5. Гришин Александр Сергеевич — начальник 1-го отделения 3-го спецотдела уличается показаниями Кабаева И. Л. как участник террористической группы в гор. Сочи. Имел задание Малкина совершить террористический акт против товарища М. И. Калинина. Показаниями Абакумова Н. А. изобличен как участник заговора.

6. Феофилов Петр Андреевич — бывший начальник УРО УРКМ. Показаниями Чечельницкого Я. Т. изобличается как участник терр. группы в г. Сочи. Показаниями Кабаева И. Л. уличается как участник заговора, Абакумова Н. А. — как фальсификатор следственных дел.

7. Рукавцова Ефросинья Федоровна — бывшая работница дома отдыха «Бочаров Ручей». По показаниям террориста Кабаева по его заданию в 1938 году совершила отравление тов. П. С. Аллилуева на даче «Бочаров Ручей».

Поименованных лиц считаем необходимым арестовать и привлечь к ответственности. Просим Ваших указаний.

Начальник следчасти НКВД СССР комиссар госбезопасности 3-го ранга Кобулов. Особоуполномоченный НКВД СССР майор госбезопасности Стефанов».

В левом верхнем углу наискось толсто забоченным синим карандашом размашисто выведено: «Утверждаю. Л. Берия. 9.09.39».

— Ну и как долго эта чистка будет продолжаться? С кем прикажете работать? Кому из старых кадров доверять? Назначил Безрукова пом. нач. Управления, а его вместо утверждения в должности арестовывают! — Шулишов возмущенно уставился на Захожая. — Я ж не могу вот так с ходу комплектовать руководящие посты. Можно ж как-то регулировать этот процесс?

— Дело, товарищ капитан, ведет Москва. Задействована масса следователей, таких же прикомандированных, как я. Материалы разрознены, обобщение их производится медленно. Много неразберихи, так что производить аресты с упреждением вряд ли возможно. Что в моих силах — я делаю, но вот о Безрукове, Коваленко, Мухине и других, кроме Рукавцовой, и разговоров не было. На кого рассчитывать из старых кадров? — Захожай задумался, а когда молчание затянулось и стало уже неприличным, он безнадежно развел руками: — По показаниям Кабаева проходит тридцать пять человек. Более пятидесяти человек назвал Стерблич. Конечно, здесь не все наши, много сотрудников НКВД и УНКВД других краев, областей. Я думаю, что всех, работавших с Малкиным, следственная группа не обойдет вниманием. Вражеские методы ведения следствия настолько быстро и легко распространились по краю, что в течение года ими были заражены все. Кто сопротивлялся, а таких по пальцам можно перечесть, — тех устраняли, затирали, переводили на другую работу… Так что перспектива вот такая.

— Что будем делать с этим списком? — Шулишов кивнул на рапорт с резолюцией Берия.

— Рукавцову я возьму немедленно, в отношении нее у меня конкретное задание. Остальных — на ваше усмотрение. Подберете замену и возьмем.

— Коваленко, между прочим, уже допрошен.

— Я принимал участие в допросе. Тогда речь шла о Сорокашише и арестованных Шашкиным Столовицком и Лунге, проявивших строптивость при избрании парткома. Вопрос об извращенных методах следствия перед ним остро не ставился.

— Но он, кажется, отрицал свою причастность к извращениям?

— Отрицал существование заговора. Миронович крепко избил его и тогда он смирился, а встретившись с Влодзимирским — пошел на попятную. Тот, на мой взгляд, вполне разумно решил сначала собрать на него компромат, а потом арестовать, что, как видите, и сделал.

— Понятно. Кого включим в группу?

— Я бы взял новичков. В моральном плане им будет легче вести допросы. Основная работа, конечно, будет проведена в Москве. Здесь придется крепко поработать со свидетелями.

— Свидетельская база здесь богатая. Хорошенько поработайте с Осиповым, Галановым, Литвиновым, Фетисенко, Вороновым. Все они уже дома, подлечились, отдохнули, восстановились в партии, работают. Я думаю, что они с удовольствием помогут следствию в разоблачении своих бывших мучителей.

— Пожалуй, — согласился Захожай.

Рукавцова яростно защищалась. Любое упоминание об отравлении Аллилуева встречала в штыки.

— Все это ложь! — кричала она истерично. — Никакого отравления не было!

