Утомлённый и измученный, Се Лянь провалился в сон, как в забытье. Но этот сон не был спокойным, ему привиделось бесчисленное множество кошмаров, принц то и дело ворочался, а когда внезапно пробудился и выглянул из окна, то увидел, что уже стемнело.

Фэн Синь и впрямь ушёл один зарабатывать деньги, но до сих пор не вернулся, и только за стенкой раздавался тихий кашель и разговоры государя и государыни. Се Лянь лежал на полу. А едва проснувшись, вновь невольно представил, что будет, когда родители узнают о случившемся, если всё и впрямь разойдётся слухами. Насколько это их потрясёт. Возможно, отец рассердится до белого каления, будет кашлять кровью и называть сына позором Сяньлэ. Матушка, конечно, бранить его не станет, только наверняка расстроится до отчаяния, ведь её любимое чадо так их опозорило.

При этих мыслях Се Ляню снова стало трудно дышать. Ему необходимо было найти место, где он сможет побыть один и успокоиться, прийти в себя, поэтому он рывком поднялся с циновки, выбежал прочь и бесцельно мчался куда глаза глядят больше десятка ли навстречу ледяному ветру.

Где ещё попадались прохожие, он даже не решался задерживаться. Ему всё казалось, что люди наблюдают за ним, разглядывают его в таком плачевном состоянии. Только оказавшись на кладбище, где не было никого, принц наконец остановился.

Эта ночь выдалась ещё холоднее, чем прошлая. И лишь сейчас Се Лянь почувствовал, что руки и лицо окоченели, а его самого бьёт мелкой дрожью. Возможно, не только от холода, но ещё и от страха. Принц невольно обнял себя за плечи, несколько раз выдохнул горячий пар. И вдруг заметил на надгробии перед собой два сосуда с поминальным вином.

Видимо, хозяин надгробия при жизни любил выпить, поэтому после его смерти те, кто приходил ухаживать за могилой, приносили вино. Се Лянь присел на корточки рядом. Он никогда раньше не пил алкоголь, но слышал от других, что это питьё согревает, а ещё помогает забыться. Поколебавшись мгновение, принц схватил один из сосудов, вынул пробку и буквально влил вино себе в глотку.

Вино было не лучшего сорта — пузатый сосуд за малую цену, и на вкус оказалось обжигающим до удушья. Се Лянь сделал несколько больших глотков и неистово закашлялся, но, кажется, ему действительно стало теплее. Поэтому, растерев щёки, принц уселся прямо на землю, обнял кувшин и продолжил жадно пить.

Будто сквозь сон принц смутно увидел, что откуда ни возьмись к нему подлетел тусклый призрачный огонёк, который принялся кружиться рядом, будто в ужасном волнении. Се Лянь был занят питьём вина и словно ничего не замечал вокруг. Но, похоже, огонёк всеми силами пытался приблизиться к нему, только из-за бесплотной природы каждый раз лишь пролетал мимо, не способный коснуться.

Прикончив один сосуд, Се Лянь давным-давно опьянел, перед глазами всё плыло. Принц почувствовал жалость к мельтешащему из стороны в сторону огоньку, но в то же время тот неожиданно рассмешил Се Ляня. Не сдержавшись, он тихонько прыснул, оперся локтем на край винного сосуда и спросил:

— Что это ты делаешь?

Огонёк мгновенно застыл в воздухе.

Тридцать три небесных чиновника спорят за благословенную землю

Се Лянь спросил призрака:

— Это твоя могила? Я выпил твоё вино? — В пьяном дурмане принц не расслышал, ответил ли ему огонёк, и решил, что хозяин могилы рассердился и гонит его прочь. — Да понял я, уже ухожу, — буркнул он себе под нос.

Прижимая к груди сосуд, Се Лянь поднялся и, пошатываясь, сделал шаг. Но прошёл совсем немного, как вдруг наступил в пустоту, «бум» — и полетел вверх тормашками.

Оказывается, на кладбище вырыли большую яму, должно быть, будущую могилу для какого-нибудь покойника. Кто же знал, что покойника туда положить не успеют и первым на подготовленное место уляжется Се Лянь?

Принц ударился лбом о дно ямы, очень больно, так что голова закружилась ещё сильнее. Лишь спустя какое-то время ему удалось унять головокружение и с трудом приподняться. Обе руки принца оказались измазаны грязью и кровью, наверное, он поранился при падении.

