Это и был настоящий халат принца!

Объяснений не требовалось, наверняка это Божество парчовых одежд, пользуясь случаем, осуществило коварный замысел: пока Се Лянь в суматохе примерял другие одежды, тварь подменила собой его одеяние, которое затащила в ящик.

Впрочем, Се Лянь, нисколько не удивившись, лишь в недоумении произнёс:

— Не слишком ли хитроумно?..

У него ведь было только одно одеяние! К тому же, ведь легенда гласит, что Божество парчовых одежд не отличалось особым умом!

Несложно догадаться, кто его надоумил. И в самом деле, Линвэнь призналась:

— Этот способ подсказала ему я. Даже не думала, что когда-нибудь пригодится. Поэтому теперь получается, что это я велела Вашему Высочеству надеть Божество парчовых одежд.

Получи принц это одеяние от Хуа Чэна, пришлось бы слушаться именно его. Но если Божество парчовых одежд обмануло Се Ляня, поступив согласно наставлению Линвэнь, получается, принц теперь должен подчиняться ей. Иными словами, теперь Се Лянь не может ослушаться Линвэнь и обязан выполнить любой её приказ!

— Линвэнь, — начал принц, — а тебе никогда не приходило в голову, что Божество парчовых одежд может оказаться бесполезным против меня?

Линвэнь улыбнулась:

— Не попробуем — не узнаем… Ваше Высочество, с этого момента вам запрещено меня атаковать. Если слышите, кивните.

Се Лянь вовсе не собирался кивать. Но стоило приказу прозвучать, он, ничего не успев понять, невольно подчинился!

Почему же магия Божества парчовых одежд подействовала?! Но ведь когда Хуа Чэн приказывал ему, эффекта не было! Неужели… только из-за того, что приказ исходил от Хуа Чэна?

Таким образом перевес сил мгновенно оказался на другой стороне. Се Лянь не шевелился, Хуа Чэн не двигался тоже, они лишь обменялись взглядами, оба совершенно спокойные.

Спокойна была и Линвэнь, которая произнесла:

— Что ж, теперь я попрошу градоначальника Хуа снять магический барьер вокруг дворца.

— Сань Лан, не делай этого, — тут же вмешался принц.

— Ваше Высочество так уверены? — спросила Линвэнь. — Я ведь могу повелеть вам что угодно.

Хуа Чэн по-прежнему сохранял невозмутимость, а Се Лянь подумал: «Я не могу тронуть Линвэнь, но это и не страшно, ведь других это не касается. Если Сань Лан застанет её врасплох и схватит, а затем сделает так, что она не сможет отдавать приказы, проблема решится сама собой».

Но Линвэнь оказалась весьма проницательна и сразу разгадала замысел Се Ляня.

— Градоначальник Хуа, — добавила она, — настоятельно рекомендую вам не тратить силы на раздумья, как бы внезапно напасть и обезвредить меня. Ваше Высочество, слушайте мой приказ: если градоначальник Хуа на меня нападёт или совершит поступок, мне неблагоприятствующий, вы должны будете его атаковать.

Таким образом она предотвратила любые действия, которыми противник мог бы ей навредить!

— Ну вот, градоначальник Хуа, теперь можете снять барьер. У меня есть служебные обязанности, во дворце Линвэнь ещё лежит гора свитков, с которыми нужно разобраться, а я ни один не проверила. Давайте поскорее устраним это маленькое недоразумение, хорошо?

Хуа Чэн улыбнулся краешком губ.

В следующее мгновение глаза Линвэнь чуть расширились, словно она хотела что-то сказать, но не могла произнести ни звука.

Если бы в тот момент кто-то стоял за её спиной, он бы заметил на её затылке призрачную бабочку, которая появилась там незаметно и теперь легонько шевелила крылышками. Именно это крохотное создание не позволяло Линвэнь ни пошевелиться, ни заговорить.

Скрестив руки на груди, Хуа Чэн вновь улыбнулся той самой совершенно неискренней улыбкой.

— Разве мне, чтобы обезвредить кого-то, требуется внезапно нападать? — протянул он.

Линвэнь не могла произнести ни слова, но её взгляд красноречиво говорил: «Градоначальник Хуа, вы забыли? Ведь я уже отдала приказ Его Высочеству!»

В тот же миг Божество парчовых одежд пришло в движение. Се Лянь рывком развернулся, занёс ладонь и атаковал Хуа Чэна!

Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем взгляд Се Ляня на миг прояснился, и он резко пришёл в себя.

