Молчание в ответ.

— Ты в самом деле не испытываешь ни капли ненависти к тому, кого сейчас спасаешь? Оставим ненависть, неужели он тебя даже не раздражает?

Тут Инь Юй наконец не выдержал. До хруста сжав кулаки, он резко развернулся с криком:

— Я ненавижу его! И он меня раздражает! Но… что с того?!

Цюань Ичжэнь, взволнованный до крайности, разбрызгивая кровь из носа и рта, проговорил:

— Хысюн…

— Замолчи! — прикрикнул Инь Юй. Затем повернулся к Цзюнь У: — Вы… вы… ты! Почему ты… намеренно напоминаешь мне об этом?! Да ещё так, словно вы все меня прекрасно знаете! Да, он меня раздражает! Но… что с того?! Он столько бед мне причинил, почему я не могу ненавидеть его хоть немного?!

Сердце Се Ляня, опустившееся на дно, вновь воспарило ввысь. Он, не зная, плакать или смеяться, чуть не свалился вместе со стулом. Что это за странная логика?!

Затем Инь Юй продолжил:

— Но… но я же… просто хочу пораздражаться на него немного, только и всего. Это не означает, что я непременно желаю причинить ему вред. Что значит «то, что предназначалось мне»? Кроме природных качеств, ничто на свете не принадлежит кому-то по праву рождения. И ничего чужого… мне не надо!

У Се Ляня перед глазами просветлело, он выкрикнул:

— Отлично сказано!

— Да, я хотел бы вернуться на Верхние Небеса, хотел бы стать одним из десяти сильнейших! — продолжал Инь Юй. — Но! Если это не моё собственное достижение, оно не имеет смысла! Да, мне не повезло, я признаю! Если он сильнее меня, то я, по крайней мере, способен признать, что это действительно так! Признать, что мне и впрямь с ним не сравниться, не так уж сложно!

Гордость! В тот миг Се Лянь увидел ту самую честь и гордость, какими Инь Юй обладал в молодые годы!

Раздалось горестное «у-а-а» — это Цюань Ичжэнь расплакался на спине своего шисюна, в стороны разлетелись капли крови, смешавшиеся с соплями и слезами, забрызгав лицо Инь Юя.

— Хватит плеваться! — взмолился тот.

— Пдости, хысюн! — жалобно заныл Цюань Ичжэнь.

Не в силах его терпеть, Инь Юй бросил:

— И прекрати извиняться передо мной! Всё равно не понимаешь, за что просишь прощения. Не могу больше тебя выносить…

Цзюнь У вздохнул и потёр пальцами висок. Инь Юй же добавил:

— К тому же… к тому же, я ведь тоже что-то из себя представляю. И ты сам сказал, если говорить о таланте в целом, он мог и не сравниться со мной. У меня есть свои собственные…

«Хрусть».

Цзюнь У развернулся и махнул рукой.

— Великолепно. Думаю, вы с Сяньлэ наверняка нашли бы общий язык.

…

Что произошло?

Что произошло?!

У привязанного к стулу Се Ляня сердце едва не выпрыгивало из груди. Что с Инь Юем?!

Инь Юй замолчал, а потом выражение его лица сделалось очень странным. Цзюнь У, с руками за спиной, не встретив и малейшей преграды, свободно перешагнул через кольцо света, казавшееся неимоверно мощным, затем произнёс:

— Я догадывался, что ты дашь такой ответ. Поэтому не стал сразу снимать твою кангу.

Проклятую кангу?! На запястье Инь Юя и впрямь была надета проклятая канга! Се Лянь быстро перевёл к ней взгляд, Инь Юй тоже поднял руку.

Первоначально напоминающая необычный ремешок, проклятая канга уменьшилась в размере, обхватив руку Инь Юя так плотно, что казалось, собирается сломать. По его руке распространилась бледность, сравнимая с цветом бумаги, и процесс продолжался.

Эта проклятая канга высасывала из него кровь!

Се Лянь рывком подался вперёд, но не удержал равновесия и вместе со стулом упал на пол, на этот раз потеряв возможность видеть то, что происходит в зеркале. Он изо всех сил пытался вырваться, барахтаясь на полу, но ничего не вышло, оставалось только слушать звуки сражения, раздающиеся из-за зеркала.

Прошло какое-то время, прежде чем перед его глазами показалась пара белых сапог. Вернулся Цзюнь У.

В руках он держал напившуюся крови тёмно-красную «проклятую кангу», должно быть, снятую с Инь Юя. Присев рядом с принцем, Цзюнь У погладил его по голове:

— Ступай, попрощайся со своим маленьким другом.

