Мусорный бог вырвался вперёд, чтобы сразиться с ними, и ему удалось одолеть часть небесного войска. Но другие небожители обрушили целую гору и погребли под ней Князя Демонов.

Гора была слишком высокая, бессмертный небожитель испугался, что она раздавит Князя Демонов, и из последних сил удержал её на своих плечах. Тем временем он вспомнил, что ещё одна таинственная комната по-прежнему закрыта, а ведь в ней хранится мощный артефакт, который наверняка способен перевернуть гору. Он ворвался в пещеру, но с удивлением и радостью обнаружил, что великий Князь Демонов стоит перед ним, целый и невредимый, даже ещё сильнее, чем прежде!

Они выбрались из-под завала и вместе прогнали небесных чиновников, строивших им козни. В конце концов двое плечом к плечу сели на верхушке горы, глядя на розовые облака и звёзды, которые оставили за собой убегающие небесные божества.

Мусорный бог спросил:

— Ты ведь говорил, что комната с магическим артефактом открывается лишь тем, что на тебе не найти, но об него можно обжечься?

Князь Демонов, улыбаясь до ушей, ответил:

— Всё верно! Только ведь гэгэ давным-давно заполучил эту вещь.

Бессмертный небожитель понял. Ключом была горячая любовь Князя Демонов.

После мусорный бог и великий Князь Демонов вновь радостно отправились проводить брачную ночь и больше не расставались.

История закончилась, а Се Лянь остался по-прежнему озадачен:

— Что это такое? Не слишком ли перестарался сочинитель? Нет, нет, нет, это ведь…

Что за полнейшая ерунда? Разве это можно назвать сказкой???

Хуа Чэн уже повалился на кушетку от смеха. Се Лянь, совершенно ничего не понимая, воскликнул:

— Но ведь всё было не так! На чём основана эта сказка? На происшествии на горе Юйцзюнь? Но ведь там всё случилось совсем по-другому… Всё так сильно искажено? И вообще, разве можно такое читать детям? Наверное, нельзя! Кто это написал??? И что это за второстепенные персонажи, которые, вроде бы, кажутся знакомыми, но при этом на себя не похожи…

Если приглядеться, то все сказки в этой книжке, хоть и могли показаться невинными историями для чтения детям перед сном, на самом деле оказывались чрезмерно фривольными, причём вгоняли в краску даже сильее, чем самые откровенные сцены. Однако после прочтения оставалось странное чувство… Се Лянь даже заподозрил, что возможно это с ним что-то не так.

Хуа Чэн сказал:

— Хм? Но ведь не вся история искажена. По крайней мере несколько моментов переданы верно. К примеру, я ведь и правда называю тебя «гэгэ», или вот ещё, на горе Юйцзюнь я в самом деле встретил гэгэ с паланкина. Ещё гэгэ в нашу первую ночь действительно…

Се Лянь считал, что за столько лет смог нарастить достаточно толстую кожу на лице, чтобы не чувствовать стыда, но всё же рядом с Хуа Чэном его щёки часто розовели.

— Откуда им знать такие подробности?! И вообще… и вообще, кроме этого, нет ни одного совпадения...

Принц понимал, что истории, выдуманные в народе, отличаются от реальных событий как небо и земля, а после бесчисленных переработок могут превратиться во что угодно, ничего странного тут нет. И всё же, столкнувшись с этим лично, Се Лянь испытал невиданное потрясение. В процессе он несколько раз останавливался, не в состоянии читать такое вслух от смущения, но поддавался на уговоры Хуа Чэна и продолжал. Ему хотелось бы сейчас кого-нибудь ударить, но, как назло, рука не поднималась.

Хуа Чэн, впрочем, как будто не видел в этом ничего необычного:

— Наверняка кто-то сведущий где-то сболтнул, люди подхватили, пересказали, соединили одно с другим, понастроили догадок, вот и получилось то, что получилось.

Се Лянь отбросил книжку в сторону.

— Не будем читать подобную чепуху. Тебе надо как следует отдыхать.

Но Хуа Чэн захлопал в ладоши и попросил:

— Отлично написано, талант. После того как гэгэ прочёл мне эту сказку, я почувствовал себя в сто раз бодрее. Гэгэ, прочитай ещё одну.

Решительный отказ:

— Нет.

— Гэгэ, у меня разболелась голова.

— Но…

— Гэгэ.

— … Ладно.

Хуа Чэн крайне редко заболевал, а Се Лянь и без того всегда исполнял любые его пожелания, отвечал на любые просьбы. Как он мог отказать в такой-то момент?

