Июнь. Он сочен. Жарок. Зелен.
Лишаясь отдыха и сна,
Он подбирает сотни зелий
Для ягоды и для зерна.
Земные отворив истоки,
Где кости пахарей и прях,
Пускает в перегонку соки,
Преобразует тлен и прах.
Звенит пчелой. Капелью плачет.
Все утро без машин и прачек,
Из молний выписав кроссворд,
Стирает пыльный небосвод.
Он химик сам себе. И физик.
И полководец кос да вил.
Стрижей гоняет в синих высях,
Пушком пылит на сонный мир.
И я в нем новым чувством полнюсь
И набираюсь новых сил.
И вдруг вздохну. И вдруг опомнюсь
Что я посеял? Что взрастил?
Июль — как вход в гудящий улей
В нем звон, и скрип, и запах сот.
Он не в задумке, не в посуле,
А все, что есть, в поле несет.
И все вокруг, что день, тяжеле,
Все зрелостью озарено:
На ветке плод раздался в теле,
Твердеет в колосе зерно.
Все ниже ветер клонит травы,
Как сытый сон солдат полка,
Все крепче кожа и суставы
У первогодка-тополька.
И ночи вязче. Тише. Глуше.
И дольше небо жжет звезду.
И первые к рассвету груши
Негромко стукают в саду.
И вот уже, пофыркав бойко,
Комбайн ко ржи подносит нож.
Окончен рост. Пришла уборка.
Считай труды свои. Итожь!
И вот я с тихой грустью вижу,
Что меньше вырастил, чем мог.
А сумрак падает на крышу.
А соловей в садах замолк.
Ну, здравствуй, август. И прохлада
И в утро вспышки белых рос.
Листва березок не парадная
В последней службе на износ.
И очищенье вод. И воздух,
Что свежим яблоком пропах.
И на последних зерновозах
Мельканье клетчатых рубах.
Ах, август, август! Ходит в людях
Такой бесхитростный рассказ,
Что в августе спокойней любят,
Но и надежней во сто раз.
А это, знаешь, сколько стоит, —
Когда спадает пестрота,
Когда не страсть слепая стонет,
А впрямь с душой душа слита?
Ну, так добра тебе. Удачи.
В делах, в любви не напоказ,
Чтоб ты все трепетней, чем дальше,
Светился в памяти у нас!
В них легкость ветерка и крепость стали.
Влюбленный вздох. Призыв. Приказ. Набат
Из них эпохам памятники ставили,
Их в рев сражений гнали, как солдат.
Они всех взлетов разума основа,
Сердец и душ связующая нить.
Будь осторожен, выбирая слово, —
Им осчастливить можно и убить!
Наш мир тревожен. И сомненья в нас
Мятутся иногда: куда все мчится —
Жизнь, время, звезды? Что и где случится
Через минуту или через час?
Мы ползали в свой срок. Потом летали,
Подпорой взяв фанеру и перкаль.
Теперь нас вынесло в такую даль,
Где мы как бы раздваиваться стали,
Где быт и космос лезут в общий ряд,
Где верх и низ меняются местами,
Где вправду с нами звезды говорят
Невнятными своими голосами.
Жизнь — мысль. А наша мысль и тут и там.
Картина разрослась, и в щепки рама.
Что это — новый эпос? Или драма —
Сложнейшая из всех известных драм?
Какой там режиссер придумал ход,
И для чего висит ружье на сцене?
Одно и есть, что разум во спасение,
Но горе, если разум подведет!
Нам, людям, подобает увлекаться,
Мы — люди, нам даны любовь и гнев.
Нам верить свойственно, и сомневаться,
И в час нечеловеческий стараться
Людьми остаться, боль преодолев.
Приходят и уходят поколенья,
Но право и обязанность живых
Запомнить или же предать забвенью,
Произнести хвалу иль осужденье
Тем, кто на белом свете жил до них.
И мы, свой путь недолгий завершая,
Продлив бессмертный человечий род,
Уходим вдаль, дорогу уступая
Тем, кто, по следу нашему ступая,
На смерть нас или на бессмертье обречет.
