Как птица океанская, сильна
Мечта певца, ушедшая в полет.
Ныряет в море вечности она
И перлы древних былей достает.
В степи Арабистана Антара
В бою кипел, как яростный поток;
Там кони, словно жгучие ветра,
Взметали к небу огненный песок.
В поту кровавом, занеся клинок,
Он недруга, как сокол, настигал,
И так был натиск витязя жесток,
Что вражий строй пред ним затрепетал.
Не думайте, что Антара устал,
Что дух отважный сломлен был бедой,
Стрелок лукавый в грудь ему попал
Предательской отравленной стрелой.
Он овладел страданием своим.
Не пал с коня, не повернулся вспять.
Враги кричали: — Он неуязвим! —
И бросились в смятении бежать.
— Он ранен был отравленной стрелой!
Как может быть, чтоб он остался жив?
Лежит он где-нибудь в пыли степной,
Меч из ладони мертвой уронив…
Так совещался беглецов отряд.
И, осмелев, коней поворотив,
Припали к гривам, понеслись назад,
Бурнусов белых крылья распустив.
Но хоть и умер храбрый Антара,
Но чудилось врагам: в нем мощь и жизнь.
Лицом к врагам стоял он, как гора,
Глядел с холма, на пику опершись.
Как будто башня сумрачная, он,
На пику опираясь, там стоял,
Огромный, тихий. Вынут из ножон,
Кровавый меч в руках его сверкал.
Стоял, как будто думами объят,
Готовый в бой рвануться, полный сил.
Остановился в ужасе отряд
И снова в степь коней поворотил.
Арабы мчались на лихих конях,
Как птицы, кони степью их несли.
Исчезли, пораженные, лишь прах
Всклубился и рассеялся вдали.
Он был герой, воитель и поэт.
Он умер, и его прошла пора.
С тех дней промчалось много сотен лет,
Но помнит мир, как славен Антара.