– Затем, вышвырнув двух других напавших на меня из автобуса – он лишь сказал: "Валить нахер отсюда", падая на колени, чтобы проверить состояние Джерри. Водитель находился в трех футах от любого из окон, и в шести футах от земли. Как он мог увидеть, что я на кого-либо напал? Парень вообще ничего не видел до того момента, как приехала полиция и скорая. Только тогда он спустился с автобуса, – продолжал я.

– Но почему он рассказал мне другую историю?

– Ну, а что ему оставалось? Сказать, что он понятия не имел о том, что происходило в его автобусе и был не способен уследить за детьми? Как долго он бы остался на этой работе в таком случае? Да и я почти уверен, что парень не часть школьного персонала, что под защитой проф. союза, а просто наемный рабочий из фирмы по контракту. Приехавшим копам он вообще заявил, что ничего не видел.

– Интересная позиция, – уклончиво ответил он.

– Вы допросили свидетелей? Любых других учеников, что были в автобусе?

– Кого мне допросить?

– Вы записывали имена, – я пробежался глазами по списку. – Вот они сидели прямо рядом со мной, когда всё началось. Они видели нападение и слышали вчерашние угрозы.

– У меня займет целую кучу времени записать эти показания. С чего бы мне этим заниматься, а не влепить тебе хулиганство и не отпустить домой? – я с интересом посмотрел на него. – Давай начистоту. Это дело не дойдет до суда. Четыре парня поссорились с водителем, а водитель решил прикрыть свою задницу. Тебе припишут хулиганство и отпустят домой.

– С того, что я хочу видеть их арестованными за как минимум четыре уголовных преступления, – ответил я.

Комната разорвалась возгласами трех мужчин о том, какой это бред. Я просто спокойно сидел и ждал, пока они не успокоятся и затем поднял руку требуя тишины. Детектив закачал головой.

– Уголовные? Этого не будет. Никакого суда.

– Вы правы, это дело не дойдет до суда, но проблема-то у меня всё равно есть. И избавиться от неё я могу только с вашей помощью.

– У тебя есть проблема?

Я кивнул:

– И большая. Как я это вижу, меня арестовали и увезли в наручниках, водитель формально обвинил меня в нападении. Как минимум, мне запретят ездить в автобусе. Но куда более вероятно то, что меня отчислят. В этот самый момент, пока мы говорим, Школа Тоусонтауна готова спустить на меня всех собак.

Очевидно, что взрослые не подумали об этом. У отца на лице появилась обеспокоенность.

– Я знаю, что дело не дойдет до суда, но если вы формально арестуете и задержите тех троих с уголовным обвинением, школе придется разрешить мне остаться, особенно учитывая то, что официально меня еще ни в чем не обвиняли. Вы можете сыграть карту с водителем в любой день недели, – я надеялся сыграть на его тщеславии. – Мне плевать если они оспорят это до уровня перехода дороги в неправильном месте. Главное – я останусь в школе и смогу ездить на автобусе, да еще и без свидетельства о привлечении к уголовной ответственности.

– Интересная мысль… сейчас все уже не кажется таким бредом, – он явно не договорил "как для тринадцатилетнего". – В какой уголовщине ты хочешь их обвинить?

Он бы не спрашивал, если бы не хотел помочь.

– Самое очевидное. Нападение. Сговор с целью нападения. Вымогательство. Сговор с целью вымогательства. Думаю, вы еще парочку придумаете. Возможно что-то связанное с бандами.

В Тоусоне никогда не было никаких банд, насколько мне известно, но я в тот момент был весьма амбициозен.

Он закачал головой с неким скепсисом.

– Должен признаться, это самое безумное, что я здесь встречал за долгое время.

– Но… тут определенно есть нечто правильное, – вмешался Штайнер. Он всё это время следил за моей речью и кивал, чтобы склонить детектива на мою сторону.

– И как мне это сделать?

– Все сейчас в школе, наверное обеденный перерыв. Поезжайте туда, опросите тех учеников, на которых я вам указал. Спросите слышали ли они вчерашние угрозы, если да, то идите к директору, если нет, то бросайте мою тощий задницу в тюрьму, в таком случае там мне будет безопаснее, чем дома с ним, – я ткнул пальцем в отца.