Как бы принц ни смущался, пришлось сделать над собой усилие и вновь подобрать с пола эту жёлтую-жёлтую книжку ^[325], лечь рядом с Хуа Чэном, позволить ему обнять себя за талию, и, отбросив стыд, продолжать чтение вслух.

— Давным-давно жил на свете молодой и прекрасный Его Высочество наследный принц, что предавался самосовершенствованию в диких горах. И однажды ночью он встретил таинственного гостя…

Ой! Пещера Десяти тысяч божеств!

Се Лянь с улыбкой столкнул с себя Хуа Чэна, который придавил его так, что стало трудно дышать. Горячая волна чувств ещё не схлынула, но принц вдруг вспомнил кое о чём и как бы между прочим заговорил:

— Кстати, Сань Лан, насчёт пещеры Десяти тысяч божеств…

Хуа Чэн снова забросил руку ему на грудь и, рассеянно поигрывая пальцами, лениво протянул:

— Хм? А что насчёт пещеры Десяти тысяч божеств?

— Ничего, просто вспомнил, что на горе Тунлу произошло извержение вулкана. Статуи в пещере не пострадали?

Ведь если так, будет ужасно жалко. Всё-таки каждое изваяние — творение Хуа Чэна, в которое он вложил душу, и принцу все они очень нравились.

— Не пострадали, — ответил Хуа Чэн. — Я заранее установил магический барьер, так что даже если Медная печь рухнет, пещера останется цела.

Се Лянь воодушевлённо произнёс:

— Правда? Замечательно. Значит, всё в порядке. Я хочу отправиться туда посмотреть, можно?

Хуа Чэн, казалось, на мгновение задумался, но сразу же улыбнулся.

— Хорошо! Если гэгэ желает взглянуть, пойдём, как я могу отказать?

Се Лянь воодушевился ещё сильнее:

— Значит, идём завтра. Всё равно Медная печь уже открылась, туда можно попасть в любой момент.

Хуа Чэн приподнял бровь.

— Завтра? Ладно.

Он не высказал возражений, ничего больше не добавил, но в следующий миг вновь навалился на принца.

Возможно, это было ложное ощущение, но оставшуюся ночь Хуа Чэн ещё более рьяно измывался над Се Лянем, так что всего через несколько заходов тот уже кричал «гэгэ, пощади», а после в полузабытьи провалился в сон.

И вообще-то принц мог бы спокойно проспать до рассвета, но не прошло и двух часов, когда он даже сквозь глубокий сон почувствовал, что постель рядом опустела. Открыв глаза, принц обнаружил, что Хуа Чэн исчез.

Се Лянь немедленно сел, сон как рукой сняло. Затем наспех привёл себя в порядок, аккуратно спустился с кровати, толкнул дверь покоев и вышел, размышляя: «Куда подевался Сань Лан?»

Проспать полночи и исчезнуть… такое случалось впервые. Се Лянь обошёл Дом Блаженства, но не обнаружил того, кого искал, и вспомнил, что одна из комнат используется для перемещения в пространстве. Добравшись до неё, он и впрямь обнаружил, что дверь кто-то открывал.

Однако принц помнил, что в прошлый раз магическое поле на двери изображалось иначе, а сейчас ещё не высохла свежая киноварь нового рисунка. Се Лянь без лишних раздумий толкнул дверь и вошёл. А когда переступил порог, то вместо Дома Блаженства оказался в непроглядной темноте.

Се Лянь закрыл дверь и зажёг Пламя-на-ладони, чтобы осветить обстановку. Разглядев, где находится, он невольно застыл.

Поле Сжатия тысячи ли перенесло его в огромную тёмную пещеру. Пещеру Десяти тысяч божеств!

Для чего Хуа Чэну среди ночи понадобилось наведаться сюда в одиночку? Они же договорились прийти сюда вместе на следующий день? Почему он отправился раньше?

Се Лянь покачал головой и с огоньком в руке медленно двинулся по коридору холодной пещеры.

Шаги отзывались мрачным эхом, тонкие покровы со статуй уже были сняты, и из темноты вокруг на принца молча глядели бесчисленные лица, такие же, как его собственное. Если подумать, картина несколько жутковатая. Проходя через грот, Се Лянь обвёл пещеру взглядом и заметил изваяние Воина, радующего богов, который стоял в изящной позе с цветком в одной руке, мечом в другой и мягкостью во взгляде.