Се Лянь спустился на землю и ответил:

— Я буду просить отца и матушку, чтобы забрали твою повозку.

Ци Жуна его ответ крайне поразил:

— Но почему?!

Нравы государства Сяньлэ отражали страсть людей к золоту, драгоценным камням, красивой внешности, музыке и каллиграфии. Поэтому императорский дворец являлся вершиной средоточия всего того, что так любили люди народа Сяньлэ. Пересекая огромную дворцовую площадь и проходя через длинную киноварно-красную галерею, повсюду можно было узреть роскошные изваяния из нефрита и золота. На стенах вокруг красовались превосходные произведения каллиграфического искусства, то и дело по воздуху плыли звуки музыки. Атмосфера поистине подобная обители бессмертных.

Императорский дворец был домом Се Ляня, он рос здесь с самого рождения. Фэн Синь был избран его личным телохранителем в четырнадцатилетнем возрасте, поэтому и он давно привык к обстановке дворца. Лишь Му Цин, который впервые видел подобное этому строение, не мог удержаться от потрясения. Однако чем больше юноша удивлялся, тем осторожнее ступал, тем сильнее боялся сделать неверный шаг, боялся, что кто-то поймёт его истинные настроения.

Сначала Се Лянь отправился навестить матушку, государыню Минь. Государыня как раз пребывала во дворце Цифэн^[113], сидела за маленьким чайным столиком и пила чай. Ей сразу доложили, что Его Высочество наследный принц вернулся во дворец, поэтому уголки её глаз радостно изогнулись, и даже когда принц ещё не подошёл, государыня вытянула руки ему навстречу:

— Наконец-то ты не пожалел времени, чтобы навестить свою матушку!

Фэн Синь и Му Цин остались снаружи зала, а Се Лянь и Ци Жун вошли внутрь. Принц приблизился к матери, взял её за руку и спросил:

— Но ведь я возвращался всего два месяца назад?

Государыня с укором произнесла:

— Несносное дитя, где твоё сердце? Жун-эр хотя бы понимает, что нужно проводить больше времени со мной, я ведь уже не молода. А ты два месяца не появляешься дома и без стыда заявляешь об этом, как о должном.

Се Лянь улыбнулся:

— Матушка, о чём вы говорите? Я вижу перед собой лишь молодую женщину, которой всего пара десятков лет! Вы выглядите мне ровесницей.

Государыня, послушав его, засияла от радости. Даже имея довольно взрослого сына, она оставалась первой красавицей высшего общества благодаря жизни в роскоши и прекрасному уходу за внешностью и здоровьем. И всё же неодобрительно бросила:

— Подхалим.

Се Лянь увидел на маленьком столике нефритовый кубок, содержимое которого источало необычный аромат, и полюбопытствовал:

— Что это?

Принц уже взял кубок в руки, когда государыня предостерегла:

— Не трогай! Это тебе пить нельзя.

— И почему же мне нельзя это пить?

Государыня взяла кубок, вылила немного содержимого на платок и приложила к лицу, втирая в кожу.

— Недавно нам привезли партию свежих фруктов с горы Тайцан. Я не люблю вишню, но по одному рецепту её мякоть можно наносить на лицо, вот я и размяла немного, попробовать. Никакого результата не увидела и уже собиралась попросить слуг вылить кубок. Разве это ещё можно пить?

Се Лянь, послушав, улыбнулся, но в душе вспомнил вчерашнее происшествие. Мать Му Цина не может себе позволить поесть вишню больше одного раза в год, а самого Му Цина осыпают насмешками, когда он собирает ягоды на горе. Наверняка ему тяжело было бы увидеть что-то подобное. Боясь, что Му Цин услышит и расстроится, Се Лянь с улыбкой перевёл разговор в другое русло:

— Может быть, для меня всё-таки найдётся что-нибудь съестное?

— Ну что ты такое говоришь, — улыбнулась государыня, — если кто услышит, ненароком решит, что я морю тебя голодом. На самом же деле ты с самого детства слишком разборчив в еде, у меня никак не получалось тебя откормить. Ты так сильно похудел за всё время, что провёл на горе. Сегодня будешь есть то, чем матушка тебя накормит. И не вздумай привередничать.

