Се Ляню его слова показались не более чем поводом для смеха:
— Ты же демон, тебе ли обращаться к Небесам с мольбой?
Как вдруг принц заметил, что сверху льётся мягкое сияние, от которого темнеющий впереди путь, кажется, стал немного светлее. Подняв голову, Се Лянь убедился, что ему не померещилось. Небеса действительно озарял свет.
Свет трёх тысяч негасимых фонарей.
Подвешенные в ночном небе огоньки текли грандиозным потоком, так что даже мерцание звёзд и сияние луны померкло перед ними. Се Лянь замер, глядя наверх, а потом тихо-тихо выдохнул:
— Спасибо…
Ци Жун не знал, что это означает, и потому лишь хихикнул:
— С чего тебе-то говорить «спасибо»? Кто-то зажёг их себе на потеху, а вовсе не для тебя. Поменьше бы строил иллюзий на свой счёт.
Се Лянь молча улыбнулся, но спорить с ним не стал, лишь произнёс:
— Существование подобной красоты на свете уже само по себе стоит благодарности.
С таким прекрасным пейзажем в душе принц мог больше не бояться, что кто-то посторонний испортит ему настроение. Под сиянием ярких фонариков в небесах он направился по дороге вперёд.
Демонический плод в утробе. Новые неприятности на ровном месте
Всего через несколько дней Се Ляню пришлось столкнуться с серьёзной опасностью.
В монастыре закончилась еда.
Сам принц мог обойтись парой маньтоу, тарелкой солений, да погрызть огурец, сорванный с грядки. Ему хватало тех подношений, что приносили жители деревни. Но в монастыре прибавилось ещё три рта. Два живых человека и один демон быстро опустошили все его припасы.
Дети ели не так уж много, но вот Ци Жун, умерший демон, поселившийся в теле взрослого мужчины и никак не желающий выходить, не уставал бранить Се Ляня на чём свет стоит за то, что тот «не считает его за человека, раз кормит какими-то отходами», при этом съедал больше, чем любой из четверых, отчего Се Ляню искренне хотелось запихнуть тому в рот днище сковороды.
Когда есть стало совсем нечего, Се Лянь решил пройтись по городскому рынку, прихватив двоих мальчишек, и попробовать пособирать рухлядь и всяческий хлам, после чего угостить детей чем-нибудь вкусным.
Если учесть, что обычному Се Ляню не очень везло, то сегодняшнему Се Ляню не везло в особенности. Обойдя весь город, он не нашёл никакого подходящего хлама, и в конце концов, стоя на оживлённом перекрёстке, принял решение снова заняться привычным ремеслом.
Принц усадил детей неподалёку, сам вышел на середину улицы и громко объявил:
— Уважаемые земляки и приезжие соседи! Сегодня я впервые прибыл в ваши благодатные края, и в кошеле моём ни гроша, поэтому представлю на ваш суд скромный плод моих изысканий в искусстве! Надеюсь на горячую поддержку, а также пожертвования в виде продовольствия или монет на обратный путь…
Длинные рукава Се Ляня изящно развевались, придавая ему облик истинного святого, голос звучал глубоко и звучно, поэтому очень скоро вокруг собрались праздные зеваки с вопросами:
— Что ты умеешь? Ну-ка, покажи!
Се Лянь охотно ответил:
— Желаете взглянуть на крутящиеся на шестах тарелочки?
Народ замахал руками:
— Ничего сложного, простенький фокус, ерунда! Ещё что-то умеешь?
Се Лянь предложил снова:
— А что насчёт разбивания камня на груди?
Люди опять заголосили:
— Старьё, старьё! Ещё что-то умеешь?
Тут-то Се Лянь и осознал, что даже продавая собственное искусство на улицах, следует идти в ногу со временем. Лучшие номера, которыми он промышлял когда-то, безнадёжно устарели, подобно хризантемам на следующий день после Праздника хризантем, и уже ни у кого не вызывали восхищения. Видя, что толпа вот-вот разойдётся, принц понял — выхода нет — и решил выкинуть козырную карту. Он выудил из рукава стопку собственноручно нарисованных защитных талисманов и произнёс:
— За просмотр представления полу́чите в подарок защитный талисман ручной работы! Господа, прохо́дите мимо — не проходи́те мимо!
Едва заслышав о бесплатной раздаче, уже поредевшая толпа нахлынула вновь:
— Что за талисманы? В каком храме благословлены? Императора Шэньу?
— Они помогут привлечь удачу в денежных делах? Дай мне талисман Божества богатства, спасибо!
— Я хочу талисман Совершенного Владыки Цзюйяна[182], оставь мне один, будь добр!
