‹1919› * * * Затихла буря, и солнце глянет Над милым краем болот и нив, Наш край свободный к жизни встанет И миру скажет всему, что жив! Пусть стонет, плачет, пусть он томится, Слезами моет разделов след, — Как сильным станет, он в бой помчится, О кривде скажет на целый свет. Пусть их смеются и пусть не верят, Что ты, могучий, сметешь их всех, Мужик-работник сам будет мерить Свою всю землю без их помех. Так встань же дружно за нивы, хаты, За край, где лил ты и кровь и пот… Орлам на смену идут орлята, Они — могучий страны оплот. ‹1922› * * * Я в жизни радость рассыпаю И песнями и словом — Мое ведь сердце расцветает Лучом весенним, новым. Бывает: что-нибудь коснется, Суровое такое, Как будто черный ворон вьется, — Я и тогда спокоен. Ни друг, ни враг мой не разрушат Моей глубокой веры. На свете много криводушных, К чему искать примеры. Бывает так, что стелют гладко, А как нам жестко спится. От них далёко правда-матка — Как за морем синица. К чему сводить мне с ними счеты, Ведь я их презираю. Отбросив все, я их заботы Все к черту посылаю. Я в жизни радость рассыпаю И песнями и словом, Мое ведь сердце расцветает Лучом весенним, новым. ‹1928› САМУИЛ ГАЛКИН (1897–1960) С еврейского * * * Песнь моя — трепет счастливый, Жизнь, что сияет вокруг… В снопах золотого налива — Дорогая усталость рук. Радостно землю нашу Приветствовать славой такой, Снопы, словно полную чашу, Едва подымая рукой. Да будут большими стадами Благословенны луга! Да блещет руно завитками, Да будет их завязь туга! Да прольются в земные недра Грозы водою живой! Да воздастся деревьям щедро Цветами, плодами, листвой! Да придут в этот мир поколенья Разливом вскрывшихся рек! Да будет страх истребленья Из памяти стерт навек! ‹1928› ЗВЕЗДА Мне звезда отрадна эта Чистотой и блеском света, Тем, что ни одно светило Свет подобный не струило, Тем, что блеск ее ночной В капле заключен одной. Мне звезда отрадна эта Тем, что блещет до рассвета, Тем, что, блеск на воды сея, Не становится тусклее На своем пути большом С звездной выси в водоем. Мне звезда отрадна эта Щедростью безмерной света, Тем, что, свет ее вбирая, Я безмерность постигаю, Тем, что сразу отдана Небу и земле она. ‹1937› ЕЩЕ ПРИДЕТ ВЕСНА Все в прежнюю, мой друг, вернется колею: Еще не раз весна согреет кровь твою, Еще вино и хлеб вернутся на столы, Заблещет в окнах свет, тепло придет в углы, И возвратится вновь семья под кров родной. Дождемся ль только мы такого дня с тобой? Ты знаешь, как одной на свете тяжело! А письма от тебя не часты, как назло, Обрадует письмо от давнего числа, Блеснет, как молния, и вновь — на сердце мгла«. Куда прийти, припасть усталой головой? Скажи: и это мы переживем с тобой? Да, это я! Иль ты не узнаешь, мой друг, Вот этих рук моих, моих усталых рук? Ты прежних синих глаз не сыщешь под платком. Весь мир оледенел под грозным сквозняком. И руки прячу я, коль гость зайдет порой… Ну что ж? И это мы переживем с тобой? Возьми мою ладонь, к губам ее прижми, Узнай меня опять, смятение уйми… Скажи: придет весна, наступит лето в срок, Раздастся стук дверей и топот детских ног, И зашумит весь дом от радости живой. Мой друг, мы доживем до этого с тобой?… ‹1942› БЕССМЕРТНОМУ ПОЭТУ Гете Наставник мой, певец с осанкой полубога! О, если мне твоей и не достичь вершины, Ты с высоты своей подай хоть знак единый, Чтоб легче от тебя мне вниз была дорога. И горести мои и радости — ничтожней, Я малым уголком в твоих садах владею, Но и над ним порой встает звезда, светлея, И ясный мир тогда цветет красой не ложной. Пусть никакого нет в твоем венце изъяна, Одно всегда мой дух и волю укрепляло: Что ты, подобно мне, от самого начала, Предвидя свой конец, страшился непрестанно, Пускай мои мечты вдохновлены твоими, В том сходстве нахожу опору не всегда я; И мне в тревожный час, когда я созидаю, Мысль о твоем конце еще невыносимей. ‹1947› |
