Все на самом деле было еще хуже. Поскольку его любимый зятек не будет настолько грубым, чтобы всерьез потребовать возмещения за что-либо, Большой Боб сможет также занимать средства и из других источников. Я мог бы просто положить деньги на его стол и сразу поджечь.
С другой стороны, отказ ему может подорвать мой брак. Это как строчка в Венецианском Торговце – «Моя дочь! Мои дукаты!». Мне наверняка нужно было что-то сделать, но что же?
Я выслушал и задумался на секунду, и затем попытался ответить очень, очень осторожно.
– Я должен признаться, Боб, это застало меня врасплох.
– Карл, мы с Хэрриет уже говорили тебе, называй нас Мама и Папа, – с улыбкой ответил он.
Я только покосился в ответ.
– Если мы о деле, то это уже мистер Лефлер, хм-м? – Большой Боб не выглядел довольным от этого, хотя Марк казался удовлетворенным. – В первую очередь – Бакмэн Групп – это не банк. У нас нет полномочий давать бизнес-займы, и мы никогда их не давали. То же самое относится и к депозитам. У нас нет никого, кто мог бы проводить ежемесячные проверки ни в одном из случаев
Заемщики депозита раз в месяц выезжают на место компании, чтобы убедиться, что дом, или машина стоят на месте, и не были проданы без уплаты долга. Если не вернуть долг, когда имущество исчезает, тогда вы «вне доверия», и это считается мошенничеством. Банк закроет вас в мгновение ока!
Марк понимающе кивнул.
– Возможно, есть альтернатива для предоставления гарантии погашения для иного источника депозита с условием, что заложенное уже будет у них, – сказал он, немного слишком гладко.
Он уже понял, что депозит мы не предоставим.
– Угу, – небрежно ответил я. – Как я уже сказал, мы не являемся банком, и какая-либо подобная деятельность может потребовать одобрения от нашего совета директоров, и это не гарантия. Бакмэн Групп приобретает доли компаний, и акции. Мы сейчас ведь об этом говорим? О продаже нам части акций? – это был отличный выстрел.
Большой Боб его так и принял. Он выглядел так, как будто я помочился в его чашку с кофе.
– Это было бы нечестно по отношению к другим детям.
Я не ответил, и только пожал плечами. Затем я развернулся к Марку.
– Что здесь происходит? Вы пытаетесь заменить все финансирование. Почему? Что не так с нынешним?
– GE развели шумиху, как будто они перестают давать депозиты, или как минимум изменяют ставки и условия. Очень мало кто из местных банков будут заинтересованы в финансировании домов, – объяснил Марк.
– А что насчет Greentree или Conseco? Tammac? GMAC? – все эти имена в какие-то моменты светились в этом бизнесе.
Большой Боб выпучил глаза, когда я отбрехался от них. Не думаю, что он понял, как много я знаю о его делах. Марк же воспринял это спокойно. Во многом он был куда более опытным бизнесменом, чем Большой Боб.
– Большинство из них не хочет возглавлять сферу, так что нам нужно будет разделить их займы, и это может повлечь еще и изменения в дополнительных соглашениях.
– Другими словами, они хотят более строгих договоренностей, так?
Заемные обязательства – это требования о возврате долга, на которые заемщик соглашается целиком и полностью. Типичные договоренности подразумевают собой установку максимальной доли долга от общего капитала, запреты на иное финансирование или его использование, требования на независимую проверку финансовой отчетности, минимальные потоки денег, и так далее. Даже если вы стабильно выплачиваете займ, если вы нарушаете обязательства, то вы технически считаетесь неплательщиком, и займ может быть затребован назад. Это как пушка, которую банк приставляет к вашей голове, чтобы убедиться, что вы не спустите их деньги.
Марк слегка перекосился, а Большой Боб выглядел так, будто ему скормили сэндвич с дерьмом.
– Были некоторые намеки, что заемные обязательства могут ужесточиться, – ответил Марк.
Я кивнул.
– Ну, могу это понять. Могу представить себе, что любой новый заемщик захотел бы построить положительную историю, прежде чем расслабиться насчет обязательств. Скорее всего, если бы Бакмэн Групп работала в этой сфере, и к нам пришел бы новый клиент, мы бы ожидали похожих изменений, – еще один выстрел с намеком – мы были бы также требовательны, как и банки.
