Он тихо проговорил:

— Прости…

Хэ Сюань остановился и спросил:

— Какой прок мне от твоих извинений?

Четыре горшка с прахом стояли в ряд прямо перед Ши Цинсюанем, словно насмешка в ответ его простенькому извинению. От их вида становилось только больнее, нутро жгла тревога, и казалось, что ни скажи — тебя грубо поставят на место.

Ши Цинсюань произнёс:

— Знаю, прока нет, но я…

Хэ Сюань равнодушно перебил:

— Но — что? Ты знаешь, что прока нет, но всё равно стараешься выразить свою искренность, надеешься меня растрогать, надеешься, что я забуду об отмщении и сброшу груз ненависти?

Ши Цинсюань поспешил ответить:

— Нет! Вовсе нет! Я не это имел в виду! Я только… я только… я… я правда думаю, что очень виноват перед тобой. Правда. Мин… Хэ… Молодой господин Хэ. Я знаю, мы с братом оба совершили ошибку, и когда всё зашло так далеко, уже ничем не поможешь, так что…

Хэ Сюань, слушая, переспросил:

— Так что?..

В эту самую минуту любые разговоры были бессмысленными, и Ши Цинсюань, хоть и очень старался, не мог подобрать больше слов.

Хэ Сюань холодно произнёс:

— Говори! Что же ты замолчал. Так что ты согласен искупить вину смертью?

Ши Цинсюань замер. Ши Уду, не в силах слушать, закричал:

— Хэ Сюань!!! Изначально вина лежит на мне и на истинном Божке-пустослове, а Цинсюань, пусть даже виноват, не заслуживает смерти, и ты…

Хэ Сюань перебил:

— И кто же из пятерых членов моей семьи был виноват? Кто из нас заслуживал смерти?

Ши Уду запнулся. А Хэ Сюань спросил снова:

— Говори. Ты согласен?

Ши Цинсюань прошептал:

— Я согласен.

Демон ответил холодной усмешкой. Поскольку Ши Цинсюань опустил голову, Се Лянь не видел выражения его лица, а если бы даже увидел, наверное, не смог бы понять, какие мысли за ним скрываются.

Спустя мгновение Хэ Сюань отошёл от него, всё так же с руками за спиной. Тогда сумасшедшие снова окружили Ши Цинсюаня, кто-то схватился за ногу, кто-то за руку, не желая отпускать, кто-то стал дёргать за волосы, кто-то повис на шее — у каждого глаза горели алчным блеском, словно они желали живьём сожрать Ши Цинсюаня. Даже Се Лянь, которому приходилось жить среди нищих попрошаек, почувствовал, как мурашки пробежали по душе, и подумал: «Кто все эти люди? Для чего Чёрный демон притащил сюда целую толпу сумасшедших?»

Ши Цинсюань же молча терпел, как его тягают из стороны в сторону, не смея даже пискнуть.

Хэ Сюань некоторое время стоял в стороне, холодным взглядом наблюдая за ним, затем заговорил:

— Тебе известно, что это за люди?

По лицу Ши Цинсюаня шарили тощие пальцы, подобные когтям, при этом он боялся даже выдохнуть. Разумеется, ему сейчас было не до размышлений о том, кто эти люди.

Он покачал головой, а Хэ Сюань произнёс:

— Гнилые, ни на что не годные судьбы, хуже судьбы последней твари, судьбы, которые довели своих обладателей до сумасшествия.

Принца посетила смутная догадка, и его душу постепенно охватило холодом. Ши Уду тоже мгновенно всё понял и широко округлил глаза:

— Ты?!..

Хэ Сюань, стоя между двумя братьями, ледяным тоном сказал:

— А сейчас я даю вам выбор. — Вначале он указал на Ши Уду. — Первый путь. Ты выберешь из этой толпы одного, с кем поменяешь судьбу своего младшего брата. А потом сам станешь простым смертным.

Глаза Ши Уду заполнились кровавыми прожилками, плечи затряслись.

Хэ Сюань продолжал:

— Раз уж тебе так нравится менять чужие судьбы, думаю, ты в этом деле поднаторел достаточно, учить тебя не нужно.

Предложение Хэ Сюаня выглядело жестоким коварством, если не знать всей подоплёки событий. Изначально Ши Цинсюаню предназначалась судьба праздного богача, живущего в благости, покое и радости, пусть даже без возможности стать небесным божеством. Но если поглядеть на этих людей… Каждый либо весь покрыт гниющими язвами, либо измучен до потери рассудка. Ясно без слов, что нет ни одного среди них, кого не преследуют беды и страшные несчастья. И если Ши Цинсюань поменяется с кем-то из них местами, его будет ждать такая же трагическая судьба! Обладателя судьбы, которая приводит своего хозяина к сумасшествию, несомненно ждут неиссякаемые муки и невзгоды.

