Хорошо, к этому моменту с двумя глотками Южного Комфорта поверх май-тая, я уже искрил. Мэрилин сама не стала этого пить, взяла свой пунш и мы направились из комнаты на крыльцо, остыть. Бодрящий воздух был приятен. Несколько братьев и кандидатов вышли и поздравили с победой. Гормли даже вылез наружу и уставился на нас, не веря своим глазам. Как посмел какой-то кандидат выставить его в таком виде!
Мы вернулись обратно когда замёрзли. Всё пошло по кругу – глотнуть, потанцевать, остыть. Примерно в двенадцать мы ввалились в гостиную и плюхнулись на единственный свободный диван. Я опёрся на подлокотник, Мэрилин полулегла на меня и мы стали целоваться.
Рассвет только-только заглянул в окна, когда я проснулся. На моей груди лежал тёплый и знакомый груз, и когда я сумел разлепить веки, увидел макушку с вьющимися шоколадными волосами у себя на груди. О, чёрт! Мы заснули на диване, и подружки Мэрилин её тут оставили. Теперь я отвезу её домой.
Надо было срочно отлить. Мой пузырь вот-вот собирался взорваться. Я попытался выскользнуть из-под Мэрилин, не разбудив её, и мне это почти удалось. Она сонно замурлыкала и тут же опять заснула на диване. Я промчался через коридор и забежал в туалет рядом с кухней. О боже, я должно быть провёл там полчаса, и это звучало не тише Ниагарского водопада. Случайно глянул в зеркало – и тут же об этом пожалел. Я выглядел как последний отброс. Я пошёл в столовую, где мы поставили вешалки для одежды и нашёл свою и Мэрилин куртки, хотя моя шапка валялась в углу, вытащил из кармана ключи от машины и направился на улицу.
Открыв багажник, вытащил большой баул для вещей. Это был один из моих наборов для всяких неприятностей. Мы, бойскауты, помним девиз "будь готов". Во всех машинах, которые у меня сменялись, я держал два баула. Первый – коробка с инструментами, сигнальные огни, кабели для старта от другой машины, набор первой помощи и тому подобное. Во втором бауле был полный набор одежды, старый костюм для катания на снегоходе и туалетные принадлежности. Если бы я где-то застрял – мне нужно было выжить в передряге, и за все годы я воспользовался большей частью этого набора хотя бы однажды.
Вещевой баул отправился со мною обратно в гостиную, где я застал Мэрилин потрясённой зигзагом жизни и выглядящей испуганно. Мэрилин была в большой степени девчонкой из небольшого городка, "примерной девочкой", из тех, кто обычно в такие ситуации не попадают.
– Я вернулся – сказал входя. – Я тебя не бросил.
– О боже! Не могу поверить! – запинаясь, произнесла она.
Я улыбнулся
– Давай ты приведёшь себя в порядок и поедем домой, – Я зарылся в вещевой мешок и вытащил свои туалетные принадлежности: две зубных щётки, одна из них на упаковке из магазина и тюбик с пастой, подошёл к ней и подал руку. Она нервно ухватилась и поднялась на ноги.
– О боже! Не могу поверить, что я наделала! – повторила она.
– А что наделала-то? Уснула на диване? За это статьи не полагается.
Я осмотрел её и заметил большое пятно на блузке. Я не очень отчётливо вспомнил, как она пролила май-тай поздно вечером.
– Похоже, тебе нужна новая рубашка. – Я покопался в вещевом бауле и вытащил рубаху.
Это не помогло. Мэрилин с ужасом смотрела на меня.
– Не могу поверить.
Я положил всё и мягко спрятал её лицо у себя в ладонях.
– Мэрилин, прошлой ночью ничего не случилось. Ты в порядке. Не случилось ничего. Ты задремала на диване рядом со мной, вот и всё. А сейчас – можешь успокоиться?
Она внимательно посмотрела на меня
– Ничего не случилось?
– Ничего, правда!
Я взял рубаху и принадлежности и повёл её в сторону ванной комнаты.
– Заходи туда и займись собой.
Перед тем, как она закрыла дверь, я выдавил чуть пасты на старую зубную щётку и ушёл в кухню, приводить себя в порядок, насколько можно без зеркала, даже приспустил брюки и заправил полы рубахи. Зеркало было в гостиной, и там я причесался.
