— Резонное замечание, — согласился Ершов. — Согласен, что без мотивов отводить кандидатуру нельзя. Кто еще желает выступить?

Желающих выступить не оказалось. В зале поднялся шум. Попытка Ершова утихомирить делегатов оказалась безрезультатной.

— Хватит толочь воду в ступе, товарищ Ершов, — крикнули из задних рядов. — Проголосовали за прекращение вопросов — так в чем дело? Предлагаю…

— Представьтесь! — крикнул рассерженный Ершов.

— Тарасов моя фамилия. Предлагаю так: помимо того, что ему — Зеленкову — дать отвод, поручить новому составу бюро хорошенько проверить его — Зеленкова — и отозвать с должности. Нельзя оставлять на ответственной работе непроверенного товарища.

— Перед посылкой в Нефтегорскую парторганизацию Зеленков тщательно проверялся.

— Еще раз проверить. Разве не видите, что он запутался: то боролся с оппозицией, то, оказывается, даже резолюцию не успел прочесть.

— Ладно, — сдался Ершов. — Ставлю на голосование. Поступило предложение прекратить вопросы к Зеленкову. Кто за? Единогласно! Далее. Кто за то, чтобы отвести кандидатуру товарища Зеленкова? Так; Против? Воздержавшиеся? Подавляющим большинством голосов кандидатура товарища Зеленкова отводится. Следующая кандидатура…

Следующей жертвой конференции стал Шашкин — помощник Малкина, он же начальник отдела УНКВД. Осипов был наслышан о нем. Те, кто прошел малкинские застенки и, на удивление всем, а себе в радость, сумел выйти оттуда битым, но живым, отзывались о нем как о существе грубом, невежественном, лживом и жестоком. Вероятно, так оно и было и Осипов намеревался сразу после горпартконференции заняться им вплотную, но обстоятельства сложились так, что теперь Шашкин стал для него недосягаем. Пока. Так, по крайней мере, считал Осипов.

Тон задали армавирцы. Они ополчились против Шашкина напористо и Осипов им позавидовал белой завистью: «Нам бы так против Малкина. Эх, сорвалось!». Армавирцы атаковали:

— Коммунист Шашкин! Будучи членом бюро горкома, вы проявляли бешеную инициативу по массовому исключению из партии. Чем это можно объяснить?

— Может, вы назовете фамилии исключенных? — ядовито усмехнулся Шашкин и уточнил: — Чтобы вести предметный разговор.

— Фамилий я называть не буду, их слишком много. Но я имею в виду массовое исключение в период с четырнадцатого по шестнадцатое сентября прошлого года. Вы не можете этого не помнить.

— А я и не говорю, что не помню. Я только хочу знать, кого конкретно вы имеете в виду. Тогда действительно были исключены многие. Часть из них как враги и предатели расстреляны…

— Вы, Шашкин, не ломайте здесь комедию и хаханьки не устраивайте. Тогда по вашей инициативе всего за два дня было исключено тридцать человек, и я в том числе.

— Как ваша фамилия?

— Соловьев!

— Соловьев? Нет, не помню.

— Нас было двенадцать человек с завода. Вы сказали: «Исключить всех!», а когда другие члены бюро возразили по тем мотивам, что за раз это много, вы предложили разделить нас на две группы: шестерых исключить сегодня, шестерых — завтра. Вот и вся ваша арифметика.

— Вы что-то путаете, — уперся Шашкин. — Все, кто исключены из партии по моей инициативе и с моим участием, — арестованы и осуждены. А вы не только на свободе, но и восстановлены в партии и являетесь делегатом конференции. Так, Соловьев, не бывает.

К «допросу» Шашкина подключились другие армавирцы. Сначала они Сбили спесь с него, а затем вынудили изворачиваться, и когда он совсем сник, будучи не в состоянии объяснить свои действия, на выручку пришел Малкин.

