил глаза и упрекнул её:

— Что?! Ты же демоница! Как демонице могут не нравиться дети?! Ты бракованная!

— Да ведь это же не мой собственный ребёнок!

Гуцзы, хватая Ци Жуна за полы одежды, стал просить:

— Отец, не надо больше есть такие вещи… плохие…

Ци Жун, которому это порядком надоело, погнал ребёнка прочь:

— Пошёл, пошёл, пошёл! Нечего мне надоедать. Не хватало ещё, чтобы яйцо курицу учило. Иди поиграй где-нибудь один!

Гуцзы пришлось самому пойти играть. Перед уходом мальчик взглянул на людей, сидящих в углу зала. Когда ребёнок исчез из виду, Сюань Цзи наконец произнесла:

— Ваше Превосходительство, я никак не возьму в толк, если этот мальчишка приносит вам столько хлопот, зачем вы взяли его с собой? Он всю дорогу то есть хочет, то пить, то плачет, то болеет. Если бы не горное чудище, которое подвезло нас по пути, боюсь, до сих пор тащились бы с этой обузой.

Ци Жун захихикал:

— Если почти даром свалившийся на голову сынок так хочет называть меня отцом, так пусть зовёт… Ой, тьфу! Чушь собачья! Конечно, всё потому, что я собираюсь сожрать этого мелкого дурня! У таких маленьких детишек мясо нежное-нежное, можно даже приправ не добавлять, вкус отменный! Хи-хи-хи-хи…

— Но почему вы до сих пор его не съели?

Глаза Ци Жуна сверкнули зелёным.

— Этого-то тебе как раз и не понять! Откормим пожирнее, потом зарежем! Самое вкусненькое нужно оставить на потом! К тому же, у нас ещё много припасов, можно не спешить!

При упоминании «припасов» Сюань Цзи уставилась на Инь Юя.

— Мне этот новенький кажется очень подозрительным. Очень-очень подозрительным. Ваше Превосходительство, удалось ли вам узнать, откуда он взялся?