— Кабаев утверждает, что Аллилуева отравили вы по его заданию.

— У Кабаева я работала сестрой-хозяйкой, а не наемной убийцей!

— Но Аллилуев умер после посещения Блюхера, которого обслуживали вы.

— Не сразу же после посещения! Сначала он уехал в Москву! Откуда такая уверенность, что его отравили в Сочи?

— Об этом показали Малкин и Кабаев. Не могли ж они взять на себя чужой грех.

— Мало ли что они показали. Аллилуев был единственным человеком, посетившим Блюхера в Сочи. О том, что это Аллилуев, я узнала от Блюхера только после его отъезда.

— Блюхер готовился к встрече с ним? Он предупредил вас о том, что у него будет гость и что для него нужно приготовить стол?

— Нет. Гость приехал неожиданно, через десять минут после телефонного звонка.

— Неожиданно для кого? Для Блюхера или для вас?

— Для всех!

— Но вы-то знали о том, что он прибудет, раньше Блюхера!.

— Вы говорите такие вещи! Ну откуда я могла об этом узнать?

— Вам сообщил об этом Кабаев. И сделал поручение. И передал яд.

Рукавцова бессмысленно уставилась глазами в Захожая и застыла с открытым ртом.

— Вы… Вы… К-какой яд?

— Вам лучше знать.

— Так никто ж не знал, что он приедет!

— Кабаев знал. А Кабаеву сказал об этом Малкин.

— При чем здесь Малкин? Разве он был в Сочи?

— Конечно. А вы не помните? Разве не он в этот день просил вас обеспечить безопасность Блюхера?

— Да. Да… точно… я забыла. Откуда вы знаете?

— Такая у меня служба: все видеть и все знать.

— Даже такие мелочи?

— Это не мелочь. В этот день Малкин как бы случайно встретился с Аллилуевым и сообщил ему, что в «Бочаровом Ручье» на даче Ворошилова отдыхает Блюхер с семьей. Тот обрадовался и сказал, что сегодня же навестит его. Малкин поручил Кабаеву немедленно организовать его отравление и тот попросил вас исполнить это поручение. Разве не так?

— Чепуха какая-то!

— Не чепуха. Вы готовили стол для гостя?

— Было время обеда и я накрыла стол для всех. Но Аллилуев не ел.

— Не ел? Почему? Так-таки ничего и не ел? Вы меню этого обеда помните?

— Да. На первое был борщ, на второе — холодные закуски и жареное мясо на сковороде… кажется, бифштекс по-крестьянски. На третье арбуз.

— И он ничего не ел?

— Попробовал арбуз и сразу отложил скибку. Видно, не понравился.

— Вы поинтересовались, почему он не обедает?

— Я спросила об этом у Василия Константиновича после отъезда Аллилуева.

— Что он вам ответил?

— Сказал, что Аллилуев болен той же болезнью, что и он, только в более тяжелой форме. Раньше, говорит, не лечился, а теперь страдает.

— Что за болезнь?

— Он не сказал, а я не спросила.

— Ясно. А о том, что Аллилуев умер, вы знаете?

— Доктор Елфимов говорил об этом на кухне повару Калинину. Я даже не поняла: то ли о смерти, то ли о тяжелой болезни.

— И вы не уточнили? Вас это известие не заинтересовало?

— Нисколько.

— А кто из работников НКВД говорил с вами на эту тему?

— На такие темы можно говорить на кухне, но не с работниками НКВД.

— Почему?

— Проявишь интерес — запишут в шпионы.

— Резонно. Болтун — находка для врага. И тем не менее, следствие располагает данными о вашей причастности к болезни и смерти Аллилуева.

— Разве следствие может знать обо мне больше, чем я сама?

— Может. Разве вы не убедились в этом сейчас? Вы забыли, а мы помним.

— Это совершенно разные вещи.

В один из погожих дней позвонил Влодзимирский, спросил, как ведет себя Рукавцова.

— Плохо. Все еще на мертвой точке.

— Вы что там, разучились вести следствие? Примените физмеры!

— Шулишов не разрешает, — соврал Захожай. — Не видит оснований.

— Показания Малкина и Кабаева не основания?

— Их показания — слова. Куда деть заключение компетентной комиссии? Там ведь все зафиксировано: и результаты вскрытия трупа и результаты исследования на яд…