— Ваше Высочество, ты ещё не добрался? — обратился Фэн Синь к серебристой бабочке. — Где ты?

Се Лянь, сложив руки у рта, закричал прямо с высоты:

— Я уже здесь! Наверху! Посмотрите, прямо над вами!

Тогда двое наконец-то обнаружили огромную тень, которая накрыла их, и медленно подняли головы.

Перед ними предстал несравнимо громадный «Се Лянь», присевший возле леса и глядящий на них. На лице исполина даже играла очень селяньская, доброжелательная улыбка.

Поленившись даже опустить взгляд на этих двоих, Хуа Чэн, расслабленно скрестив руки на груди, просто стоял в стороне. Направив взор вниз, принц помахал рукой:

— Видите? Здесь!

Этот невероятных размеров «Се Лянь» производил поистине неизгладимое впечатление и сразу же приковывал всё внимание исключительно к себе. Му Цин, видя перед собой лишь это огромное лицо, пробормотал:

— Да я, никак, умом тронулся…

В глазах Фэн Синя тоже стояло только лицо статуи, он затараторил себе под нос:

— Твою мать… твою мать… Да твою ж мать, что это, чтоб его, такое???

Се Лянь:

— Э-э…

Хуа Чэн повёл бровью, будто ему стоило титанических трудов не прыснуть со смеху. По правде говоря, никто в самом деле никогда ещё не видел такой огромной, но при этом выполненной настолько искусно божественной статуи. До сих пор самая большая статуя принадлежала Цзюнь У, но и она могла по высоте дойти лишь до пояса этому изваянию наследного принца…

Фэн Синь и Му Цин оказались так сильно потрясены, что Се Ляню пришлось позвать их несколько раз, чтобы они наконец увидали настоящий прообраз статуи. Остальные тоже постепенно вышли из леса, и каждый при виде статуи от испуга чуть не сворачивал шею или не валился с ног. Се Лянь, не зная, плакать или смеяться, приказал статуе опустить руку на землю и раскрыть ладонь.

— Началось извержение Медной печи, — сказал принц. — Боюсь, скоро огонь доберётся и сюда, вместе с тремя горными чудищами. Скорее, поднимайтесь все, я унесу вас в безопасное место!

Один за другим, все собравшиеся забрались по руке статуи и расположились на её теле. Се Лянь наверху почувствовал ощутимое движение воздуха, а обернувшись, увидел, как к ним быстро ползёт чёрный дым и пепел. Статуя выпрямилась и продолжила путь.

Реакция Пэй Мина и остальных оказалась вполне сносной: они лишь подивились, но потом успокоились. А вот Фэн Синь и Му Цин всё никак не могли прийти в себя. Наверное, потому, что и лицо, и образ, и фигура этой статуи были им слишком хорошо знакомы, поэтому в увеличенном состоянии поражали сверх меры. Стоя на плече колосса и не веря своим глазам, Фэн Синь сыпал вопросами:

— Кто это сотворил? Кто её высек? Почему я такого никогда не видел? И даже не слышал!

Хуа Чэн с фальшивой улыбкой ответил:

— Ты ещё многого в этой жизни не видел.

Прямого ответа не прозвучало, однако практически все, а в особенности Фэн Синь и Му Цин, не совещаясь, поняли: это его рук дело!

— Просто не могу поверить… — произнёс Му Цин. — Как тебе удалось сдвинуть его с места? Сколько же магических сил нужно затратить? Тебе хватает? Ты же полностью их лишился?

На этот раз Хуа Чэн ничего не сказал, а Се Лянь, бросив на него взгляд, прикрыл рот кулаком и замялся:

— Ну, на этот счёт…

Вмешался Пэй Мин:

— Если нет магических сил, их можно позаимствовать. Это же очень просто.

— Ха-ха-ха-ха, да…

По пути им попадалась всяческая нечисть, которая, видя потоки лавы и фонтаны огня, тоже поняла — дело плохо — и принялась цепляться за каменного исполина с криками:

— И меня подождите!

— Я, я, я, я тоже с вами!

— И нас, и нас возьмите!

Хуа Чэн велел им убираться прочь и послал вниз рой бабочек — засверкали холодные вспышки, послышался вой демонов. Снизу прозвучал голос Инь Юя, он, держа на руках Гуцзы, позвал:

— Градоначальник! Ваше Высочество наследный принц! Пустые оболочки погибших жителей Уюна и крысы-людоеды пришли в движение, стеклись в единый поток и, похоже, направляются за пределы горы Тунлу!