Мёртвый узел на ленте наконец ослаб. Се Лянь вскочил и сразу отвесил Цзюнь У удар кулаком по лицу. Разумеется, цели не достиг, да и сам едва не упал снова. Впрочем, он и не надеялся попасть, просто выпустил пар и тут же помчался в соседний зал дворца.

Иссохшее тело Инь Юя лежало на полу, бледное и худое, словно сделанное из бумаги. Лицо тоже сильно сморщилось, божественный свет полностью исчез, вернувшись к Цюань Ичжэню, избитому ещё сильнее, так что теперь невозможно было узнать первоначальный облик юного Бога Войны. Похоже, все магические силы возвратились к прежнему хозяину.

Се Лянь кинулся к Инь Юю:

— Ваше Высочество Инь Юй!!!

Инь Юй, вытаращив глаза, которые казались теперь больше и выразительнее, посмотрел на него и прохрипел:

— Ваше Высочество…

Цюань Ичжэнь лежал на полу и безутешно плакал, вскидывая голову к небу.

— Прости, шисюн, я умею только драться, но его одолеть мне не под силу!

Кровь из его рта и носа вновь забрызгала лицо и глаза Инь Юя, от одного взгляда на это становилось ужасно неприятно, и на лбу Инь Юя вдруг вздулись вены, он заорал, будто к нему ненадолго вернулась уходящая жизнь:

— Сказал ведь, хватит плеваться! Эх! Ладно… можешь разозлить меня до смерти…

Он вновь бессильно затих. Глядя на него, Се Лянь сам не знал, чего ему хочется больше — горестно вздыхать или ронять слёзы. Или же прыснуть со смеху.

И вдруг высохшие глаза Инь Юя заполнились слезами.

— Я знаю, — прошептал он. — Ичжэнь — редкий талант, а я — обыкновенный человек. И большего, чем я тогда достиг, мне достичь не суждено. Я знаю.

В душе Се Ляня разлилась щемящая беспомощность.

— Но даже это знание не помогает смириться. На самом деле я думал так же, как Цзянь Юй. Мне было ещё обиднее. И я таил злобу, не мог не таить. Впоследствии я даже не решался думать, почему, прекрасно зная, что на Ичжэне надето Божество парчовых одежд, я всё равно приказал ему умереть. Потерял рассудок от злости или по-настоящему желал ему смерти?

Обнимая его, Се Лянь произнёс:

— Всё в порядке, ничего страшного. Это лишь мелочи, поверьте. Ваше Высочество Инь Юй, вы ведь живёте на этом свете несколько сотен лет, и должны знать, что всё это ничего не значит. Потерять рассудок от злости или по-настоящему желать кому-то смерти — какая разница? Кто не имел подобных мыслей? Я и сам хотел истребить всех людей, причинивших мне зло, честно, не стану вас обманывать, я даже почти претворил это желание в жизнь. Но, как видите, я всё же бессовестно дожил до сего дня. Ведь вы тоже в итоге ничего не сделали, а это самое главное!

— Но… в конце концов я… всё же чувствую… сожаление. — Инь Юй с трудом сглотнул. — Если мне не суждено было стать поразительным талантом, по крайней мере, я… хотел быть безукоризненным. И… всё равно не смог. Честно… с этим тяжело смириться. По правде говоря, даже сейчас, думая о том, что я умираю из-за этого глупого паршивца, Ичжэня, я не желаю мириться с этим. Мне не под силу даже умереть без сожалений в сердце, с лёгкостью в душе. Куда же это годится?

— Ваше Высочество, — с теплотой в голосе ответил Се Лянь, — вы приложили достаточно усилий. Кроме того, вы прекрасно справились. Лучше, чем подавляющее большинство людей.

Инь Юй наконец вымученно улыбнулся:

— Лучше, чем подавляющее большинство людей? — Затем вздохнул и с сожалением в голосе испустил последний вздох, пробормотав: — Но… ведь я стремился… стать божеством…

Се Лянь, низко опустив голову, произнёс:

— Вот только, Ваше Высочество Инь Юй, в действительности на этом свете никаких божеств не существует…

Своевременный дар выведет из безвыходного положения

В сознании принца вдруг сверкнул проблеск истины, он положил Инь Юя на пол, а сам поднялся.

— Канга… Он унёс его проклятую кангу!

Если бы эта штука была бесполезна, Цзюнь У, конечно, не тронул бы её. Но раз Владыка намеренно забрал напившуюся крови Инь Юя проклятую кангу, возможно… она не просто высосала его кровь, но и запечатала его душу!