— Считаю, что страсти вокруг коммуниста Шашкина нагнетаются умышленно с единственной целью скомпрометировать его как работника НКВД, а вместе с ним — систему госбезопасности в целом. Но с этим мы разберемся после конференции. Что мы имеем в лице коммуниста товарища Шашкина? В лице товарища Шишкина мы имеем выдающегося общественного и партийного деятеля, пламенного борца за дело Ленина-Сталина. На его счету масса успешных операций по изъятию иностранной контрразведки, на его счету множество разоблаченных врагов народа, он — честь и совесть нашего Управления. Я не думаю, товарищи коммунисты, товарищи делегаты, что вы пойдете на поводу у злопыхателей и заявите отвод товарищу Шашкину. Поверьте мне, это достойнейшая из всех кандидатура!

Никто не осмелился открыто возразить Малкину. Шашкина включили в списки для тайного голосования, но в итоге он получил мощный «отлуп» и в состав пленума избран не был.

«Распоясались, понимаешь, — нервничал Малкин, вышагивая по кабинету, после вечернего заседания. — А ты тоже раскудахтался, герой. Опозорил и себя, и все Управление. Сербинов прошел! Сербинов! А ты… тьфу!»

С утра заключительного дня конференции в зале царило радостное возбуждение. Основное сделано: поговорили, поспорили, покритиковали, кого-то осудили, кого-то прокляли. Осталось немногое: принять письмо к товарищу Сталину, в страстном порыве спеть «Интернационал» и разойтись, разъехаться по городам и весям и, вооружившись решениями конференции, с удесятеренной энергией продолжить путь к светлому будущему человечества — коммунизму.

«Дорогой товарищ Сталин! — написали большевики Краснодарского края в своем письме. — Вам, великому организатору и руководителю большевистской партии, гениальному вождю всего трудящегося человечества, мудрому вдохновителю и организатору величайших исторических побед социализма, 1-я Краснодарская краевая партийная конференция шлет пламенный большевистский привет.

Большевики Краснодарского края показали на своей первой краевой партийной конференции непоколебимое единство своих рядов, большевистскую непримиримость в борьбе против всех и всяческих врагов советского народа, беззаветную преданность делу Ленина-Сталина и боевую сплоченность вокруг Ленинско-Сталинского ЦК нашей партии.

Вооруженные историческими решениями февральско-мартовского (1937) и январского (1938) Пленумов ЦК ВКП(б) и Вашими, товарищ Сталин, указаниями о повышении бдительности и овладении большевизмом, Краснодарская партийная организация разоблачила и разгромила основные змеиные гнезда заклятых врагов советского народа — троцкистско-бухаринских, буржуазно-националистических и белогвардейских бандитов — этих наймитов фашизма, террористов, шпионов и провокаторов.

В борьбе с врагами советского народа наша партийная организация укрепила свои ряды, свою связь с массами, с колхозным казачеством советской Кубани, выдвинула тысячи новых талантливых руководителей, до конца преданных делу Ленина-Сталина, и добилась новых значительных успехов в решающих областях социалистического строительства, в подъеме материального и культурного уровня трудящихся нашего края.

Мы, большевики Краснодарского края, выражаем Вам, дорогой Иосиф Виссарионович, от имени всех трудящихся нашего края, от имени всего советского казачества Кубани глубочайшую, искреннюю большевистскую благодарность за счастливую и радостную жизнь, которую мы создали под Вашим руководством.

Каждый из нас, поднимаясь на трибуну партийной конференции, свое первое слово посвящал Вам, товарищ Сталин, нашему великому вождю и учителю.

Мы заверяем Вас, товарищ Сталин, что большевики Краснодарского края будут и впредь повышать и оттачивать свою революционную бдительность, будут и впредь продолжать разоблачать и беспощадно уничтожать подлых врагов советского народа и со всей большевистской страстностью будут продолжать бороться за ликвидацию последствий вредительства, будут еще смелее выдвигать новые кадры и работать над их большевистским воспитанием.

Выборы руководящих партийных органов, прошедшие в Краснодарской краевой партийной организации на основе широкой большевистской критики и самокритики, строгого осуществления внутрипартийной демократии, ярко показали, как вырос идейно-политический уровень партийных масс, как замечательно растут новые партийные кадры, и еще выше подняли политическую бдительность коммунистов, еще теснее сплотили их вокруг Ленинско-Сталинского ЦК, вокруг Вас, товарищ Сталин, дорогого и любимого вождя и учителя.