Всё шло не так, как Большой Боб предполагал. Он смотрел на это, как отец, а я смотрел на это с точки зрения бизнеса. Он представить себе не мог, будто кто-либо из его детей не пошел бы у него на поводу в чем-либо, связанном с бизнесом, и у него не было никакой власти надо мной, кроме того, что он мог настроить свою дочь против меня. Он пытался рассказать мне о чудесах бизнеса, а я просто спросил, что было такого в обязательствах, что ему не понравилось. Эмоции против логики, но я был тем, у кого деньги.
Через пару минут я жестом предложил взять перерыв.
– Дайте мне пару минут. Я хочу сначала поговорить с Мэрилин, – я поднялся и покинул кабинет, и Большой Боб сразу же наклонил голову и начал перешептываться с Марком.
Если бы я делал ставку – я бы поставил на то, что Марк уже сказал ему, что это хреновая идея и я не соглашусь. Если я был достаточно умен, чтобы зарабатывать самому, то я был слишком умен для того, чтобы вложиться в Дома Лефлеров!
Я вышел из офиса и нашел Мэрилин, болтающую с матерью, на кухне в новом доме. Я подошел к ней сзади, и легонько похлопал по плечу.
– Нам нужно поговорить, – сказал я.
Ее лицо просияло, когда она увидела меня.
– Мама только что сказала, что ты вкладываешься в компанию!
Я взглянул на Хэрриет, но не улыбнулся.
– Да? Как я уже сказал, нам нужно поговорить.
Они обе перестали улыбаться. Мэрилин поднялась и я проводил ее наружу. Я пошел в сторону от офиса к дому, и сел на ступеньку. Мэрилин села рядом.
– Что стряслось? Ты не выглядишь довольным.
– Я и не доволен. Ты уже об этом знала?
– Нет, мама рассказала, что происходит уже после того, как ты ушел к папе.
– И никаких наводок не было? – продолжал я.
– Нет! Как я уже сказала, она рассказала мне только после того, как ты ушел. Почему? Что случилось? Ты не хочешь вкладываться в компанию? – спросила она.
Я вздохнул.
– Да ни в жисть! Они не хотят, чтобы я вложился в компанию. Они хотят, чтобы я занял им восемь миллионов без каких-либо ограничений на то, что они будут с ними делать! Мы не банк! Мы покупаем и продаем акции и доли компаний! Мы не даем займы! Это безумие!
– Мама объяснила это не так. Восемь миллионов? Что за бред? Ты не хочешь давать им в долг?
– Как я уже сказал, мы не даем займы. Мы покупаем доли компаний, и только тех, которые хорошо управляются и развиваются. Если бы я был владельцем этой компании, первым делом я бы уволил твоего отца, и затем еще и половину твоих братьев и сестер! Они ужасны!
– Карл!
– Мэрилин, я люблю тебя всем сердцем, но это правда перед лицом Бога. Твой отец, безусловно, отличный отец, и настолько же отвратительный бизнесмен. Избавиться от него, перестать использовать компанию как контору по трудоустройству твоей семьи, и можно вырастить компанию в три раза! Запросто! Это было бы легко!
– Карл! Это ужасно!
– Да, я знаю. Так что ты мне скажи. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Она в замешательстве посмотрела на меня.
– Что ты имеешь ввиду?
– Я имею ввиду, что ты для меня важнее восьми лимонов, – сказал я.
Ее глаза от этого широко раскрылись.
– Он правда хотел занять у тебя восемь миллионов долларов? Зачем?
Я пожал плечами.
– Затем что банки хотят, чтобы он перестал разбрасываться деньгами и держал их в компании, и они не будут давать ему займы, пока он не начнет вести себя как взрослый. И он думает, что его старый добрый зять может дать ему денег и не заметить, что он валяет дурака.
Настал ее черед вздыхать.
– Я хочу возразить, но не могу. Это в его духе. Ты можешь что-нибудь для него сделать?
– Дорогая, ради тебя я мог бы дать ему денег, но не могу рисковать своей компанией. Там не только я, ты же знаешь. Если я это и сделаю, то это должны быть деньги из моего кармана.