Они ещё немного поговорили ни о чём, потом государыня спросила принца о происшествии на праздничной церемонии. В её голосе звучало беспокойство:

— Из слов советника я поняла, что это серьёзная проблема. Могу ли я чем-то помочь? Тебя подвергнут наказанию?

Се Лянь не успел ответить, когда Ци Жун вставил:

— Хмф, мой царственный брат ни в чём не повинен, это ведь не он свалился со стены. Если кого и наказывать, то лучше наказать того мелкого задохлика.

Се Лянь подумал: «Какого ещё задохлика?» Но не успел он одёрнуть Ци Жуна, государыня рассмеялась. Как раз в этот момент она вдруг заметила снаружи зала ещё двоих юношей и произнесла:

— А что это за дитя рядом с Фэн Синем? Впервые замечаю прибавление в твоей свите.

Тогда Се Лянь с радостью ответил:

— Это Му Цин, вчера на празднике он исполнял роль Демона.

После этих слов брови Ци Жуна чуть нахмурились. Государыня же спросила:

— А? Пусть подойдёт, я взгляну на него. И Фэн Синь пусть заходит.

Повинуясь, Фэн Синь и Му Цин вошли в зал и встали перед государыней на одно колено. Женщина внимательно оглядела Му Цина и сказала Се Ляню:

— Вчера я своими глазами убедилась, что он недурно сражается. Очень симпатичный юноша, лицом похож на образованного министра. Вот уж не думала, что он столь умело обращается с саблей, да ещё источает такую яростную ауру в бою.

Се Лянь улыбнулся до ушей.

— Правда? Мне тоже кажется, что он весьма неплох.

Ци Жун, однако, с прохладой в голосе спросил:

— О? Так это он вчера был под маской Демона?

Се Лянь тут же почуял неладное. Не обманув ожиданий, в следующий миг Ци Жун вдруг вышел из себя, схватил нефритовый кубок с чайного столика и вознамерился с яростью выплеснуть его прямо в лицо Му Цину.

— Вот твоя награда!

Се Лянь ловким движением выбил кубок из рук Ци Жуна, не дав ему тем самым исполнить задуманное. Затем схватил двоюродного брата за шиворот и воскликнул:

— Ци Жун, что ты творишь?!

Ци Жун, даже вздёрнутый за ворот, продолжал вырываться и огрызаться:

— Но брат, я лишь помогаю тебе вразумить отбившуюся от рук прислугу! Вчера, пока ты не появился, он в одиночку выплясывал на платформе, да ещё с такой радостью! То и дело выпрашивал одобрение публики.       Какая-то мелочь, а возомнил себя главным героем? Ещё и взбунтоваться решил!

Государыня так и застыла, удивлённо пролепетав:

— Жун-эр? Что… что ты делаешь?

Сок вишни не попал на лицо Му Цина, но запачкал одежду. Однако юноша остался стоять на колене с мрачным и бледным лицом — ведь государыня не разрешала ему подняться. Се Лянь передал Ци Жуна Фэн Синю:

— Не позволяй ему лезть в драку.

Фэн Синь потянулся к Ци Жуну, но мальчишка тут же осыпал его пинками и тумаками, выплёвывая ругань:

— А ты что ещё за дрянь? Откуда в тебе, псина, столько смелости, чтобы хватать меня своими руками?

У Се Ляня от безысходности разболелась голова.

— Ци Жун, в последнее время твоё безобразное поведение становится всё более невыносимым! — затем повернулся к государыне. — Матушка, забыл вам кое-что сказать. Заберите у него золотую повозку.

Ци Жун удивлённо вздрогнул и заорал:

— Нет, не надо! Почему?! Это подарок от тёти на мой день рождения!

Се Лянь возразил:

— Что бы это ни было, её следует забрать. Только что по пути во дворец ты едва не натворил бед. Пока не научишься аккуратно править повозкой, не прикасайся к ней.

Государыня охнула и спросила:

— Едва не натворил бед? Каких бед он едва не натворил?

Се Лянь вкратце описал ужасную манеру Ци Жуна править повозкой. У виновника от ярости покраснели глаза, он продолжал верещать:

— Царственный брат несправедливо меня обвиняет! Ясно ведь, что я ни одного прохожего не сбил!

Се Лянь, не зная, как ещё его вразумить, ответил:

— Только потому, что кое-кто не дал этому случиться!