Резных костей душа лишь одному несёт покой и благость

Резных костей душа лишь одному несёт покой и благость^[83]

При виде такой картины Се Лянь невольно протянул руку, желая погладить Эмина, и произнёс:

— Что это с ним…

Ху Чэн же чуть отстранился и повернулся боком, не давая ему дотянуться рукой, да к тому же с силой шлёпнул по рукояти сабли.

— Ничего. Не обращай внимания.

Про́клятый клинок, при одном упоминании которого весь пантеон богов в ужасе замирал, изогнутая сабля Эмин, схватив звонкую оплеуху от Хуа Чэна, задрожал ещё сильнее. Тем временем Се Лянь услышал в сети духовного общения голос Фэн Синя:

— Как Хуа Чэну удалось применить Сжатие тысячи ли в столице бессмертных?! Как, в конце концов, открывается эта дверь?!

Затем заговорил Ши Цинсюань:

— Генерал Наньян! Я, я, я! Я, возможно, знаю, как её открыть. Ранее я уже попадал в подобную западню, и хлебнул немало горя, когда был на задании вместе с Его Высочеством. Значит так, возьмите игральные кости и бросьте их перед дверью, а потом попробуйте открыть.

Се Лянь вспомнил! Ведь он только что именно так и поступил — просто играючи выбросил кости, пока находился во дворце! Страшные картины их с Ши Цинсюанем оголтелого бегства в попытке спастись от земляных червей и дикарей-людоедов пронеслись перед глазами. Если небожители на самом деле откроют ворота таким образом, то неизвестно, в какую ещё передрягу попадут.

Принц торопливо предостерёг:

— Остановитесь! Ни в коем случае не делайте этого! Будьте осторожны!

Однако его голос так и не долетел до сети духовного общения. Скорее всего, его магические силы постепенно иссякали, а находясь в столице бессмертных, он не успел пополнить запасы, и потому теперь мог лишь слушать, но не имел возможности ответить. Кроме того, даже если бы принцу удалось что-то сказать, теперь было уже поздно — кажется, Фэн Синь решил не тратить время на слова и сделал так, как велел ему Ши Цинсюань. Как это стало ясно? Очень просто — в следующий миг Фэн Синь разразился страшной руганью на всю сеть духовного общения. Он ругался лишь в случае крайнего потрясения, но уж если ругался, то самыми непристойными словами, режущими слух. Попытка пересказать подобное могла быть воспринята как оскорбление слуха и зрения. Остальные небожители тем временем внимательно следили за происходящим, и потому посыпались вопросы:

— Генерал, что с вами?!

Раздался голос Му Цина, не менее потрясённый:

— Что это за место???

Очевидно, он вошёл в открывшийся проход следом за Фэн Синем.

Ши Цинсюань предупредил:

— Будьте осторожны! Разные числа, выпавшие на костях, забрасывают в разные места. Сколько вы выбросили?

Му Цин ответил:

— У него выпало четыре!

Се Лянь, расслышав в ругани Фэн Синя трудноуловимые нотки панического ужаса, забеспокоился, что они попали в какое-то крайне опасное место. Его голос не мог проникнуть в сеть духовного общения, но весьма кстати принц вспомнил, что хозяин этой магической техники находится прямо перед ним, и потому, позабыв на время о другом, поспешно спросил:

— Сань Лан, если выбросить на костях четыре, что окажется за дверью?

Хуа Чэн ответил:

— Это определяется произвольно. Какое место, на взгляд бросающего кости, является самым страшным, туда он и попадёт, когда откроет дверь.

Как только он это произнёс, принц услышал ледяной голос Му Цина:

— Кто тебя просил лезть вперёд? Забросил нас в женскую купальню! Дай сюда, я попробую!

Услышав слова «женская купальня», Се Лянь закрыл лицо ладонью.

Фэн Синь всегда держался на почтительном расстоянии от женщин и при беседе с женским полом приходил в смятение, будто столкнулся с наводнением или хищным зверем. Для него женская купальня и впрямь считалась самым страшным местом на свете, безмерно ужаснее, чем логово тигра или пучина дракона. Судя по звукам, Му Цин успешно забрал кости, и Се Лянь с облегчением выдохнул. Однако не прошло и пары мгновений, как раздался ещё один гневный крик.