Се Лянь поднёс ладони к лицу, растерянно вгляделся, ничего не увидев, и попытался выбраться из ямы. Но после выпитого конечности не слушались, силу приложить не получалось, и принц то и дело скатывался вниз. В итоге, распластавшись на дне ямы и уставившись в ночное небо, где тёмные тучи закрыли луну, Се Лянь ужасно разозлился.

Яма ведь не настолько глубокая, почему же он не может выбраться?

Чем больше он думал об этом, тем сильнее злился, и даже не удержался от тихого:

— Твою мать…

Се Лянь никогда раньше не бранился. Впервые с его губ слетели такие слова. Но вот что удивительно: сразу после этого негодование и тоска в его груди как будто немного рассеялись. Поэтому Се Лянь, подобно ребёнку, который впервые попробовал сладкое, поскорее зацепился за край могилы и вновь выругался, да погромче:

— Да твою ж мать! — Ударяя ладонями о землю, принц позвал: — Есть кто-нибудь? Кто-нибудь, вытащите меня отсюда!

Но здесь, конечно, никого не было. Только тусклый призрачный огонёк всё летал вокруг. Когда Се Лянь свалился в яму, призрак бросился к нему, будто хотел помочь, но никак не мог. Принц совершенно не обратил на него внимания, только гневно закричал:

— Пусть кто-нибудь просто придёт и закопает меня здесь!

Но ругань руганью, а выбираться всё же нужно. Запыхавшись, Се Лянь с огромным трудом выкарабкался сам и, тяжело дыша, повалился на землю. Выглядел он при этом хуже некуда. Спустя ещё какое-то время принц перевернулся на бок, съёжился и обнял себя за плечи.

— Как холодно, — прошептал он.

Очень тихо, боясь, что кто-то его услышит. Но призрачный огонёк всё-таки уловил эту фразу. Он подлетел совсем близко к Се Ляню и вдруг вспыхнул ярким пламенем, словно изо всех сил сжигая само своё существо.

Вот только… призрачный огонь не греет.

И пусть он прижался бы ещё ближе, пусть спалил бы себя без остатка, он был не способен принести живому человеку даже капельку тепла.

Сквозь дымку, затуманившую сознание, Се Лянь услышал тихий голос.

Казалось, голос этот звучит где-то очень близко, но в то же время далеко. Во сне, но в то же время наяву. В нём слышалось отчаяние:

— Моё божество! Прошу, подожди меня, подожди меня… Молю, дай мне ещё немного времени… Позволь мне… позволь мне…

Се Лянь подумал: «Божество? Это меня кто-то зовёт?»

Но сейчас взывать к нему было занятием бесполезным.

Поскольку принц, даже когда являлся божеством, оказался бессилен. А теперь, уже не будучи таковым, он тем более ничего не мог сделать.

— Ваше Высочество?.. Ваше Высочество? Ваше Высочество!

Фэн Синь растолкал Се Ляня, заставив пробудиться.

Принц с трудом разлепил веки и обнаружил себя лежащим в каком-то узком переулке. Лицо Фэн Синя висело над ним. Увидев, что Се Лянь очнулся, тот наконец вздохнул с облегчением, но тут же в его взгляде промелькнул гнев.

— Ваше Высочество! Что с тобой такое? Убежал, не сказав ни слова, и пропал куда-то на два дня! Если не вернёшься сейчас же, я больше не смогу обманывать Их Величества!

— Два дня? — Се Лянь медленно сел.

Только фраза вылетела изо рта, принц осознал, что его горло ужасно пересохло, а голос хрипит. Да ещё голова раскалывается на части, а брови то и дело вздрагивают. Он что-то смутно припоминал, но при этом не помнил совсем ничего. Фэн Синь присел рядом на корточки.

— Вот именно! Два дня! Куда ты запропастился?! И почему только что так разбушевался?

Неужели принц двое суток провёл в хмельном забытьи? Он ведь был на каком-то кладбище, как оказался здесь? Последняя фраза Фэн Синя вызвала в душе Се Ляня дурное предчувствие.

— Что я натворил?

Фэн Синь ответил тоном, не предвещающим ничего хорошего:

— Ты был словно демонами одержим! Повсюду крушил лотки уличных торговцев, дрался, даже встал на пути у солдат Юнъань! Что ты ещё раньше натворил, мне неизвестно!