На ночь я остался в том же отеле, в котором ночевал при школьном визите. К пятничному утру я был свеж и бодр и позавтракал на Грин Айленд.

Я припарковался на парковке между студенческим советом и арсеналом в восемь.

Я оглянулся вокруг со странным ощущением Дежа Вю и немного прогулялся по кампусу прежде, чем направиться в студенческий союз для въезда.

Физически, РПИ разбит на несколько разных секций.

Есть старая зона, которая граничит с Сэйдж Авею и Пятнадцатой улицей, жилой район для людей среднего класса и кучей старых, красивых, поросших плющем зданий девятнадцатого века. Эти здания видна на мили, из-за холмов и зеленых крыш. К югу новая академическая зона, где стоят новые здания химии, физики, материальных наук и библиотеки. В старом здании расположились инженеры и архитекторы..

К востоку от пятнадцатой улицу находится местность, которую строили во время и после второй мировой.

Там стоял Студенческий совет, современное трехэтажное здание, Арсенал (где стоял полностью рабочий лифт для танков, на случай если в вашем Шермане М-4 забарахлит движок) и все новые студенческие управления.

Там же стояли общежития, вместе со столовой.

Я схватил документы и пошел в Студенческий союз к девяти, очередь на регистрацию была крайне короткой. Завтра она бы была намного длиннее! Это были до-компьютерные, до-интернетные дни, поэтому нужно было отстоять в очереди, чтобы кто-то заполнил бумаги и записал тебя. Всё же, я был ранней птичкой и люди за столом ещё не начали сходить с ума. К полдню я был отмечен как прибывший и вписан в систему, получил ключ от комнаты в холле Холла (резиденция была названа в честь парня по имени Холл. Сами разбирайтесь), я зарегистрировал Galaxie и получил билет на студенческую парковку (И только студенческую! Полиция кампуса очень ловко и быстро обнаруживала нарушителей, припаркованных не на своих местах.)

Здание Совета студентов ещё строилось. Регистрация была на втором этаже, который был главным, и как обычно имел несколько комнат для встреч и большую столовую для перекуса и проведения небольших концертов. Сверху обустроилось студенческое управление, с клубами и газетой. В подвале расположилось хранилище книг, отделение банка, небольшая дорожка доя боулинга и комнаты для бильярда. А еще пиццерия, где наливали пива. Прежде, чем уйти, я открыл счет в Банке "Кей" и положил на него всё со счета, который мне выдали когда я обналичил счета в Клифтон Траст.

Я вышел в Холл Холла. Прибыв на день раньше большинства, мне удалось приметить неплохое парковочное место. В те годы ключом был настоящий ключ, а не карта. Главные двери открылись, я схватил своё барахло и поднялся на второй этаж. Моя комната – 206. Соседа там еще не было, так что я выбрал себе левую часть комнаты и перебросил вещи себе на кровать.

Я был не единственным, кто приехал раньше, так что знакомился с соседями и предлагал им свою помощь, в обмен на ту же услугу. Они с радостью принимали приглашения, особенно когда замечали холодильник и запечатанную пачку Бада в машине.

Я пообещал, что с этим мы разберемся потом, так что мы занесли холодильник и установили его, а затем загрузили внутрь пиво, чтобы оно остывало, пока мы носимся туда-обратно с вещами. После всей суматохи мы собрались с парнями и открыли парочку прохладных банок. Прохладных, а не холодных, потому что холодильник еще не успел заработать на полную мощность. Всем было плевать.

В комнате были только парни. В общежитии были только парни. Во всех четырех общежитиях были только парни!

Ничего более тестостеронового я не видел до самой Армии.

Пять лет назад в РПИ принимали только мужчин, такой вот Женоненавистнический клуб задротов. Единственный раз, когда женщины ходили сюда, это во вторую мировую, когда мужчины воевали, и страна нуждалась в женщинах-инженерах. Как только война закончилась, с ними тут же распрощались. Даже сейчас, когда принимали и парней, и девушек, соотношение всё равно было 14 к 1. В такое место не идут, чтобы заваливать цыпочек.

На весь первый курс было 40–50 женщин. Так мало, что им выделили свои ванные в отдельном корпусе.