Се Лянь ответил всем:
— Нет. Нет. Я раздаю талисманы наследного принца Сяньлэ, благословлены они в монастыре Водных каштанов, чудодейственные свойства гарантированы.
Разумеется, гарантированы. Другим небожителям ежедневно поступает по меньшей мере несколько тысяч молитв, от которых гудит в ушах, а всё, что приходит сверх того, и вовсе поручается исполнить младшим подчинённым. Ну а Се Лянь получает даже в самые удачные дни не больше десятка. Так скажите, у чьих молящихся выше шансы быть услышанными?
Толпа презрительно фыркнула:
— Это ещё кто такой? Никогда о нём не слышали!
Се Лянь ответил:
— Не страшно, если вы о нём не слышали. Монастырь Водных каштанов стоит всего в семи ли отсюда, в деревне Водных каштанов. Приглашаю вас наведаться туда. Только приходите, не обязательно приносить благовония… — однако не успел принц договорить, а толпу как ветром сдуло.
Каждый, кто успел отхватить талисман, пройдя совсем немного, не глядя швырнул его на землю. Се Лянь же бросился подбирать: поднимая талисман, он отряхивал его от пыли и с невозмутимым видом прятал обратно в рукав. Подбирал, подбирал, и вдруг заметил, что перед ним остановилась пара матерчатых туфлей.
Подняв взгляд, Се Лянь обнаружил перед собой чёрные глаза Лан Ина, глядящие на него из-под повязок.
Се Лянь мягко спросил юношу:
— Что-то не так? Поди пока посиди вон там вместе с Гуцзы, подождите меня ещё немного.
Лан Ин хранил молчание. Внезапно на противоположной стороне улицы распахнулись ворота чьего-то дома, из которых с оглушительным криком вышвырнули человека:
— Шарлатан!
Послышался громкий топот — пара десятков прохожих тут же сбежались посмотреть на представление, и талисманы, которые принц не успел подобрать, мгновенно затоптали в грязь, измятые и изорванные. Се Лянь молча округлил глаза, но уже не стал подбирать талисманы. Отправив Лан Ина следить за Гуцзы, он последовал за всеми посмотреть, что же всё-таки там случилось. Перед воротами дома принц увидел двоих без умолку спорящих мужчин: один из них походил на богатого купца, другой, пожилой господин, скорее всего, являлся лекарем. Купец клокотал от гнева:
— Что ты сказал мне, когда приходил вчера? Что всё прекрасно и беспокоиться нет нужды, так? Что же стряслось сегодня?! Моя жена не падала и ничем не травилась, как такое вдруг могло случиться?!
Лекарь же во всеуслышание оправдывался:
— Вчера, когда я осмотрел вашу супругу, она действительно пребывала в добрейшем здравии! Вам, как я погляжу, лучше поискать не лекаря, а монаха-заклинателя!
Купец взъярился ещё сильнее, упёр руку в бок и ткнул в лекаря пальцем:
— Мой сын ещё не родился, кто тебе, шарлатану, позволил проклинать его?! Берегись, я нажалуюсь на тебя куда следует, без гроша останешься!
Лекарь подхватил свою сумку со снадобьями и врачебными принадлежностями.
— Что толку от твоих жалоб? Я в самом деле не могу определить характер её пульса! В жизни ничего подобного не встречал!
Из толпы послышались советы:
— Найди другого лекаря!
— Лучше всё-таки обратиться к заклинателю!
Се Лянь инстинктивно ощутил, что дело явно нечисто, поэтому поднял руку в толпе:
— Посмотрите сюда. Заклинатель здесь, я и есть заклинатель.
Все взгляды вокруг мгновенно обратились к Се Ляню, кто-то удивился:
— Ты разве не уличный артист, торгующий цирковыми номерами???
Се Лянь вежливо заметил:
— Это лишь подсобный доход. Разрешите, — он направился через толпу к купцу. — Не могли бы вы отвести меня к вашей супруге?
В доме раздавались женские крики и плач, ясно давая понять, что целая толпа женщин пребывала в крайнем смятении. Новый лекарь, которого вызвал купец, не мог прибыть в самое ближайшее время, и мужчина, решив, что пока сгодится любой, в самом деле схватил Се Ляня и торопливо направился в дом. Принц же в свою очередь схватил и потянул за собой того, первого, лекаря. Войдя в дом, он увидел, что весь пол залит кровью, а на широкой кровати под разукрашенным пологом лежит молодая женщина, бледная и измученная. Казалось, от боли она вот-вот начнёт кататься по полу, схватившись за живот. К счастью, её крепко прижимали к кровати несколько пожилых дам и молодых прислужниц. Как только Се Лянь переступил порог комнаты, у него по спине пробежал холодок.