У Мэрилин это заняло дольше, но когда она вышла из ванной комнаты, на ней была моя старая рубаха, слишком длинная на неё – спереди, впрочем, выглядевшая прекрасно, и казалась она намного спокойнее. Я подозревал, что она воспользовалась туалетом и выяснила, что её добродетель в полной сохранности. Да, я знал это из прошлой жизни, что моя прежняя (и будущая, прошу тебя, Боже, моя будущая) жена была невинна когда мы встретились. Она робко улыбнулась и посмотрела в сторону.
– Мне так стыдно.
Я засмеялся.
– Почему? Мы ничего плохого не делали. Думай позитивно. Представь, что ты сможешь рассказать своим соседкам по комнате, когда вернёшься.
Я бросил обратно в вещевой баул туалетные принадлежности, и замкнул молнию.
– О Боже! Что они подумают?
– Ты шутишь? Позавидуют!
Я помог ей надеть куртку, затем натянул свою. Мэрилин с любопытством глядела, как я поднял шапку с пола и вытрусил её. Я косо нахлобучил её и усмехнулся.
– Да ладно. Давай поедем завтракать и потом я отвезу тебя домой. – Я схватил баул, ключи от машины и направился к выходу на улицу через кухню, ведя Мэрилин за собой.
Пока мы ехали, она вела себя очень тихо, и к моменту, когда мы пересекли мост на улицу Хусик, я оглядел её и рассмеялся. Мэрилин всегда обладала способностью засыпать где угодно, когда угодно, через секунду, как прикроет глаза. Сейчас она сидела прямо, головой отклонившись назад, с закрытыми глазами и тихонько похрапывая. Я видел это раньше бесчисленное количество раз. Я хихикнул про себя и покачал головой.
Я вёл по 787 дороге к Олбани, перешёл на девяностую и через одну милю вышел на 9 дорогу. Оттуда я перешёл на Центральный Проспект и повернул на запад к Дайнеру* Джека.
__________________________________________
ПП: Diner – Дайнер – придорожное кафе.
Мэрилин проснулась, когда я уже стал на парковку.
– Где мы? Это не Св. Роза!
– Даже лучше. Мы в дайнере Джека! Нужно тебя накормить, – ответил я
– Я не знаю… мне нужно возвращаться…
Я заглушил мотор и положил ключи в карман.
– Мэрилин, дорогая, ты слишком сильно переживаешь! Жизнь покажется куда краше, когда внутри тебя будет горячий завтрак. – Я открыл дверь и выбрался из машины.
Мэрилин осторожно последовала моему примеру. Оглянувшись она убедилась в том, что мы у дайнера, а не возле дома в глуши, где её похитят белые работорговцы.
Официантка усадила нас за столик.
– Детки, налить вам кофе? – спросила она.
Мэрилин скромно кивнула мне. Я лишь закатил глаза.
– Леди будет кофе, а мне чаю.
– Горячего?
– Да, пожалуйста.
– Минутку!
Она выдала нам меню и отправилась на кухню.
Я широко улыбнулся Мэрилин.
– Тебе нужно перестать беспокоиться. Прошлой ночью ничего не было. И всем будет плевать, где ты провела ночь. Черт, да скажи им правду. Они обзавидуются!
Её глаза расширились… – Ни за что!
– О да! Скажи им правду. Ты пошла на вечеринку, понравилась двум парням, после чего они сражались за тебя. Высокий красивый брюнет победил, и вы с ним вместе спали. А на утро ты ходила в его рубашке. Все начнут когти драть от зависти!
– Но ведь всё было не так!
– Правда? Тогда назови мне хоть одну вещь которая не была правдой.
Было забавно наблюдать за тем, как Мэрилин открывала рот не произнося ни звука.
Наконец-то она остановилась на:
– Но ведь всё было по-другому.
– Расскажи им так, как тебе рассказал я. Обзавидуются.
Она улыбнулась и медленно начала хихикать.
– Ты не высокий красивый брюнет!
– Ну, я был выше него… всё равно считается.
– Значит, ты всё будешь рассказывать вот так?
Я широко ухмыльнулся.
– Ох, абсолютно! Так я сразу же попаду в Зал Славы Настоящего Мужчины!
Официантка принесла нам кофе с чаем и записала наши заказы, хоть мы и не уделили должного внимания меню.
Всё же, во всех дайнерах Америки есть вариация двух яиц в любом виде с беконом или сосисками и картошками. Мэрилин заказала яйца, тост, бекон, отказалась от драников и выбрала апельсиновый сок. Она всегда заказывала это. Я тоже заказал то, что и обычно. Яйца всмятку с беконом, тост, драники и томатный сок. Удивил Мэрилин тот факт, что я попросил Табаско. Она удивленно смотрела на меня пока я делал себе Деву Марию с Табаско, солью и перцем.