‹1959› НАТАЛЬЯ ЗАБИЛА (Род. в 1903 г.) С украинского СЕСТРЕ Железный путь — путь для коней железных Куда-то далеко простерся он. Вагоны, грохоча на всю окрестность, Из окон свет кидают на перрон. Вдоль рельс проходишь ты обычным шагом, Приказы отдаешь кому-то в тьме. Дежурного фуражка красным флагом Мелькает, и звенит девичий смех. Потом рассвет — синь ляжет под глазами, И сон без сновидений, дни не в дни… Плывут и тают, век не угасая, Зеленые и красные огни… И вдруг печаль, нет-нет и набегая, Полынный яд по сердцу разольет, — Печаль о том, что, женщина простая, Ты думаешь так мало о «своем». И снова стук вагонов бесконечных… Стоишь ты, провожая поезда… Путем железным на конях железных Летят в стальную даль твои года. ‹1927› НИКОЛАЙ ЗАБОЛОЦКИЙ (1903–1958) РЫБНАЯ ЛАВКА И вот, забыв людей коварство, Вступаем мы в иное царство. Тут тело розовой севрюги, Прекраснейшей из всех севрюг, Висело, вытянувши руки, Хвостом прицеплено на крюк. Под ней кета пылала мясом, Угри, подобные колбасам, В копченой пышности и лени Дымились, подогнув колени, И среди них, как желтый клык, Сиял на блюде царь-балык. О самодержец пышный брюха, Кишечный бог и властелин, Руководитель тайный духа И помыслов архитриклин! Хочу тебя! Отдайся мне! Дай жрать тебя до самой глотки! Мой рот трепещет, весь в огне, Кишки дрожат, как готтентотки. Желудок, в страсти напряжен, Голодный сок струями точит, То вытянется, как дракон, То вновь сожмется что есть мочи, Слюна, клубясь, во рту бормочет, И сжаты челюсти вдвойне… Хочу тебя! Отдайся мне! Повсюду гром консервных банок, Ревут сиги, вскочив в ушат. Ножи, торчащие из ранок, Качаются и дребезжат. Горит садок подводным светом, Где за стеклянною стеной Плывут лещи, объяты бредом, Галлюцинацией, тоской, Сомненьем, ревностью, тревогой… И смерть над ними, как торгаш, Поводит бронзовой острогой. Весы читают «Отче наш», Две гирьки, мирно встав на блюдце, Определяют жизни ход, И дверь звенит, и рыбы бьются, И жабры дышат наоборот. ‹1928› УСТУПИ МНЕ, СКВОРЕЦ, УГОЛОК Уступи мне, скворец, уголок, Посели меня в старом скворешнике. Отдаю тебе душу в залог За твои голубые подснежники. И свистит и бормочет весна. По колено затоплены тополи. Пробуждаются клены от сна, Чтоб, как бабочки, листья захлопали. И такой на полях кавардак, И такая ручьев околесица, Что попробуй, покинув чердак, Сломя голову в рощу не броситься! Начинай серенаду, скворец! Сквозь литавры и бубны истории Ты — наш первый весенний певец Из березовой консерватории. Открывай представленье, свистун! Запрокинься головкою розовой, Разрывая сияние струн В самом горле у рощи березовой. Я и сам бы стараться горазд, Да шепнула мне бабочка-странница, «Кто бывает весною горласт, Тот без голоса к лету останется». А весна хороша, хороша! Охватило всю душу сиренями. Поднимай же скворешню, душа, Над твоими садами весенними. Поселись на высоком шесте, Полыхая по небу восторгами. Прилепись паутинкой к звезде Вместе с птичьими скороговорками. Повернись к мирозданью лицом, Голубые подснежники чествуя, С потерявшим сознанье скворцом По весенним полям путешествуя. ‹1946› ЗАВЕЩАНИЕ Когда на склоне лет иссякнет жизнь моя И, погасив свечу, опять отправлюсь я В необозримый мир туманных превращений, Когда мильоны новых поколений Наполнят этот мир сверканием чудес И довершат строение природы, — Пускай мой бедный прах покроют эти воды, Пусть приютит меня зеленый этот лес. Я не умру, мой друг. Дыханием цветов Себя я в этом мире обнаружу. Многовековый дуб мою живую душу Корнями обовьет, печален и суров. В его больших листах я дам приют уму, Я с помощью ветвей свои взлелею мысли, Чтоб над тобой они из тьмы лесов повисли И ты причастен был к сознанью моему. Над головой твоей, далекий правнук мой, Я в небе пролечу, как медленная птица, Я вспыхну над тобой, как бледная зарница, Как летний дождь прольюсь, сверкая над травой Нет в мире ничего прекрасней бытия. Безмолвный мрак могил — томление пустое. Я жизнь мою прожил, я не видал покоя: Покоя в мире нет. Повсюду жизнь и я. Не я родился в мир, когда из колыбели Глаза мои впервые в мир глядели, — Я на земле моей впервые мыслить стал, Когда почуял жизнь безжизненный кристалл, Когда впервые капля дождевая Упала на него, в лучах изнемогая. О, я недаром в этом мире жил! И сладко мне стремиться из потемок, Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок, Доделал то, что я не довершил. |