Испытание Небесной карой Ши Уду провалил, это очевидно. А когда его преступление раскроется, наказание будет неизбежным. Низвергнутый в мир людей, он не сможет вновь изменить судьбу Ши Цинсюаня. Один — простой смертный, лишённый магических сил, другой — обладатель несчастной судьбы, прогнившей до сердцевины. Как им дальше жить на свете?

Ши Уду резко выдохнул и сквозь зубы прошипел:

— Каков второй путь?

Хэ Сюань продолжил:

— Второй путь. Ты. — На этот раз он переместил неотрывный взгляд к Ши Цинсюаню. Слова по одному слетали с его губ: — Я не трону твою судьбу. Но ты, прямо здесь, на моих глазах отрежешь голову своему брату!

«Цзынь!» — с громким звоном он швынрул покрывшийся ржавчиной клинок на пол. Ши Цинсюань уставился на оружие, широко распахнув глаза.

Хэ Сюань добавил:

— И после никогда не появишься передо мной. Тогда я сделаю вид, что тебя на этом свете не существует.

Ненависть, въевшаяся в кости, которую он носил в себе несколько сотен лет, наконец достигла крайней точки и вырвалась на свободу. Кто угодно сейчас мог увидеть воочию, как в его глазах горит безумие, кто угодно понял бы, что его речи — это не просто слова.

Спустя несколько мгновений молчания Ши Уду прохрипел:

— Я сделаю это сам. Я покончу с собой, идёт?

Хэ Сюань возразил:

— У тебя нет права со мной торговаться.

Ши Уду глянул на Ши Цинсюаня и пробормотал:

— Ты ведь хочешь погубить нас обоих!..

Ши Цинсюаню, впрочем, его безнадежность не передалась, он поспешно воскликнул:

— Брат! Брат! Давай… давай выберем первое. Первое.

Но Ши Уду спустя некоторое время успокоился и возразил:

— Нет. Я выбираю второе.

Ши Цинсюань обескуражено произнёс:

— Но почему второе? Разве не лучше, если мы оба останемся живы? Брат, давай выберем первое, второе никак выбирать нельзя, я не смогу, правда.

Ши Уду в гневе выкрикнул:

— Замолчи! Ты что, меня не знаешь? Разве я смогу жить, потеряв всё, и глядя на то, как ты превратился в подобную грязную тварь?! Лучше я умру от злости!

Ши Цинсюань воскликнул:

— Брат! Оставь… Лучше плохая жизнь, чем хорошая смерть. К тому же, если честно, подумай сам, мы ведь… мы ведь уже прожили несколько сотен лет хорошей жизни, и уже… уже… — он начал запинаться, словно вспомнил, как ему достались эти годы хорошей жизни, и от стыда не решился больше продолжать.

Хэ Сюань холодно взирал на них со стороны. Ши Уду наконец удалось с трудом подняться на ноги. Он схватил клинок, покрытый пятнами ржавчины, пошатываясь, добрался до стены и схватил Ши Цинсюаня за плечо.

— Давай! — затем быстро прошептал: — …Найди генерала Пэя, попроси его позаботиться о тебе.

Пугающе тяжёлым клинком, покрытым ржавчиной, трудно убить даже курицу, не говоря уже о человеке. Если таким орудием резать кому-то голову, несчастного ждёт невыносимая боль. Ши Цинсюань от страха не смог удержать его в руках, уронил на пол и закричал:

— Оставь, брат, довольно! Ты ведь сам мне говорил, что все люди на свете должны отвечать за себя, ну кто ещё станет заботиться о нас?! Мы всегда сами заботились о себе, разве нет? Не давай мне его, не давай!

Ши Уду крикнул:

— Цинсюань! Не будь таким жалким! — а потом с горькой усмешкой добавил: — …Прозвище твоего брата — Водяной самодур, и тебе это тоже известно. Сколько раз я шёл против правил, сколько волн вздымалось по моему приказу, если не тысяча, то восемь сотен уж точно наберётся. На Небесах и под ними — повсюду я нажил врагов. Если я умру, будет не столь ужасно. Моя смерть разрешит все проблемы, они тебя не коснутся. Но если я останусь жив и при этом лишусь всего, тогда-то меня и ждёт жизнь, что хуже смерти. Потеряв статус водного божества, я никак не смогу о тебе позаботиться, даже о себе не смогу. И тогда, боюсь, не пройдёт и пары дней, и нас с тобой… Возьми!