* * * Плеча коснулся — вздрогнула в ответ, И тихий бледный лик ко мне уж обращен; Как будто чашечки японской слышу звон, И, оглушен, вдыхаю тонкий свет. К запястью белому склоняюсь в тишине, И кровь звенит и ускоряет бег… Вот так остаться бы склоненным весь свой век Пред светом, что так ново светит мне. НИГЕР (ИВАН ДЖАНАЕВ) (1896–1947) С осетинского * * * День за днем уходит время, Все короче жизни нить… Так случается со всеми, Только стоит ли грустить? Погляди: в углу старуха — Старый гриб, трухлявый пень… Жизнь в глазах ее потухла, Догорел для бедной день! Но в кроватке возле бабки Самый младший из семьи — Сын твой к солнцу тянет лапки, Силы пробуя свои. Он игрой веселой занят, Он обходится без слов… То, смеясь, на ножки встанет, То на землю слезть готов… Крепнет жизни новой завязь, Свет и радость дружат с ней. Хоть берет старуху зависть, Но иссох источник дней Видишь — дуб стоит столетний, Ствол насквозь прогнил давно… Старику что полдень летний, Что морозы — все одно. Но по вечному закону Возле дуба, у корней, Шелестит побег зеленый, Силе радуясь своей. Зерна крупные пшеницы, Знаю, сморщиться должны, Чтоб могли ростки пробиться В дни весны из глубины. Ну, да что — и так все ясно: Дни изменчивы твои, Жизнь мудра, трудна, прекрасна, Жизнь зовет тебя — живи! ‹1938› НИКОЛАЙ ТИХОНОВ (Род. в 1896 г.) ДРУГУ Ночь без луны кругом светила, Пожаром в тишине грозя, Ты помнишь все, что с нами было, Чего забыть уже нельзя: Наш тесный круг, наш смех открытый Немую сладость первых пуль, И длинный, скучный мост Бабита, И в душном августе Тируль. Как шел ночами, колыхаясь, Наш полк в лиловых светах сна, И звонко стукались, встречаясь, Со стременами стремена. Одних в горящем поле спешил, Другим замедлил клич: пора! Но многие сердца утешил Блеск боевого серебра. Былое заключено в книги, Где вечности багровый дым, Быть может, мы у новой Риги Опять оружье обнажим. Еще насмешка не устала Безумью времени служить, Но умереть мне будет мало, Как будет мало только жить. ‹1917› * * * Праздничный, веселый, бесноватый С марсианской жаждою творить, Вижу я, что небо небогато, Но про землю стоит говорить. Даже породниться с нею стоит, Снова глину замешать огнем, Каждое желание простое Осветить неповторимым днем. Так живу, а если жить устану, И запросится душа в траву, И глаза, не видя, в небо взглянут, — Адвокатов рыжих позову. Пусть найдут в законах трибуналов Те параграфы и те года, Что в земной дороге растоптала Дней моих разгульная орда. ‹1919–1921› * * * Огонь, веревка, пуля и топор, Как слуги, кланялись и шли за нами, И в каждой капле спал потоп, Сквозь малый камень прорастали горы, И в прутике, раздавленном ногою, Шумели чернорукие леса. Неправда с нами ела и пила, Колокола гудели по привычке, Монеты вес утратили и звон, И дети не пугались мертвецов… Тогда впервые выучились мы Словам прекрасным, горьким и жестоким. ‹1919–1921› ПЕРЕКОП Катятся звезды, к алмазу алмаз, В кипарисовых рощах ветер затих, Винтовка, подсумок, противогаз И хлеба — фунт на троих. Тонким кружевом голубым Туман обвил виноградный сад. Четвертый год мы ночей не спим, Нас голод глодал, и огонь, и дым, Но приказу верен солдат. «Красным полкам — За капканом капкан…» …Захлебнулся штык, приклад пополам, На шее свищет аркан. За море, за горы, за звезды спор, Каждый шаг — наш и не наш, Волкодавы крылатые бросились с гор, Живыми мостами мостят Сиваш! Но мертвые, прежде чем упасть, Делают шаг вперед — Не гранате, не пуле сегодня власть, И не нам отступать черед. За нами ведь дети без глаз, без ног, Дети большой беды, За нами — города на обломках дорог, Где ни хлеба, ни огня, ни воды. За горами же солнце, и отдых, и рай, Пусть это мираж — все равно! Когда тысячи крикнули слово: «Отдай!» — Урагана сильней оно. И когда луна за облака Покатилась, как рыбий глаз, По сломанным, рыжим от крови штыкам Солнце сошло на нас. Дельфины играли вдали, Чаек качал простор, И длинные серые корабли Поворачивали на Босфор. Мы легли под деревья, под камни, в траву, Мы ждали, что сон придет, Первый раз не в крови и не наяву, Первый раз на четвертый год… Нам снилось, если сто лет прожить — Того не увидят глаза, Но об этом нельзя ни песен сложить, Ни просто так рассказать! |