– Уж в этом не сомневайся, – сухо ответил он.

– Просто сделайте это прямо сейчас. Это повеселит ребят больше, чем что-либо другое в этом году! За час управитесь, – настоял я.

Детектив раздраженно посмотрел на меня, и затем встал.

– Капитан ни за что мне не поверит. Скоро вернусь.

Мужчина вышел.

Как только Ричи покинул нас, ко мне обратился отец.

– Разве можно так говорить с полицией?

– Чарли, все в порядке, он справился, – сказал Штайнер.

– Папа, я не был ни груб, ни нагл. В этой ситуации я, можно сказать, глас разума!

– Карл, я не знаю, чем ты собираешься заниматься в жизни… но если получишь диплом юриста, то тут же свяжись со мной, – Штайнер одобрительно посмотрел на меня.

Я улыбнулся и благодарно кивнул.

– Спасибо, а теперь перейдем к части два. Я не мог обсуждать это перед детективом, так что нужно разобраться.

– С чем разобраться? Что за часть два?

– Иск против тех троих и их родителей.

– Что?! – отец подпрыгнул от неожиданности и уставился на меня.

Штайнер был спокойнее.

– Иск? На каком основании.

– Гражданский иск, основанный на нападении, вымогательстве, нанесенном моральном уроне, выслушанных оскорблениях… я не знаю, мне плевать. Вы адвокат, так что разберетесь.

Штайнер просто закачал головой.

– До суда это не дойдет, ты уничтожил тех ребят.

– Да, уничтожил. И они все попадут в госпиталь, и их счета будут огромны. И если мы не подадим иск, то они подадут его на нас сами.

Отец взволнованно переменился в лице услышав это. Он не обдумал такой исход.

– Они в любом случае могут подать иск, – сказал Штайнер.

– Я знаю, но плевать. Их обвинят в уголовных преступлениях, я понимаю, что все будет оспорено, и в колонию никто не отправится, но сам факт того, что они что-то оспаривали является доказательством вины. В гражданском суде такие вещи куда проще доказать, чем в уголовном. К тому же, у меня не будет никаких записей о приводе, а парней исключат. Мы выиграем быстрее, чем вы скажете "Оп".

– Ага, лет через десять. Разбирательство может длиться вечно.

Я улыбнулся:

– Не думайте, как адвокат, думайте как родитель. Они не захотят долго разбираться с этим вопросом. Они захотят избавиться от этой проблемы как можно скорее. Думаю… по четверти миллиона с человека сойдет.

– Четверть миллиона долларов? Ты сошел с ума?

– Слишком мало? По половине миллиона? – Штайнер нахмурился, а я ухмыльнулся. – Мне плевать, даже если вы попросите их первенцев. Но потом вы предложите решить все отдельно за десять тысяч с каждого. Они согласятся мгновенно. Вы получите треть. Это будут самые легкие десять штук баксов в вашей жизни.

Папа был вне себя и возмутился.

– Это самая сумасшедшая вещь, которую я вообще слышал! Никто ни с кем не будет судиться!

Но Штайнер неспешно улыбнулся и кивнул. Затем ухмыльнулся моему отцу и сказал:

– Нет, это прекрасная идея. Просто идеально.

– Сумасшествие.

– Нет, это хитрость. Вот посмотри. Это позволит остаться ему в школе, убережет вас от возмещения ущерба и, возможно, принесет неплохие деньги. Что из этого тебе не нравится? – спросил он.

– Джек, я ударю тебя вместо него.

Штайнер рассмеялся.

– Ну вперед. Я тогда найму его в качество моего адвоката, – он указал на меня. – Мы не сможем подать в суд пока их не арестуют, не предъявят обвинения и не вынесут иск. Но у них может быть адвокат, который сможет понять, что к чему.

– Ладно, – сказал я, – мы узнаем об этом где-то через неделю. Даже если они это выяснят и попробуют бороться с нами в уголовном суде, то разорятся на адвокате, который будет умолять их отозвать иск…! Им придется идти на мировую.

Единственное, что меня волновало, так это возвращение в школу. Ко времени, когда мы доберемся домой… Мама об всем узнает.