Ши Цинсюань на грани срыва воскликнул:

— Уважаемые генералы, что вы увидели на этот раз?

Однако с той стороны ему никто не ответил, лишь послышались странные булькающие звуки, словно двое погрузились под воду. Слушатели притаились и задержали дыхание в ожидании, и через какое-то время внезапно раздался кашель Фэн Синя, как будто он плевался, вынырнув из воды. Затем крик:

— Чёрное болото с гигантскими крокодилами!

Выходит, едва они в панике сбежали из пышущей клубами горячего пара женской купальни, Му Цин бросил кости, и, сделав следующий шаг, они провалились в глухие топи. Трясина мгновенно поглотила их, так что на поверхности остались только глаза. Когда же Боги Войны с огромным трудом выбрались, то обнаружили, что их кольцом окружили несколько десятков необыкновенно громадных крокодиловых оборотней. В длину крокодилы достигали более четырёх чжанов, а из-за того, что питались человечиной, уже отрастили себе человеческие руки и ноги. Подплывая ближе, твари зашевелили всеми конечностями — от такой картины два несчастных небожителя переполнились отвращением. С ног до головы покрытые чёрной грязью, они схватились в ожесточённой битве с оборотнями, стоя по пояс в трясине. Спустя какое-то время Фэн Синь, не в силах больше это выносить, воскликнул:

— Лучше уж я брошу кости, дай их сюда! Ты тоже выкинул неверное число!

Но Му Цин, как всегда, не желал признавать поражение, с его ладони слетела очередная белая вспышка, когда он сказал:

— Лучше уж крокодиловые оборотни! Разве можно назвать их более разлагающими нравы, чем женская купальня? Кто знает, куда ещё ты нас забросишь в следующий раз. Отдай мне!

Фэн Синь гневно бросил:

— Чтоб тебя, я же только что уже отдавал их тебе! Где кости?!

Они совершенно позабыли о том, что их сознание до сих пор соединено с сетью духовного общения, начали бранить друг друга за невезение в игре и снова подрались, шумно обмениваясь тумаками. Игральные кости улетели в неизвестном направлении. Небожители, которые слушали их перебранку в сети духовного общения, так увлеклись, что про себя даже возрадовались: «Вот так захватывающее зрелище, великолепно, просто блеск! Два генерала наконец прилюдно поссорились!» Многие едва не сходили с ума, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех, а некоторые даже принялись колотить по подлокотникам трона в своём небесном дворце, жалея лишь о том, что не могут лично отправиться на место действия и подбодрить сражающихся криками.

И хотя удача, кажется, не слишком благоволила Фэн Синю и Му Цину, каждый из них носил величественный титул Бога Войны, поэтому какие-то дикие оборотни, самое большее, могли причинить им мелкие неудобства и не дать продолжить погоню, но серьёзной опасности не представляли. Се Лянь желал лишь, чтобы Боги Войны поскорее отступились и выбрались из этой передряги, но вместе с тем про себя ликовал, что выбросил кости так удачно, что не наткнулся ни на каких монстров, а сразу повстречал Хуа Чэна. Не замедляя шага, он спросил:

— Ранее я выбросил на тех же костях два. Значит ли это, что только при счёте в две единицы можно увидеться с тобой?

Договорив, принц почувствовал, как странно прозвучал его вопрос — создавалось впечатление, будто он очень хотел увидеть Хуа Чэна. Се Ляню подобное показалось не совсем уместным, однако Хуа Чэн ответил:

— Нет.

Се Лянь ощутил лёгкую неловкость, потёр щёку и пробормотал:

— О. Значит, нет. Выходит, я не так понял.

Хуа Чэн, по-прежнему шагая перед Се Лянем, добавил:

— Если ты захочешь увидеться со мной, ты всегда сможешь это сделать, и не важно, какое число выпадет на костях.

От этой фразы Се Лянь сглотнул и забыл то, что хотел сказать.

Но не успел он как следует обдумать, что значили слова Хуа Чэна, когда в сети духовного общения внезапно раздался серьёзный голос:

— Позвольте мне!