Повелительница Дождя, сидя на чёрном быке, сосредоточенно взглянула на небо со словами:

— Кажется, то, что скрывается в тёмных облаках, тоже очень хочет вырваться наружу.

Она не ошиблась — метающиеся в чёрных тучах твари были озлобленными духами, жаждущими свежей крови и плоти живых, чтобы поселиться в их телах и обернуться жуткими ликами. На горе Тунлу не осталось людей, кроме демонов здесь были лишь небожители, к которым духи не могли приблизиться. Разумеется, они желали вырваться на свободу. Бесчисленные искривляющиеся лица с длинными чёрными хвостами дыма, подобно червям, кружились в небе. Се Лянь почувствовал дрожь в руках, но всё же уверенно сказал:

— Гора Тунлу ограждена барьером, через который не пробиться ни снаружи, ни изнутри. Думаю, они пока не способны покинуть…

Но принц не договорил — Хуа Чэн вдруг сжал его руку. Сердце Се Ляня сжалось следом, он тут же схватил Хуа Чэна в ответ и спросил:

— Что такое? Я трачу слишком много сил? Прости, прости, лучше всё-таки использовать их поэкономнее…

Хуа Чэн, закрывая правый глаз рукой, возразил:

— Нет, гэгэ, об этом не беспокойся, только… барьер вокруг горы Тунлу пал.

— Что? — не сразу понял Се Лянь. — Пал?

Но ведь он только что сказал, что с барьером у них нет причин для беспокойства! Да что же это такое!

Хуа Чэн пояснил:

— Разрушен. Боюсь, это дело рук Безликого Бая. Эти твари вот-вот вырвутся наружу.

Четыре Бога Войны обернутся мечом в ладони

Но если озлобленные духи вырвутся на свободу, разразится третья волна поветрия ликов!

Се Лянь воскликнул:

— Нужно придумать, как их остановить!

Му Цин, которому от ветра растрепало волосы и одежду до такой степени, что было больно смотреть, прокричал с плеча статуи:

— И как же ты их остановишь?

Статуя резко затормозила, подняв столб пыли.

— Всем задержать дыхание! — велел Се Лянь.

Следовавший за ними по пятам чёрный дым настиг изваяние в тот же миг. Каменный исполин нанёс удар, и поднялся ветер, от которого могло бы вырвать с корнем столетние деревья. Часть дыма и пепла удалось рассеять этим ударом, часть унесло ветром, но всё же Се Лянь в душе невольно посетовал: «Вот если бы у меня был меч!»

Хуа Чэн словно разгадал его мысли.

— Гэгэ, если тебе нужен меч, есть один способ.

— Что за способ? — обрадовался принц.

— Зависит от того, согласятся ли на это твои божественные коллеги снизу.

— Если что-то придумал, говори прямо, — вмешался Фэн Синь. — Не надо путать его этим «может, есть, а может, нет».

Се Лянь, впрочем, уже и сам догадался, о каком способе говорит Хуа Чэн.

— Имеешь в виду… попросить генерала Пэя и остальных обернуться магическим клинком?

— Верно, — ответил Хуа Чэн. — Магические силы небесных чиновников на территории горы Тунлу ограничены, но с нами несколько Богов Войны, и если они вчетвером обернутся магическим клинком и нанесут удар все вместе, думаю, мощь будет достаточной.

Пэй Мин отозвался первым:

— Мне эта затея кажется выполнимой.

Му Цин, однако, всё ещё сомневался:

— Уверены, что сработает? Сколько тут Богов Войны? Трое?

Пэй Су и Инь Юй лишены магических сил, Повелительница Дождя — не Бог Войны, остались только Пэй Мин, Фэн Синь и Му Цин.

— Нет, — заметил Пэй Мин. — Четверо. Циин тоже с нами.

— А?

Инь Юй, секунду поколебавшись, перехватил Гуцзы одной рукой, а другой вынул из-за пазухи неваляшку. Однако не успел он снять печать, как игрушка начала бешено раскачиваться и громко визжать. У остальных от её крика уши пронзило болью, все как один обхватили голову руками, а Инь Юй второпях наложил на неваляшку ещё одну печать и вынул другую, при этом стирая пот со лба:

— Простите, перепутал. То был Лазурный демон. Вот этот нужный. — Он подбросил второго неваляшку вверх. В воздухе тотчас расплылось облако красного дыма, из которого появилась фигура юноши.