‹1943› ЕМИЛИАН БУКОВ (Род. в 1909 г.) С молдавского ПОБЕДА Я ждал тебя, не как влюбленный Подругу ждет — придет ли, нет… Я ждал тебя, как сад бессонный Ждет на заре, чтоб хлынул свет. Я шел к тебе, нетерпеливый, И под собой не чуял ног. Навстречу полыхали нивы И месяц заносил клинок. Мне заступали путь руины И горе разрывало грудь… Я шел к тебе, и путь был длинный, Но не хотел я отдохнуть. Пришла, как в небо голубое Приходит солнышко весной, И смолк далекий грохот боя, Запели птицы надо мной. Мне столько слов сказать хотелось! Но слезы хлынули из глаз, Впервые изменила смелость, И робок был я в этот час. И столько чувств во мне боролось!.. Я слышал в имени твоем И детский смех, и женский голос, И радостных салютов гром. ‹1945› КТО СКАЗАЛ? Кто сказал, что разные наречья Разделяют нас? Не верю, нет! Мы сильны одной могучей речью, Нам один в веках сияет свет. За одну великую надежду Будем мы бороться до конца, И у нас под разною одеждой Бьются одинаково сердца. Если на пути леса и камни, То — леса и камни корпусов, Что возводят сильными руками Миллионы доблестных сынов. Даже и наречьями иными Не разделены мы вдалеке. Все мы разговариваем ныне На одном, советском языке. Где б я ни был — в Минске, Ашхабаде Все равно во мне всегда жива Лучшая отрада и награда — Наша светозарная Москва. Дружным братьям враг любой не страшен Мы идем дорогою зари. И как солнце над землею нашей Вечно имя Ленина горит. ‹1948› * * * Нет, мощь огня я вижу не в золе, а в ливне света. Пускай бокал поэта наполнится пурпурными лучами. Какую гамму цвета скрывает пламя! Так больше песен утренней заре! В рассветном серебре умолкни, скорбный хор! Да здравствует мажор! ‹1962› ГРЕБИ, ЛОДОЧНИК! Греби, о лодочник, греби! Сжимай клещами пальцев весла и горькую волну руби. Недаром к звездам, недаром к звездам избрал ты путь через пучину. Мечту бесстрашную люби. Назад дороги нет отныне. Греби, о лодочник, греби! Стихия моря непокорна, и рифы грозные остры. И не всегда цветут над штормом цветы зари, цветы зари. Но ветры грудь твою вздымают, вздымают в море пенные горбы. Его вода, как жизнь, живая… Греби, о лодочник, греби! ‹1963› ЭТО БЫЛО В САНЖЕЙКЕ Ввечеру небосвод недоступно высок, А понизу ветер мечет и рвет… И вот Из глубин смарагдовых вод, За броском бросок, Море швыряет на влажный песок Частицы скал первозданных. Омытые в пенных фонтанах, Горсти камешков — Гладких и ровных, Волнами и временем отполированных, Несказанно прекрасных, Как небо и море… Право, Их не прельщает прогулочных яликов участь, Короткая шумная слава, Поверхностная плывучесть. Они чертовски прочны — Дети тысячелетий! Какими вулканами рождены Бессмертные камешки эти? Ветер утих на рассвете… И на песке предо мной, Дыша предутренней тишиной, Старый гранильщик волшебных слов Перебирал свой ночной улов… Я спросил себя: Что долговечней — Его драгоценное слово Или камешки лона морского?… ‹1965› МАТВЕЙ ГРУБИАН (1909–1972) С еврейского В ПРИБАЛТИЙСКОМ ГОРОДЕ Перед самой войною, Одержим и устал, У ворот твоих стоя, Я тебя целовал. Я запомнил ночные Поцелуи твои, Фонари голубые — Наважденье любви. Я с войны возвращаюсь В сорок пятом году И, хоть очень стараюсь, — Тех ворот не найду. Рассказали мне, Лия, Неохотно, с трудом, Что тебя застрелили Немцы в сорок втором. Нахожу и теряю, — Нет, опять не узнал, — Где той ночью тебя я У ворот целовал. И кладу я впервые В этот памятный год Васильки полевые Возле каждых ворот. Вспоминаю в июле, — Сердце, тише тоскуй! — Предрассветную пулю И ночной поцелуй. |