— Сань Лань!..

Хуа Чэн стоял прямо пред ним, и на его груди поверх красного одеяния покоилась ладонь. Принадлежащая Се Ляню.

Демон не стал уклоняться, просто остался на месте и позволил принцу нанести удар себе прямо в грудь!

Се Лянь ещё не успел ничего понять, а Хуа Чэн, уже крепко схватив его запястье, с уверенностью произнёс:

— Готово. Атака завершена, приказ выполнен.

И в самом деле, когда Се Лянь достиг цели, его тело расслабилось, вернулась свобода движения.

Чтобы избавить Се Ляня от долга перед Линвэнь, Хуа Чэн остался стоять, не увернулся, не уклонился, а принял удар. Когда действие приказа себя исчерпало, Се Лянь тут же убрал руку, переменился в лице, а спустя некоторое время молчания произнёс:

— Сань Лан… ты не ранен?

Он внимательно изучал лицо Хуа Чэна. Но поскольку тот не являлся живым человеком, кожа и без того оставалась белоснежной, словно на неё не попадали солнечные лучи, и никаких изменений разглядеть не удалось. Впрочем, и голос его остался спокойным, как будто и впрямь ничего не случилось:

— Гэгэ поистине невероятно силён, —улыбнулся Хуа Чэн. — Удар превосходный.

Принца, казалось, всерьёз напугали его слова, он помрачнел.

— Я ведь не шучу. Только что я вложил в удар две трети своей силы, с тобой правда всё в порядке?

Отдавая приказ, Линвэнь использовала слово «атаковать». Обыкновенно Се Лянь, вступая с кем-то в схватку, никогда не ставил целью именно «атаковать» противника. Чаще всего он лишь защищал себя или пресекал попытки нападения. Но даже сам принц не мог сказать наверняка, что будет, если он по-настоящему ударит кого-то с целью «атаковать».

Хуа Чэн медленно произнёс:

— И я не шучу. Гэгэ в самом деле силён. Если бы не эти два обруча, возможно, даже Цзюнь У не стал бы тебе достойным противником.

Се Лянь неосознанно дотронулся до шеи, коснувшись проклятой канги, и тотчас опустил руку.

— Гэгэ, я задам тебе один вопрос.

— Какой?

— У тебя была возможность снять проклятые оковы. Почему ты оставил их, позволяя и дальше себя связывать?

Се Лянь застыл, он не ожидал, что Хуа Чэн спросит об этом.

— Возможно… как напоминание самому себе, — сказал принц, затем добавил: — Сань Лан, не надо… не надо менять тему. Ну что за дурная привычка? Только что тебе достаточно было схватить меня, обязательно подставляться под удар?

— Гэгэ, значит, тебе известно, что это дурная привычка? Если уж говорить об обыкновении «подставляться под удар», не тебе упрекать меня в этом.

— Разве?

Спросив, принц тут же смущённо замолчал. Стоило вспомнить хотя бы тот случай под водой, когда Се Лянь в попытке противостоять духу нерождённого едва не проглотил меч прямо на глазах Хуа Чэна.

— А разве нет? «Если я могу подставиться под удар, ни в коем случае не прибегну к иным путям решения проблемы» — это ведь твоё дурное влияние на меня.

Се Лянь махнул рукой:

— Ладно, Сань Лан, не будем об этом. Давай вернёмся к Божеству парчовых одежд.

Он в безысходности подёргал за полы своего халата. Найти-то его они нашли, но теперь возникла другая проблема — придумать, как снять одеяние с принца.

Столетние страдания, тысячелетние бедствия

Раз одеяние уже на принце, сжечь его не получится никаким образом, ведь тогда и Се Лянь обернётся пеплом.

— Придётся носить его на себе, — предложил принц. — Всё равно моей крови ему испить не удастся, а Линвэнь, должно быть, пока не сможет отдавать приказы.

Рассеялось облачко синего дыма, и на том месте, где стояла Линвэнь, появилась синяя неваляшка с весьма строгим выражением лица и стопкой канцелярских дел. Се Лянь подобрал куклу, положил себе за пазуху и вместе с Хуа Чэном покинул боковую пристройку, перейдя в главный дворец.

Им вовсе не померещилось: в главном зале дворца стало намного мрачнее, возвышающиеся от пола до потолка горы книг и свитков походили на вражеское войско, окружившее их со всех сторон. Казалось, они вот-вот рухнут и погребут под собой незваных гостей. Не встретив охраны, двое сразу помчались к двери цвета киновари в глубине зала.