Столовая не откроется до следующего утра, мы проголодались, забрались в мою тачку и поехали по Хусик Стрит. Там было несколько магазинов, но еще небольшая итальянская пиццерия, где мы могли заказать по паре кусочков. Когда меня спросили как я узнал об этом месте, то я просто отвечал, что заметил его по пути сюда. Но на деле же – я водил сюда девушек в прошлой жизни.

В субботу было солнечно и ярко.

Столовая была открыта, что было хорошо, так как не придется ездить в город. Что было плохо так это… Столовая открыта! Представьте самую отвратительную еду, которую вам подали в школьном кафе. Теперь представьте, что вы едите её будучи взрослым, семь раз в неделю. Что именно нам подавали никто так и не смог выяснить, но люди начали замечать подозрительное отсутствие собак и котов на районе. Вероятно, дело было не в этом, так как собаки и коты на вкус бы были куда лучше. На то, почему я выехал из общежития на втором году были свои причины. И столовая – одна из них.

Я проснулся рано утром и надел спортивные шорты, чтобы побегать вокруг кампуса прежде, чем принять душ и переодеться. Затем я побрел в столовую, где схватил апельсиновый сок и яблоко. Одной из частью моей силы был пропуск завтрака. Не знаю, кто придумал этот бред о том, что завтрак это самая важная еда дня. Когда Мэрилин говорила мне об этом я всегда спрашивал не платят ли ей.

Когда я закончил утренние дела, началась обеденная спешка, машины вдавливались на парковку, родители спешили избавиться от своих спиногрызов. Утром никто ко мне не явился и я пошел в столовую за ланчем.

Я вернулся в общежитие, чтобы обнаружить открытую дверь в комнату и чей-то хлам на моей кровати.

Кем он был – я не имел ни малейшего понятия, и рядом его не было. Перебросив вещи на его подозрительно пустую кровать, я закрыл дверь. Всё выглядело так, будто одиночества мне не видать. Что было странно. В первый раз я не ускоренно поступил в колледж, но тем не менее, первые несколько месяцев, до благодарения, жил в импровизированном общежитии в холле, словно в лагере. К Благодарению студентов наотчисляли достаточно, чтобы оставшихся переселить в настоящее общежитие.

Спустя десять минут раздался громкий стук в дверь.

Я поднялся с кровати, чтобы поздороваться с новым соседом. Открыв дверь, предо мной предстал парень примерно моего роста, может немного ниже и худее фунтов на десять. Выглядел незлобно, хотя и не был толстым.

Довольно длинные волосы, до плеч и с кудряшками с широким и круглым лицом. Он посмотрел на меня и спросил:

– Как так вышло, что дверь была закрыта?

Что за долбаный идиот!

– Чтобы никто не вошел и ничего не забрал, – ответил я.

Он посмеялся и протолкнулся внутрь.

– Да никто бы так не поступил! – затем парень заметил свои вещи с правой стороны кровати. – Эй, с чего это ты сдвинул мои вещи туда?

– Потому что я разложил здесь свои. Еще вчера. Разве ты не заметил, когда заходил? – спросил я.

– Ох, да. Пожалуй. А кто ты?

– Судя по всему – твой сосед. Карл Бакмэн. Ты, значит, тоже живешь в 206-й, да?

Он забавно глянул на меня.

– Да, с чего бы мне тут тогда быть?

– Хорошо, рад познакомиться! – я протянул свою руку и он глупо пожал её, разглядывая комнату.

– Да, здорово! – его глаза остановились на мини-холодильнике и загорелись. – Эй, у нас есть холодильник! Ого! Здорово! – он ринулся к моему холодильнику и раскрыл дверь. – Ого! И пиво!

Рука соседа протянулась к банке Бада, и, прежде, чем я смог что-нибудь сказать, он уже открыл её. И тут же, пока я не веря своим глазам стоял в центре комнаты, он подбежал к двери и крикнул в коридор:

– Эй, у нас есть пиво в 206-й!

Хватит с меня этого дерьма! Я обогнал его и намертво закрыл дверь. Даже учитывая это, она захлопнулась прямо перед лицом какого-то прыщавого паренька.